БАРБАРА КАРТЛЕНД - Новобрачная поневоле

Харита не привыкла одеваться самостоятельно, она с трудом застегнула пуговицы на спине. Потом решила, что нужно взять еще и плащ, на случай, если пойдет дождь. У нее был плащ под цвет платья, но шляпка, которую она обычно надевала с ним, была отделана небольшими страусиными перьями, и она понимала, что это никак не подходит для молодой девушки, путешествующей в одиночестве. Поэтому она набросила на голову легкий шарф, надеясь, что так будет привлекать меньше внимания.

Когда она оделась, рассвет еще не наступил, хотя небо уже посветлело. Выглянув в окно, она смогла различить статуи и вазы на фоне кустов. Харита решила, что пора уходить, взяла в руки свой узелок и в последний раз окинула взглядом комнату, чувствуя, что оставляет позади свое детство и множество счастливых воспоминаний о матери.

Потом она подумала, что через несколько дней ей все равно пришлось бы уехать отсюда, чтобы выйти замуж за то огромное чудовище, которое она видела в гостиной. Эта мысль заставила ее поспешно открыть дверь и на цыпочках двинуться по коридору.

Через три часа, когда солнце стало припекать, Харита сняла плащ и перебросила его через руку. Ей казалось, что она уже далеко ушла от Кингсклера, но на самом деле она устала не столько от того, что преодолела большое расстояние, сколько от того, что шла через поля. Она рассудила, что, узнав о ее побеге, отец отправится за ней в погоню в экипаже, а это значит, что он поедет по дороге. Она собирается спрятаться, стало быть, гораздо безопаснее идти тропинками через поля.

Вскоре она оставила позади окружавший ее дом парк, обошла стороной деревню, чтобы ее не увидел случайный прохожий и, пройдя через луг, подошла к засеянному полю. Ей пришлось огибать его, и, хотя она старалась идти как можно быстрее, это было трудно. К сожалению, она не нашла в шкафу крепких зимних ботинок, только легкие летние туфельки из тонкой лайковой кожи. Б них было больно ступать по камням, веткам, неровной земле, и несколько раз ей пришлось садиться, чтобы вытряхнуть из туфель землю и камешки.

Она начала чувствовать голод и подумала, что напрасно не захватила с собой поесть или не перекусила чего-нибудь на кухне.

Вчера вечером она была слишком взволнована и почти не ела за ужином, но теперь, прошагав несколько миль, начала ощущать пустоту в желудке.

Хорошо бы купить булочку в деревенской лавке, подумала Харита и вспомнила, что где-то слышала: путешественники могут получить хлеб и сыр на постоялом дворе. Но она посчитала, что находится все еще слишком близко от Кингсклера. Даже в самом простом из своих платьев она несомненно привлечет интерес местных жителей в любой деревушке, а потом, когда ее будут разыскивать, они расскажут, что видели ее. Поэтому Харита поспешила дальше. Узел, как она и предполагала, все больше и больше оттягивал ей руки, даже нести плащ и то было тяжело. Она развязала и сняла шифоновый шарф — в это время года солнце еще недостаточно жаркое, чтобы получить солнечный удар, об опасности которого ее нередко предупреждала мисс Доусон.

Она прошла через небольшую рощу, тенистую и прохладную. Но от недавних дождей узкая, извивающаяся тропинка стала мокрой и грязной, и туфельки Хариты скользили.

Потом она снова шла через поля, пока вдалеке не увидела шпиль церкви и крыши домов. Ей показалось, что она знает название этой деревни и, значит, правильно идет на север, как и хотела. Но было слишком опасно, что ее могут увидеть, поэтому Харита сделала большой круг в обход этой деревни.

Бремя от времени она видела вдали работающих в полях людей, но старалась остаться незамеченной. Она все шла и шла вперед, солнце становилось все жарче, и теперь она страдала не только от голода, но и от жажды.

«Рано или поздно мне все равно придется остановиться», — подумала Харита.

Она перешла дорогу и через каменные ступеньки перебралась в поле, в дальнем конце которого паслось небольшое стадо овец. Харита пошла через поле, туда, где виднелись деревья.

«Когда я туда дойду, — сказала она себе, — сяду и отдохну в тени, а потом буду идти до тех пор, пока не найду где поесть».

Она была на полпути, когда заметила едущий по дороге экипаж. Сердце девушки дрогнуло от страха при мысли, что это может быть ее отец, но экипаж проехал мимо, и, когда она снова оглянулась, на дороге был лишь один всадник, который, похоже, смотрел в ее сторону. Харита сказала себе, что это всего лишь ее фантазия, и действительно когда она еще раз оглянулась, всадник уже развернулся и ехал обратно.

До рощицы оставалось совсем немного, и Харита в последнем усилии почти бежала к ней. Уже у самых деревьев она услышала за спиной стук лошадиных копыт и снова оглянулась.

Она узнала всадника, вскрикнула и, уронив плащ, бросилась к роще. Но она успела пробежать всего несколько шагов, прежде чем удар кнута обжег ее плечи. Харита закричала от ужаса и упала.

Подняв глаза на возвышавшегося над ней отца, по выражению его лица она поняла, что у него один из тех приступов ярости, которых она так боялась с самого детства. Но в таком бешенстве она его еще никогда не видела.

— Поднимайся!

Слова прозвучали как пистолетный выстрел, и, хотя ноги не повиновались ей, Харита все-таки постаралась встать, оставив на земле свой узелок.

— Дай мне это!

Отец указал на узелок, и Харита покорно подняла и протянула его отцу, чувствуя, что не в силах не только сопротивляться, но даже думать.

Он развязал шаль и увидел ее содержимое. Положив деньги и украшения в карман, он презрительно швырнул на землю шаль вместе с завернутой в нее одеждой.

— Иди! — приказал мистер Мур.

Несколько мгновений Харита смотрела на отца, не в состоянии понять его слова.

Увидев, что она не двигается, он снова ударил ее кнутом. Харита закричала, как пойманный в западню зверек.

Потом Харита никогда не могла вспомнить это кошмарное возвращение домой. Отец заставил ее идти впереди себя и несколько раз, когда она останавливалась или падала, снова пускал в ход свой кнут.

Однажды, когда у нее не оставалось сил двигаться, она жалобно заплакала:

— Папа, я не могу! Я не могу больше идти!

— Ты дошла сюда, дойдешь и обратно! — мрачно ответил он и стегал ее до тех пор, пока она не поднялась.

Когда они наконец добрались до Кингсклера, она шла так медленно, что лошадь почти не двигалась.

Харита была в полном изнеможении, и дом слегка покачивался перед ней в дымке, словно какой-то мираж. С нечеловеческим усилием она добралась до ступенек у входа. Вскарабкавшись на них, она умоляюще протянула руки к стоявшему в холле Груми, но он лишь бросил один взгляд на хозяина и понял, что не осмелится помочь ей.

Теобальд Мур соскочил с лошади и вошел в холл следом за ней.