БАРБАРА КАРТЛЕНД - Новобрачная поневоле

Старик с интересом посмотрел на него, и лорд Вернем продолжал:

— Они бегают быстрее всех животных на земле, гепарды могут бегать в два раза быстрее, чем лошади на скачках!

На лицах всех присутствующих появилось изумленное выражение.

— Гепардов и леопардов английская знать использовала для охоты, и есть немало картин, изображающих гепардов на лошади, позади седла. — Лорд Вернем улыбнулся и добавил: — Исторические книги говорят, что такое случалось во времена Кублайхана, но думаю, следует потренировать и современную лошадь, чтобы она не пугалась, когда после охоты гепард запрыгнет ей на круп!

— Вот это точно! — отозвался старый Райман. — А на кого эти странные звери будут охотиться здесь?

— Зайцы и обычная дичь, но, конечно, дома их естественная добыча — олени и козы.

При этих словах лорд Вернем повернулся к той части парка, где жили несколько пятнистых оленей, остатки некогда большого стада.

У олених родилось несколько маленьких, похожих на газелей оленят, которые ковыляли на тоненьких ножках.

— Я хочу, чтобы вы построили такую ограду, из-за которой гепарды не смогли бы выбраться, — сказал лорд Вернем. — Помните, они могут вскарабкаться на верхушку дерева или на высокий забор, поэтому надо сделать так, чтобы они не смогли через нее перелезть.

Он показал рабочим, как это сделать, потом наблюдал, как деревенские плотники мастерили удобный дом для львов, большой, с плоской крышей.

— Им нравится сидеть на крыше и смотреть по сторонам, — объяснил он. — Все дикие животные любят осматривать сверху окрестности.

Он понимал, что этих простых людей очень удивляют его заботы об удобствах для зверей. Вольеры были сделаны очень большими, чтобы животные не чувствовали себя стесненными, а когда лорд Вернем сбросил сюртук и стал вместе с рабочими вкапывать столбы, те с изумлением посмотрели на него. Только старики вроде Раймана тихонько посмеивались.

— Ваша милость не шибко изменился, — сказал один из них. — Мальчишкой вы были таким же, всегда готовы помочь и не боялись испачкать руки.

— Надеюсь, что всегда останусь таким, — улыбнулся лорд Вернем.

Когда позже он угощал их пивом и сидром в маленькой пивной, ничуть не изменившейся за последнюю сотню лет, они выпили за его здоровье.

Но сегодня он не мог заняться работой и мрачно подумал, как медленно будет тянуться день, пока не придет время отправляться в деревенскую церковь.

Он предполагал, раз свадьба готовилась в такой спешке, это будет очень тихая церемония, но по количеству писем, которые он получил за последние два дня, понял, что на ней будет присутствовать почти все графство.

В письмах его поздравляли с возвращением, и он понял, скорее по недосказанному, чем по содержанию самих писем, что люди не удивляются тому, что он женится на дочери Теобальда Мура.

У лорда Вернема появилось ощущение, что им манипулируют, принуждают идти по выбранной для него другим дороге, хорошо протоптанной и умело подготовленной так, чтобы с нее было невозможно свернуть в сторону.

— Черт побери! В жизни так паршиво себя не чувствовал! — тихо произнес лорд Вернем.

Камердинер его отца, который по-прежнему жил в деревне, пришел помочь ему одеться. Холден уже приготовил свадебный наряд и несколько новых муслиновых галстуков, поспешно приобретенных в Сент-Олбенс.

Лорд Вернем с неприязнью взглянул на галстуки, натянул старую одежду и пошел вниз завтракать.

В маленькой столовой, которой он решил пользоваться, пока Баронский зал не будет приведен в порядок, стояли только стол, два стула и буфет. Стулья были разные, спинка одного их них сломана. Наверно, поэтому, подумал он, дядя и не продал его Теобальду Муру.

Льняная скатерть на столе была безукоризненно чистой, но заштопанной в нескольких местах. Чашки были от одного сервиза, тарелки от другого, а для ожидающей его яичницы с ветчиной явно не нашлось серебряного блюда.

Прислуживающий ему Холден извиняющимся тоном произнес:

— Боюсь, милорд, я не много могу предложить вашей милости, но, как я понял, сегодня в конюшни приведут лошадей, и завтра грумы смогут поехать и купить все, что нам надо.

Лорд Вернем промолчал. Он уже знал от своего будущего тестя, что в его распоряжении будет несколько лошадей из конюшен Кингсклера до тех пор, пока он не приобретет собственных.

Он мог бы получить кредит, но щепетильность не позволяла ему увеличивать существующие долги до тех пор, пока он не расплатился за деньги своей жены, вручив ей свой дворянский титул.

— Спасибо, Холден, мне больше ничего не надо, — коротко сказал он.

— У меня такое чувство, милорд, что животные, которых вы ожидаете, будут здесь с минуты на минуту.

Лорд Вернем резко выпрямился:

— Что вы хотите сказать?

— Молодой Билл, один из сыновей дровосека, заходил на кухню несколько минут назад и сообщил, что в деревне сопровождающие трех больших фургонов спрашивают дорогу к аббатству.

— Они прибыли, Холден! Это замечательно! — воскликнул лорд Вернем.

Он доел ветчину на тарелке, встал и быстро пошел к дверям. С крыльца он видел перекинутый через край озера каменный мост и аллею древних дубов, тянущуюся по парку до самой дороги. Несколько секунд лорд Вернем стоял и ждал, потом увидел, как по аллее четыре крепкие приземистые лошади медленно везут открытую телегу, на которой стояла одна из огромных клеток, где сидели его звери.

— Они едут, Холден! — воскликнул он, не в силах сдержать радостное волнение.

Но когда позже лорд Вернем сидел рядом со своей женой в столовой Кингсклера, на лице его было совсем другое выражение.

После церемонии венчания, когда битком набитая церковь казалась ему морем незнакомых лиц и любопытных глаз, он обнаружил среди присутствующих немало старых друзей, которых почти уже забыл за долгие годы, проведенные за границей.

Теперь, почти против воли, он был рад увидеть их снова. Они очень тепло вспоминали о его отце

и искренне радовались его возвращению.

— Как хорошо, что ты снова в аббатстве, — снова и снова повторяли его старые друзья до тех пор, пока лорд Вернем невольно сам не почувствовал тот энтузиазм, с которым ему энергично пожимали руку.

Во время свадебного завтрака, который, как и следовало ожидать, был поистине эпикурейской трапезой, его милость понял, что до сих пор не обменялся ни единым словом со своей молодой женой.

В церкви, когда она шла к алтарю, опираясь на руку отца, ее лицо было скрыто фатой, и она так же низко склонила голову, как и при их первой встрече. Он был немного удивлен, когда взял ее руку, чтобы надеть кольцо, и обнаружил, что она холодна как лед, несмотря на очень теплую погоду.

Самому ему было даже слишком жарко, потому что все утро он размещал зверей в приготовленные для них вольеры. Это заняло так много времени, что ему пришлось очень быстро переодеться, чтобы вовремя успеть в церковь.