Эми Сандрин - Снежный поцелуй

— Да, понятно. Я что же, должна этому поверить? — засмеялась Джинджер.

— Милая моя, никогда в жизни я не был так серьезен, как сейчас. Есть одна деталь, которую тебе лучше усвоить сразу, — сказал он, сощурившись. — Я не терплю лжи. — Ни от кого. Особенно после того, что сделала моя бывшая жена.

Она забавно поклонилась и посмотрела вдаль.

Он спросил себя — почему, но потом подумал, что не каждая женщина может объяснить свои поступки. Не каждая женщина может делать то, что делала Лиз. Та, которую он любил больше жизни, сделала карьеру на лжи. Он скрипнул зубами и отодвинул возникшее видение — красивое, но ненавистное лицо — в дальний угол памяти. Пришло время двигаться вперед, а не оглядываться назад.

— Спускайся, — повторил он.

Поколебавшись секунду-другую, Джинджер взгромоздилась на край ванны и свесила стройные ноги над булькающими пузырьками. Медленно, дюйм за дюймом она погружала свое тело в воду. Когда вся, до самой шеи, она скрылась под водой, Джинджер закрыла глаза. Привалившись головой к стенке ванны, она вздохнула, губы ее приоткрылись.

— Ах, как в раю!

Винс подумал, что скорее в аду, чем в раю. Его кровь стала горячее воды, в которой он сидел. Он улыбнулся злой улыбкой.

Почему всякий раз, когда хочется чего-то, чего нельзя получить, этого начинает хотеться в десять раз сильнее? Джинджер уверена в собственной неприкосновенности. Изображая хищника, которого она, вероятно, видела в нем, он уселся рядом. Не так близко, не слишком угрожающе, но на расстоянии вполне достаточном, чтобы коснуться ее, если его пригласят… Или даже если не пригласят. Одному Богу известно, как ему хочется к ней прикоснуться.

— У тебя на самом деле болят мышцы? — спросил он, проводя указательным пальцем по шелковистой коже ее руки.

Глаза Джинджер мгновенно открылись, в их взгляде читалось удивление от его неожиданной близости. Она казалась такой испуганной, словно балансировала на краю пропасти. Стоит сделать неверный шаг, и она свалится вниз.

Винс ощутил незнакомую потребность обнять ее и защитить. Как смешно, подумал он, ведь ему надо защищать ее от себя самого. Его собственные чувства разрывали тело на части. Одна часть твердила: не спеши! Эта женщина не такая, как другие, она отличается от всех. Другая часть, словно животное, вырвавшееся из клетки, требовала взять ее тут же, на месте.

В нем бушевало сражение между желанием и благоразумием. Винс задыхался, тело ниже пояса проявляло невероятную активность. Он должен был признать, что это опасно, и неясно, какая часть его натуры победит.

— Немного больно, — призналась она, потирая шею длинными тонкими пальцами.

Импульсивно Винс потянулся и положил руку на плечи Джинджер. Она подскочила, а он улыбнулся. Он никогда не встречал такой нервной женщины. Но она была такая хорошая, такая теплая. Такая гладкая. Винс не мог не прикоснуться к ней, даже если от этого прикосновения сгорело бы все здание, в котором они находились.

— Повернись, — приказал он. — Я сделаю тебе массаж.

Она поколебалась, снова бросила на него испуганный взгляд и подставила спину.

Умело, чувственно он разминал ее мышцы, которые болели от перегрузки. От воды гладкая кожа Джинджер разогрелась, и Винс понял, что вот-вот потеряет самообладание. Поначалу она была напряженной, потом расслабилась под его волшебными пальцами. Из-за спины он видел горки ее грудей и темные кружки сосков под купальником, едва прикрывающим тело.

Бесстыдное требование собственной плоти, которая под водой напряглась до предела, заставило его застонать. Не в силах остановить себя, не в силах справиться с собой, он наклонился и уткнулся губами в шею Джинджер.

Она вздрогнула, но наклонила голову, позволяя ему делать свое дело, открывая поле для маневра…

Его рот блуждал по нежной коже, он поднимался выше, потом опускался на шелковый влажный подбородок. Он прикусил мочку уха Джинджер, потом его руки скользнули под воду и обвились вокруг тонкой талии. Боже, сколько можно?.. Ему мало просто целовать ее. Он хотел ощутить эту женщину под собой, услышать ее стон, свое имя, произнесенное в экстазе. Он хотел унести Джинджер к высотам страсти.

Как будто читая его мысли, Джинджер повернулась в его руках и положила дрожащие ладони ему на грудь. Она дышала прерывисто, рот слегка приоткрылся — вот долгожданное приглашение, необходимое Винсу.

Кровь пульсировала в висках, он потянул ее к себе на колени, прижал и приник к ее губам в поцелуе.

Она отвечала ему с такой же страстью, обхватив руками за шею и запустив пальцы во влажные волосы.

Он клялся себе заставить ее признаться, что и она тоже хочет его. Никаких слов не сказано, но невозможно отрицать — она жаждет его так же сильно, как и он ее. Свидетельство тому — ее губы, кончики ее пальцев, ее влажное тело, которое прижимается к нему, к его ноющей возбужденной плоти.

Где-то в глубине его разума шло сражение между добром и злом.

Не делай этого, Винс. Такую женщину нельзя просто взять в общественной ванне с горячей водой.

Боже, помоги мне, но я не могу остановиться!

Обхватив за талию, Винс поднял Джинджер из воды и посадил на край ванны, не отнимая губ, не отстраняясь от ее тела.

— Вода слишком горячая, — пробормотал он.

Винс надеялся, что не забыл запереть дверь, потому что через две секунды они оба будут голыми, как Адам и Ева.

Он опустил Джинджер на пол и рывком выскочил из ванны. Накрыв ее собой, как одеялом, Винс изучал невинные синие глаза. Он видел желание и огонь страсти, а также сомнение и неуверенность.

На лице Винса задергался мускул. Если он джентльмен, он должен сейчас же успокоиться, пока это еще возможно. Но он продолжал целовать ее.

Стук в дверь эхом отозвался в маленькой комнате.

— Кто там? Откройте немедленно.

— Дерьмо! — выругался Винс, шумно вздохнув.

На секунду он уткнулся лбом в Джинджер, пытаясь усилием воли заставить уняться бьющееся сердце. В самый неподходящий момент. Ну почему именно сейчас? Совершенно ясно, дневной менеджер ничего не сказал ночному об их договоренности. Он не дурачил Джинджер, когда говорил, что заплатил людям, чтобы они держались подальше от ванны. Смотритель получил кучу денег и должен был зажечь табло «Не работает» после того, как Винс закроет за собой дверь.

Нехотя он оторвался от теплого тела Джинджер. Очень давно ни одна женщина не действовала на него так, как эта, не задевала ни разум, ни сердце. Вообще-то Винс не был уверен, что ему это нравится.

— Забирай свои вещи, — прорычал он, не глядя на нее. Он не мог заставить себя посмотреть на то, чем почти обладал. Нет, если он хотел сохранить здравый рассудок. — Мы уходим.

Борьба между телом и разумом завершилась. Его лишили выбора, сражение окончено. Но до конца войны еще далеко.