Наталия Великанова - Кухарка

– Ну, а меня Алексеем зовут, – представился вчерашний знакомый и протянул ладонь.

Леська уставилась на его длинные пальцы. Она не хотела к ним прикасаться. Вот если бы его друг…

– А я думала Пуп земли, – пробормотала она.

Фёдор негромко прыснул, и они снова встретились глазами. Леське стало так хорошо и легко, что она свободно рассмеялась.

– Смех? – Алексей немедленно сощурил глаза, – я и не предполагал, что ты умеешь смеяться!

– Ещё как умею, – Леська опять посмотрела на того, на кого не следовало. Его щёки были гладко выбриты, а на подбородке притаилась маленькая родинка.

– Слушай, ты не хочешь быть моей девушкой? – Алексей заглянул ей в лицо.

– Что? – удивилась Леська. Кажется, он не заметил, что ей понравился другой парень.

– Моей девушкой не хочешь быть? – повторил Алексей так громко, будто не только Леська, но и Фёдор, и грузная женщина через дорогу, были туги на ухо.

Леська покраснела и на всякий случай оглянулась, опасаясь, что кто-то ещё, кроме их компании и толстушки, заметит её в обществе странного мажора, предлагающего ей средь бела дня то, что говорят только наедине.

– Нет, – покачала она головой, уставившись в асфальт. И понимая, что на этом он не успокоиться, добавила смелее: – Ты не в моём вкусе.

– Да ладно, я в чьём угодно вкусе. Верно, Федь?

– Ну, не в моём тоже, – Фёдор закатил глаза, после чего они снова рассмеялись. На этот раз она разглядела его густые брови и волосы на висках. Они немного топорщились над дужками очков.

– Ах ты, урод! – возмутился Алексей.

Солнце почти вошло в зенит, ещё немного и даже маленькие полоски тени, отбрасываемые домами, должны были исчезнуть. Леська поймала себя на мысли, что уже не горит желанием избавиться от новых знакомых – только от одного.

Он как раз вскинул на неё брови, будто ждал чего-то. Леська проигнорировала молчаливый вопрос, продолжая шагать вперёд.

– Ты что, не собираешься назвать нам своё имя?

– Бегу и падаю, – сощурилась Леська, пристально разглядывая чужака. На него она смотрела без смущения, он не вызывал у неё совершенно никаких чувств.

– О'кей. Буду называть тебя Красавицей, тем более, что это непреложная истина.

Услышав, набившее оскомину слово, Леська фыркнула:

– Ты не оригинален.

– И не пытался, моя Красавица.

Оттого, что к отвратительному эпитету он добавил притяжательное местоимение, Леську передёрнуло. Так и послала бы его куда подальше!

– Давай, поведу твой велосипед, – предлагая помощь, Фёдор зашёл с Леськиной стороны, чем снова дал ей повод посмотреть на него. Что это с ней?

– Спасибо, я сама, – покачала головой Леська, хотя предложение было приятно ей до умопомрачения. Если бы они шли вдвоём, она бы не отказалась от помощи, но они, увы, были не одни!

– Хорошо, тогда дай ведро! – не дожидаясь её ответа, он снял с руля Леськин скарб и спокойно зашагал рядом. Она в это время смотрела на свои пальцы: они все были испачканы ягодным соком. Мысленно Леська застонала и спрятала грязные ногти. Может быть, он не заметил?

Оттого, что Фёдор шагал рядом, она испытывала какие-то непонятные, совершенно новые ощущения. Была натянута, как струна, напряжена, тонко чувствовала его близость, как испуганное животное чувствует хищника.

В тени, на подоконнике минимаркета, развалилась трёхшёрстная кошка. Фёдор протянул руку и мимоходом погладил разомлевшее на жаре создание. Если он ещё и кошек любил… Хотя, впрочем, это не имело значения. Ей следовало бы подумать, как незаметно разойтись с ними, расстаться под каким-нибудь благовидным предлогом. Мало того, что они оба старше её оба…

– Вы не местные? – поинтересовалась Леся.

– Я из Москвы, а Лёха – из Краснодара.

– Понятно. – Могла и не спрашивать. Риск повышался с каждой минутой. Почему жизнь её вечно сводила с людьми, для которых Леська представляла опасность? Которая была тем выше, чем меньше они эту опасность предполагали. Все краевые, а уж тем более столичные жители, приезжали они летом или зимой, считали себя на голову выше горожан – это делало их особо уязвимыми. А этих, от которых за версту пахло деньгами, и подавно. Прямо-таки гремучая смесь. Она не хотела навредить ни одному из них.

– Олеся! – голос матери заставил её так резко обернуться, что коса чуть не упала на спину.

Родительница стояла у двери минимаркета с полными пакетами.

Как она оказалась в магазине за три квартала от дома, да ещё и в самое пекло? Почему сейчас?

– Мама, – Леска принялась лихорадочно думать, как бы избавиться от новых знакомых, пока мать не взяла их в оборот, но при этом избежать вопросов о рынке и вырученных деньгах, чтобы парни не приняли её за торговку?

– Вот ты где… – мать вопросительно и вместе с тем неодобрительно уставилась на молодых людей. Несмотря на все её особые взгляды, она, как и самый консервативный родитель, не приветствовала пустых знакомств дочери.

– Вся работа выполнена, – поспешила отчитаться Леська, доставая из кармана выручку, – мама, это Алексей, а это Фёдор, – представила она, – а это моя мама – Валентина Сергеевна, – говоря, она состроила матери глаза, как бы спрашивая: “Ну как тебе мой улов?”, а сама в это время продолжала лихорадочно думать, как безболезненно завершить знакомство. Она готова была что угодно сделать, лишь бы не подвергать Фёдора риску. Он казался ей слишком порядочным и оттого беззащитным.

Мать неоднозначно подняла брови: “Посмотрим”.

– Позвольте, возьму Ваши пакеты, – Фёдор тут же галантно перехватил материны покупки, сунув ведро Алексею.

Тот покорно взял его, и произнёс одними губами, торжествуя Леське в лицо: “Олеся”.

Леське ничего не оставалось, кроме как наблюдать, как мать отдала пакеты, согласилась, что ребята проводят их, как она позвала их на чай, как пригласила заглядывать в гости, пока они в городе, как она многозначительно улыбалась Леське, давая понять, что такого шанса нельзя упустить.

Леська посмотрела на парней глазами матери. Мама издали чувствовала запах денег – этого у неё было не отнять. Этот запах льнул к мальчишкам, как рубашка, которая натягивалась у Алексея на груди. Его совершенно простые шлёпки (явно кожаные), слегка потёртые (наверняка лично Кельвином Кляйном) джинсы, крутой смартфон Фёдора, даже его прическа, обманчиво простая и небрежная, кричали о деньгах.

Мать как бы невзначай принялась расспрашивать ребят о том, кто чем занимался, надолго ли приехали, кто их родители?

Леська слушала, и с каждым словом ей становилось всё хуже и хуже. И Фёдор, и Алексей были детьми состоятельных родителей: Фёдор – наследником успешного владельца масс-медиа (чтобы это ни подразумевало), Алексей – сыном профессора, который лекции даже за границей читал.