Эсси Саммерс - Розы в декабре

Фиона глубоко вздохнула. Кэмпбелл истолковал это как сдерживаемый смех и сухо заметил:

— Но мы не позволяем себе смеяться ни над самой Фебой, ни над ее именем.

Фиона вспыхнула от негодования:

— Откуда вы взяли? Я вовсе не смеюсь, тем более над ее именем. Мою мать звали Феба, и я всегда считала, что это очень красивое имя, правда, она и сама была красивой.

Огромная волна захлестнула окно, около которого они сидели, и вода, проникшая в щель между листом плексигласа и оконной рамой, обдала их с головы до ног. Фиона вскочила, отряхнулась и побежала к своим вещам, вытащила твидовую куртку и плащ в клетку клана Макдоналдов, накинула на себя, запахнула, натянула капюшон, завязала его под подбородком и бросила Кэмпбеллу:

— Благодарю, ответы на прочие вопросы я постараюсь найти сама. Что бы я ни спрашивала у вас, это приводит лишь к новым обвинениям.

Она отвернулась и стала смотреть в окно, встав одним коленом на кожаное сиденье. Сумерки быстро сгущались, уже почти ничего не было видно. Эдвард Кэмпбелл пожал плечами и вышел на палубу, где сидели охотники. Сквозь полутьму Фионе с трудом удалось разглядеть белую фигуру, промелькнувшую мимо окна. Затем она увидела темное пятно и поняла, что это отвязались собаки. Их когти скользили и не удерживали несчастных псов на уходящей из-под лап гладкой раскачивающейся палубе. Не долго думая Фиона откинула плексиглас, залезла с ногами на сиденье и высунулась в оконный проем; ей удалось схватить за шкирку пса, втащить внутрь, несмотря на визг, и бросить за спину, потому что обернуться она не могла. Трое мужчин бросились к ней. Уступать им место было некогда; судно вынырнуло из водных хлябей, и кромка палубы, по которой скользил бедный пес, накренилась так, что он покатился прочь, оказавшись вне досягаемости. Еще секунда, и его снесло бы за борт. Каким-то чудом Фиона умудрилась вылезти на узкую полоску палубы, лечь на нее всем телом, уцепившись одной рукой за поручни, другой поймав отчаянно визжавшего пса за задние лапы в самый последний момент. Она вывалилась за борт и висела вместе с собакой, еле держась. Огромная волна накрыла их, чуть не оторвав ее руку от поручней, но в этот самый момент кто-то навалился на нее и, яростно борясь с волной, перехватил у нее собаку. Она почему-то догадалась, что это Эдвард Кэмпбелл.

Изогнувшись, он вытянул пса на палубу и бросил его в рубку. При этом его ботинки больно врезались ей в руки. Затем он с трудом встал на колени, обхватил ее за талию, вытянул на палубу и прижал к раме. В это время новая волна обрушилась на них, залив с головы до ног. На помощь пришел Мардо, они вдвоем протолкнули Фиону в рубку, и все покатились по полу. Наконец им удалось сесть.

— Что за безумие! — воскликнул Эдвард. — Я думал, вас смоет волна. И все из-за каких-то собак. Вы что, не могли позвать нас?

Фиона отбросила мокрые пряди медных волос со лба и посмотрела на него с такой же яростью.

— Вы б не успели. Он уже летел за борт. Откуда мне было знать, что вы стали бы спасать... каких-то собак.

— Да уж достал бы как-нибудь. Я не меньше вас люблю собак, но во всем нужно чувство меры. Вы могли утонуть. Собака доплывет до берега.

Фиона засмеялась:

— Я бы не утонула, Я опытный пловец. Я инструктор по плаванию.

— Но вы представления не имеете, какая холодная здесь вода, у вас бы сразу и ноги, и руки свело. К тому же здесь чудовищная глубина. Мы бы вас никогда не нашли. Здесь, насколько мне известно, тонули и лучшие пловцы.

Что-то в лице Кэмпбелла, какая-то затаенная боль не позволили Фионе продолжать спор. Она повернулась к Мардо, который поднялся с пола:

— Остальные тоже могут сорваться с привязи — от страха. Не привести ли их лучше сюда?

— Это против моих правил. Я целиком завишу от шкипера, а он против того, чтоб собаки, провиант и пассажиры были в одном помещении.

— Ладно, Мардо, — хмыкнул Гас. — Я думаю, ты проиграл. От этой девицы никуда не денешься. Она этих псов затащит и в пуховые постели в «Бель Ноуз» вот увидишь!

Мардо посмотрел на нее, и в глазах у него загорелись огоньки.

— Это против моих принципов. Я ничего задарма не делаю. Ну, если вы кое-что сделаете мне за это...

Фиона уставилась на него:

— Что вы хотите сказать?

— Ну, вы... могли бы вознаградить меня... скажем, один поцелуй.

Она заметила, как, говоря это, он бросил косой взгляд на Эдварда. Она посмотрела на трех оставшихся снаружи собак. Их было еле видно.

— Это не слишком дорогая цена, — сказала она. — Ведите их сюда.

Добродушно оскалившись, Мардо отодвинул плексиглас и выбрался на палубу. Низко нагнувшись, он отцепил поводки, подтянул собак и, пятясь, влез вместе с ними назад в рубку. Фиона спокойно забрала у него поводки, нагнулась и погладила мокрых и дрожащих собак, затем подставила Мардо губы.

— Я не осмелюсь, мисс Макдоналд, — захохотал Мардо. — Этот Эдвард бешеный мужик. Он, чего доброго, решит, что из-за меня у вас сложится неправильное представление о Новой Зеландии и новозеландцах, он мне голову оторвет.

Фиона и глазом не моргнула.

— Вы женаты, мистер Форсит?

— Кто, я? Да какая женщина выйдет за меня? Не бойтесь.

— Ну, тогда все в порядке. Сделка есть сделка, — сказала Фиона и поцеловала его в губы.

Она решила, что Мардо наглец и так просто его не урезонишь, но ошиблась. Он смотрел на нее с детским изумлением и восторгом. Эдвард, стоявший рядом, спросил, понизив голос:

— Так у вас есть определенные нормы морали?

Она подняла брови.

— Если б он был женат, вы б его не поцеловали? Как жалко, что ваш жених этого не знал. Впрочем, как волка ни корми... Вы б взялись за свое после свадьбы.

— Вы невыносимы. — Фиона протянула ему собачьи поводки. — Подержите, пожалуйста, пока я приведу себя в божеский вид.

В рубке было зеркало. Фиона достала гребень, вынула заколки из темно-рыжей копны волос, быстро расчесала и скрутила их в тугой узел на затылке. Вытерев блестящее от «оды лицо носовым платком, она не стала делать макияж и вернулась к Кэмпбеллу.

— С чего такие изменения в прическе?

Она не сразу ответила:

— С ней возни много.

Он криво усмехнулся:

— Вы и всю косметику стерли. Уж не ради ли мисс Трудингтон?

— Неужели вы считаете, что можно винить человека за то, что он хочет кому-то понравиться? — еле сдерживаясь, проговорила она. — До сегодняшнего дня я не думала, как важно первое впечатление. Но если уж на то пошло, то я больше привыкла к такой прическе. Она гораздо проще и практичнее.

— Зачем же тогда делать другую? — насмешливо бросил он.

— Есть причины, — со вздохом ответила Фиона. — Так легче скрыть шрам на шее.

Они пристали к берегу, и началась суматоха. Уже наступала ночь. Фионе с трудом удавалось рассмотреть берег, поросший ивами, дорогу, петляющую в серебристых березах, и вдали гряды холмов и гор. Не считая фар «лендровера» у небольшого причала, света нигде не было. А она почему-то ожидала увидеть большое поместье, дома, залитые светом, людей, радующихся приезду катера.