Элли Крамер - Уроки любви

– Всего доброго, миссис Олшот. Целую ручки, Марго.

Шейн сидел в кресле у окна и читал Аристофана. Джейд сидел рядом, положив большую голову на колено хозяину, и смотрел на свое божество с тихим обожанием. Картина была настолько идиллической, что Вивиана замерла в дверях, отчаянно жалея, что вынуждена разрушить гармонию.

– О, Ви! Привет. Мы с Джейдом зачитались. Смешной малый этот дед.

– Почему это Аристофан – дед?

– Ну… потому что у него на портрете борода.

– У тебя были усы, ну и что? Ладно, ну его к… Оставим Аристофана в стороне. На время. Сегодня филармония, ты не забыл?

– Ох, Ви, а может, лучше на выставку…

– Нет! Все, что есть в городе, ты уже видел. Теперь только Лувр, Прадо и Эрмитаж…

– Это у русских?

– Да, в колыбели революции.

– Нас не пустят, Ви. Мы империалисты.

– Господи, сколько ерунды у тебя в голове. Не сбивай меня, Шейн Кримсон! Сказано: Гендель, значит, Гендель.

– Моцарт мне понравился…

– А Бах?

– Не. То есть не очень. Мрачновато. Сразу видно, что он глухой был.

– Это не он, это Бетховен. Шейн, мне надо с тобой поговорить.

Он ей нравился, он так ей нравился, что она это только сейчас поняла, и холодный пот прошиб Вивиану Олшот. Ей плевать, что он путает Баха с Бетховеном! Что засыпает на концертах классической музыки. Что ходит играть в шахматы с бездомным стариком в сквер напротив. Что Джейд окончательно загубил фикус и превратил ее коврик в Бог знает что.

Шейн Кримсон ей очень нравится.

И еще: впервые в жизни Вивиана не чувствовала себя одинокой.

Она всегда была окружена друзьями и подружками, ее общества добивались, как главного приза на скачках, еще бы, ведь она наследница империи!

И все же никогда в жизни у нее не было друзей. Подруги, с которой можно поделиться бедой или радостью. Парня, с которым можно прогуляться вечером по улице, а большой пес будет степенно идти впереди, и с ним не страшно, совсем не страшно, а запах жасмина обволакивает их, и на душе так спокойно, так тепло, так замечательно…

– Ви! Ты чего?

– А?

– У тебя такой вид, как будто ты заснула с открытыми глазами. О чем размечталась?

– О том, как тебе понравится в филармонии. Слушай, мне не очень приятно это говорить, но ко мне подошла миссис Трент.

– Кто это?

– Старший менеджер нашего дома. Она не уборщица и не трубочист, поэтому ты вряд ли с нею знаком…

– Ты удивишься, но я ее знаю. Грымза за пятьдесят, тонкие губы и взгляд гремучей змеи за секунду до атаки.

– Точно… То есть, что ты придумываешь! Просто на ней лежит большая ответственность, ведь все это хозяйство на ней…

– Ви, она просто сидит в офисе и читает бумажки, а потом подписывает счета, которые оплачивают совсем другие люди. Почему же у нее такой вид, словно она только что вспахала Сахару, а никто и пальцем не пошевелил, что бы ей помочь?

– Шейн Кримсон, я отказываюсь выслушивать ваши провокационные речи! И вообще, ты не обязан ее любить, а она не обязана тебе нравиться. И мне тоже. Она просто передала мне настоятельную просьбу.

– Какую?

– Избавиться от твоего рыдвана.

– От моего кого?

– Рыдвана. Драндулета. Тачки. Развалюхи. Консервной банки. От твоего джипа времен Первой мировой войны.

– Это отличная машина, Ви.

Не сомневаюсь, раз ты на ней сюда доехал. Но, согласись, она как-то не смотрится среди «мерседесов» и «понтиаков».

– Хм. Видать, и я не смотрюсь среди вас всех…

– Чего ты там бурчишь? Шейн, ну пожалуйста, будь хорошим скаутом, давай купим тебе машинку?

– Ви, я насмотрелся на этот металлолом на своей заправке. Любую разберу и соберу с завязанными глазами. Поверь, лучшие машины – армейские. Мой Джангл – зверь. Везде пройдет.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем ему проходить везде? Мы что, в ралли участвуем? Париж – Дакар? Оклахома – Алабама? Мы ездим по нормальным ровным улицам в нормальном городе.

– А куда я его дену?

– Мы вызовем эвакуатор, твой рыдван отвезут на свалку…

– Что-о? Никогда в жизни я не отдам друга на свалку!

– О Господи!

Вивиана повернулась на каблуках и устремилась в кухню. Немедленно подкрепить силы, иначе она убьет этого человека!

Она кипела и пыхтела там, а потом в дверь просочился Джейд. Поддел сочувственно лохматой башкой ее руку и привалился к ноге. Потом от двери раздался голос Шейна. Тот самый, глуховатый с хрипотцой баритон, от которого становилось щекотно на языке, а ноги слабели.

– Однажды Джим Такер крутился возле отцовой сенокосилки, и ему оторвало руку. Река вышла из берегов, и машины одна за другой вязли на переправе. Началась буря, и вертолет с врачами не мог даже взлететь. Тогда мы с Биллом, отцом Джима, перекрутили парню руку ремнем, а оторванную кисть засунули в ведерко со льдом. Парнишку колотило ознобом, и Джейд лег рядом с ним на заднем сиденье, чтобы согреть… Билл не верил, что мы проедем, но Джангл прошел переправу…

– Шейн, я все понимаю…

– А Молли Пемброу родила прямо там, тоже на заднем сиденье. Здоровущего парня. Его Шейном назвали, он мой крестник. А еще мы взбесившихся коней на нем собирали, мотались по всей равнине. Уж он и дребезжал, и запчасти от него отлетали, а все ж служил. И тут я его беру и отправляю на свалку. Сама посуди, можно это?

Вивиана всхлипнула.

– Нет. Нельзя. Прости меня. И вообще, из меня учительница… как ты говоришь? Из козьей задницы труба?

– Валторна.

– Почему валторна?

– Слово красивое. Ты отличная учительница, Ви. Это я дурак. Насчет Джангла я что-нибудь придумаю. Обещаю.

Он придумал, невозможный Шейн Кримсон.

Когда он вышел из своей комнаты, одетый в строгий темно-серый костюм, у Вивианы защемило сердце – так он был хорош. И как это она могла считать его неандертальцем?! Разворот плеч, спокойная грация хищника, доброжелательное симпатичное лицо…

Кстати, в ее кругу не принято было слыть «симпатичным». Были красавчики, были крутые, были отпадные – но никогда «симпатичные». Причем здесь симпатии, если счет в банке исчисляется тысячами, десятками тысяч, сотнями тысяч? Тут и Квазимодо сойдет за отпадного.

Шейн Кримсон был совсем другим. И еще: вот уже несколько недель она чувствовала себя необыкновенно уютно в его компании.

Вивиана опомнилась, подхватила с кресла норковую накидку и вопросительно взглянула на Шейна. В серых глазах горело столь явное и откровенное восхищение, что девушка… засмущалась.

– Ты чего так на меня смотришь?

– Удивляюсь.

– Чему?

– Такая барышня – и со мной. В филармонию вот идем. Как приличные.

– Прекратите ваши деревенские заходы, мистер Кримсон! Кстати о деревне. Что насчет джипа?

– Я все помню. Кажется, мы успеем. Пошли.

Он взял ее за руку и вывел из квартиры, а Вивиана шла покорно за ним и млела от счастья, потому что ее ручка утопала в этой огромной жесткой ладони, и ничто в мире не могло быть ни страшным, ни опасным, потому что рядом с ней Шейн Кримсон…