Леандра Логан - Рождественские колокольчики

Как только удалось перевести дух, Алек поспешил выйти из опасной зоны, опасаясь, как бы леди не образовали второй круг.

Пожелав всем спокойной ночи, он двинулся к двери.

— Может, прихватишь с собой бренди, Алек? — бросила вслед миссис Несбит. — Чтобы скорее уснуть.

— Благодарю. — И Алек мрачно потащился к себе.

Пить в одиночку? Нет уж, он имел это удовольствие у себя в Чикаго.

А вот здесь он был не один. И именно здесь он полностью расслабился, раскрепостился, почувствовал себя в безопасности.

Что же будет с ним, когда отпуск закончится? Неужели придется возвращаться в свою одинокую берлогу? Он устал бесцельно слоняться без дела и все больше скучал по работе. Быть может, если подать рапорт о пересмотре…

И уж совсем дурацкие мысли лезли в голову насчет возможного семейного счастья втроем. Сара и Рози, которые ждут и встречают его после работы… Черт возьми, да у него даже нет для них подходящего жилья! Это должен быть уютный дом за городом — такой, в котором он всегда мечтал жить еще с тех пор, как был мальчишкой.

Двадцать пять тысяч тут бы очень пригодились. Если, конечно, они чистые…

Вагнер беспокойно ворочался на непривычно узкой кровати, силясь уснуть. Все в этой новой комнате было маленьким и неудобным — начиная от стенного шкафа и кончая матрасом.

В дополнение к мучительному хаосу, царившему в голове, откуда-то доносилось назойливое жужжание голосов. Алеку случалось слышать его и прежде, но тогда он убедил себя, что причина — его не в меру живое воображение. Но в этой комнате звуки раздавались отчетливее — прямо над потолком.

Он вспомнил, что гудение раздавалось в те дни, когда общество не собиралось вечером в гостиной, а сестры под тем или иным предлогом спешили удалиться, оставив Алека наедине с бокалом. Бывало, что там же в углу дремал Лайл или сидела Марта с рукоделием.

Окруженный столькими загадками, Вагнер почувствовал, что просто обязан разгадать хотя бы одну. Он выбрался из постели, натянул джинсы и бесшумно выскользнул за дверь.

Пространство чердака было маленьким и тесным, хотя швейная комната и занимала выступающую пятиугольную башенку. Именно эта башенка с высокими окнами и придавала всему зданию старинное, викторианское очарование. Там же находилось несколько изрядно потрепанных предметов мебели: мягкое кресло, оттоманка, застекленный шкафчик орехового дерева, а также два очень удобных кресла, обитых коричневым бархатом, а между ними — торшер. Чувствовалось, что сестрам хотелось посреди неустанных хлопот выкроить себе немного уюта и уединения.

Ведущая на чердак деревянная лестница была окрашена в белый цвет, вместо перил — обычный брус. С каждым шагом голоса делались громче. Они доносились как раз из швейной комнаты в дальнем конце, прямо над спальней Алека. Может, и не следовало вторгаться сюда в столь поздний час, но Алеку было совершенно необходимо уяснить наконец, что к чему. Он решительно миновал коридор и постучался в белую крашеную дверь.

Ответом ему была тишина.

Затем раздался необычно бодрый для этого времени и одновременно изрядно встревоженный голос Камиллы:

— Кто там?!

Алек почувствовал себя неотесанным чурбаном.

— Добрый вечер, леди, — пробормотал он, приоткрывая дверь и просовывая внутрь голову.

Сестры восседали в креслах в глубине пятиугольного эркера. У обеих на коленях лежало по чулку для рождественских подарков, как те, что уже висели в гостиной. На чулках отчетливо читались имена — «Сара» и «Рози».

— Что, передумал насчет бренди? — осведомилась миссис Несбит. — Должно быть, понапрасну спускался в гостиную. — И она махнула рукой в сторону маленького столика, где красовался знакомый графин в окружении пузатых бокалов.

Алек не стал разубеждать ее и налил себе щедрую порцию.

— Не мог уснуть, — признался Алек. — Мне показалось, что я слышу какие-то голоса. Мужские.

Сестры обменялись взглядами.

— Посмотри туда, Алек.

Он резко обернулся и увидел в углу прикорнувшего в кресле Лайла. Теперь на нем была черная домашняя куртка и не лишенные изящества свободные пижамные брюки. Наш старичок всем сто очков даст вперед, подумал Алек, испытывая невольную нежность к старому чудаковатому франту.

— Но позвольте, сударыни, — вновь повернулся он к дамам. — Этот человек спит. Как же он…

— Не все же время он спит! — фыркнула Камилла. — Не стал бы он приходить сюда ради этого. У него есть прекрасная кровать.

— Но я только минуту назад слышал из-за двери…

— Вы находитесь здесь уже больше минуты, — возразила Камилла.

Поняв, что толку от них все равно не добиться, Алек решил перевести разговор в волнующее его русло. Взгляд его упал на чулки для подарков. Вот и подходящий повод.

— Э-э… насчет этих чулок… Насколько я понял, Сара не успеет их получить.

— Это почему же? — вскинулась Камилла.

— Ей так не терпится поскорее оказаться в пути…

Камилла фыркнула и резко воткнула иглу в ткань.

— Но все же, может статься, она задержится. И как неловко получится, если они с девочкой окажутся за бортом нашего праздника! Безусловно, лучше быть во всеоружии.

— А я верю, что они встретят Рождество с нами. Разве тебе этого не хочется, Алек? Провести Рождество вместе с Сарой и Рози? — улыбнулась миссис Несбит.

— Да, конечно… — Он осекся. — Она мне очень нравится… Просто дело в том, что Сара, возможно, вовсе не та, за кого себя выдает.

Обе женщины прекратили шить, руки замерли на подлокотниках.

— Что вы имеете в виду, Алек? — Камилла приподняла бровь.

— Я и сам хорошенько не знаю… Наверное, вам лучше забыть о том, что я сказал, — пробормотал он.

— Нет уж, дорогой, говори, — заявила миссис Несбит.

И Алек заговорил. Он начал с инициалов К. X. на багаже и первоклассного качества чемоданов, которое не вязалось с их дешевым содержимым. Обратил внимание на странный маршрут, что был нанесен на карту. Не забыл и подозрительной неловкости, с какой Сара управлялась с ребенком. И лишь потом рассказал о тайном расследовании, предпринятом на собственный страх и риск: о найденных деньгах, о бумажнике с записями. Под конец указал на неистовое стремление Сары связаться с кем-то по телефону.

— Но, Алек, у тебя точно такое же стремление! — заметила миссис Несбит.

— Да, но…

— Быть может, она просто взяла эти чемоданы взаймы, — предположила Камилла.

— Все так, но…

— Быть может, у нее друзья во всех этих пунктах, — хором заявили обе.

— Возможно. Тем не менее я намерен не спускать с нее глаз и понять, что все это значит, — твердо заключил он.

Сестры вновь обменялись выразительными взглядами — такими, что спокон веку проводили четкую грань между женской и мужской половинами человечества.