Эми Сандрин - Снежный поцелуй

— Ты помнишь, я спросил тебя, веришь ли ты в судьбу? Это было вчера вечером…

Джинджер кивнула. Разве все началось лишь вчера? Ей казалось, она знает этого мужчину целую вечность.

— Теперь ты веришь? — спросил Винс.

Джинджер подняла свой бокал, делая вид, что любуется игрой света в хрустале.

— Ты смог убедить меня. — Убедить? Смешно. Все, что ему надо было делать, это идти вперед, а она — за ним, как ребенок за взрослым. — Расскажи мне о себе, — попросила она, желая сменить тему разговора, чтобы скрыть свои чувства.

Официант поставил перед ними подогретые тарелки.

Винс взял нож и нацелился на сочный бифштекс.

— Что ты хочешь узнать?

Джинджер уперлась подбородком в ладони, наблюдая, как он наслаждается едой.

— Чем ты любишь заниматься, когда не работаешь?

— Ну, когда у меня есть свободное время, я старший брат бедным детям.

Джинджер поняла, что ее мать ужасно ошибается. Мужчина, который берет на себя труд заботиться о чужих детях, никогда не сможет уйти и бросить своих собственных. По крайней мере не этот мужчина. Она уже знала, каким он обладает терпением, она испытала его на себе в тот день, когда они провели столько времени на склоне. А теперь узнала, что он заботится и о других людях.

В лимузине по дороге в гостиницу Винс взял ее за руку, их пальцы переплелись. Они ехали молча, но это молчание не было напряженным или тягостным.

Было поздно, когда их каблуки простучали по мраморному полу гостиницы. Свободные от дежурств портье столпились в кружок и над чем-то смеялись, их смех отзывался эхом во всех уголках вестибюля.

Двери лифта соединились с тихим свистом, все звуки мигом исчезли. Джинджер стояла рядом с Винсом, их руки соприкасались, они не разнимали пальцев. Никто из них не проронил ни звука. Оба жадно следили за цифрами, которые указывали на сменяющие друг друга этажи, словно никогда не видели ничего более интересного.

Звонок возвестил, что они доехали до нужного им этажа. Не нарушая молчания, они направились к комнате Джинджер. От нетерпения у нее перехватило дыхание. Они продолжат то, что начали в горячей ванне? Она и хотела продолжения, и боялась.

Джинджер жаждала Винса и боялась этого. Разрешить себе открыться каким-то чувствам означало для нее испытать ту же боль, которую испытала мать. Она не уверена, что готова к этому.

Возле двери Винс взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Джинджер глубоко вздохнула.

Он не поцеловал ее. Джинджер уткнулась подбородком ему в плечо и обняла руками за талию. Она могла стоять так целую вечность, прижавшись к нему всем телом. Закрыв глаза и уткнувшись лицом в изгиб его шеи, она ощущала приятный запах одеколона, чувствовала тепло объятий. С ее губ сорвался тихий вздох.

— Усталость? — спросил он.

— Удовлетворение, — ответила она. Как только она произнесла это слово, странное предчувствие охватило ее. Что-то неправильно. Внезапно глаза Джинджер открылись. В темном конце холла стоял мужчина и смотрел на нее. Она охнула от неожиданности, а он повернулся и скрылся за углом.

— Что случилось? — спросил Винс, взяв ее за плечи.

— Какой-то мужчина стоял вон там и наблюдал за нами, — прошептала Джинджер, указывая в конец коридора.

— Подожди здесь, — сказал он, направляясь, куда она показала.

Джинджер схватила Винса за рукав, дрожа от страха.

— Ты сошел с ума? Я не останусь здесь одна. — Она быстро пошла за ним, не отставая ни на шаг.

Они заглянули за угол, но в коридоре было пусто.

— Ты уверена, что там кто-то стоял?

Джинджер видела сомнение в его глазах.

— Конечно, — Произнесла она таким возмущенным тоном, что он поднял брови. — Кажется, он следит за мной со вчерашнего дня.

— С какой стати кому-то надо за тобой следить? Может быть, он видел тебя на показе или где-то еще?

Газетные заголовки, кричащие об убийствах женщин маньяками, заплясали у нее перед глазами. Она потерла руки, пытаясь избавиться от гусиной кожи. Ничего подобного с ней случиться не может, ведь на самом деле она вовсе не модель.

— О Боже, я понятия не имею! Я ничего такого не сделала. Почему кому-то надо меня преследовать? Мне это не нравится, это слишком страшно.

Винс обнял ее за плечи, желая успокоить. Ей хотелось спрятаться в его объятиях и остаться там навсегда. Ощутив тепло мужского тела, Джинджер почувствовала себя лучше, страх понемногу проходил.

Снова оказавшись у двери комнаты Джинджер, он взял у нее из рук ключ. Открыв замок, толкнул дверь и привлек Джинджер к себе. Когда его губы коснулись ее, она закрыла глаза. Поцелуй был горячий, жгучий, от него стало жарко всему телу, он пробрал Джинджер до кончиков пальцев.

— Ты хочешь еще один урок? Завтра утром?

— Да, — прошептала она, наслаждаясь его объятием, мечтая о том, что произойдет завтра.

Он поцеловал ее в кончик носа.

— Я имею в виду урок катания на лыжах.

Джинджер мило порозовела и бесстыдно вцепилась в его рукав.

Винс осторожно разжал ее тонкие пальцы.

— Я не хочу тобой воспользоваться, помнишь, что я сказал?

— Да. Я помню. — Как она могла забыть? Она почувствовала тяжесть внизу живота. — Встретимся в вестибюле в девять?

— Прекрасно. — Он подтолкнул ее в комнату. — Приятного сна.

— Приятного сна, черт побери, — в десятый раз пробормотала Джинджер, ворочаясь на неудобном гостиничном матрасе. Тихое похрапывание Робин, спавшей на соседней кровати, раздражало ее, и она была почти готова запустить в нее от злости подушкой. Как несправедливо! Весь мир спит, а она ничего не может с собой поделать, лежит с открытыми глазами и думает о Винсе.

Винс улыбается. Винс дьявольски усмехается. Винс целует ее. Винс садится в машину и исчезает из ее жизни навсегда. Она лежала и смотрела на пляшущие на потолке тени. Нельзя позволить ему уехать, не сказав о том, что значит для нее быть рядом с ним… во всех смыслах этого слова. Она улыбнулась в темноте, а в голове ее зрел план.

— Что ты делаешь? — Робин поднялась на локте, убирая с глаз густые темные кудри. — И черт побери, где ты это взяла?

Джинджер посмотрела на свое боди телесного цвета, потом на подругу. Ее мучили сомнения, и она покачала головой, отгоняя их.

— Закрой рот, Робин. А то муха залетит.

Робин встала на колени, с изумлением глядя на Джинджер.

— У тебя есть две секунды, чтобы объяснить мне, что происходит. И не пропусти ни одной детали, ни одной мелочи. Боже, ты в этой вещичке кажешься совершенно голой. Откуда она у тебя? Почему ты скрывала ее от меня, и могу ли я когда-нибудь ее у тебя позаимствовать?

Схватив свои красные лыжные штаны, Джинджер натянула их на тонкое белье. Руки дрожали от волнения, но ничто не могло остановить ее теперь, когда она все для себя решила.