Штеффи Вольф - Коктейль для Барби

Сильвестр чешет затылок.

— Я схожу за Фердинандом! — кричит он и убегает.

Фердинанд — это зубной врач, он живет по соседству. Однако то, что он живет по соседству, отнюдь не значит, что он скоро будет здесь, так как, чтобы пройти пешком через весь парк, потребуется не меньше часа. Но Сильвестр, очевидно, поехал на машине, потому что не прошло и десяти минут, а он уже вернулся с врачом.

Мы тем временем не даем Феликсу убежать. Он орет диким голосом:

— Как больно! Как больно!

Все это ужасно. Кто-то приносит веревку, и мы привязываем его к столу, предварительно убрав некоторые блюда и освободив место. Феликс брыкается. Разбиваются бутылки с вином, падает канделябр, загорается скатерть. Я тушу огонь остатками мороженого и вином.

Фердинанд сразу берется за дело. Он входит в столовую и раздает указания. Вдесятером мы окружаем Феликса и держим его за руки и за ноги, чтоб он не мешал врачу. Сильвестр светит ему в рот лампой.

— Только не вырывайте зуб, не вырывайте зуб! — в отчаянии кричит Феликс. Он уже не может отбиваться, так как мы присосались к нему, как пиявки.

К счастью, у Фердинанда есть с собой все необходимое. Вот только обезболивающий укол он сделать не сможет, так как забыл взять соответствующее лекарство. Но теперь уже ничего не поделаешь. Врач вставляет в рот больного специальную скобу, так что теперь Феликс волей-неволей будет держать рот открытым. Стоматолог осматривает больной зуб и приходит к выводу, что зуб не только сгнил до основания, но и его остатки ушли глубоко в десну. Феликс, конечно, слышит все, что про него говорят, и кричит еще громче. Нам приходится потуже затянуть веревку. Потом Фердинанд достает какие-то врачебные приспособления. У меня перехватывает дыхание. Неужели он будет тащить зуб этими пассатижами?

— Через это надо пройти, — говорит Фердинанд, не обращая внимания на Феликса, который орет как резаный. — Несите скорей полотенце, а то сейчас будет много крови, — распоряжается он.

Так как до кухни далеко, Эви и еще одна ассистентка с моей программы снимают с себя блузки и теперь бегают в одних бюстгальтерах. Вильфред (это наш осветитель) всей своей стодвадцатикилограммовой тушей взгромоздился на Феликса. Феликс по-прежнему пытается вырваться от нас и извивается так, как будто он сейчас занимается оральным сексом с Вильфредом.

— Сейчас, сейчас! — кричит Фердинанд.

Он сам уже практически лежит на Феликсе, пытаясь ухватиться щипцами за больной зуб. В конце концов, ему это удается. Феликс издает такой стон, как если бы он испытал десять мегаоргазмов одновременно. Мы из солидарности делаем то же самое. Тут уже начинается полная неразбериха. И вот он, решающий момент! Сильный рывок, и Фердинанд вытаскивает зуб. Вопль Феликса больше напоминает вопль дикого зверя.

— Добрый вечер, — неожиданно говорит какой-то человек. Я оборачиваюсь и при этом замечаю, что мое декольте как-то очень сместилось и уже не прикрывает одну грудь. Так как Сильвестр стоит непосредственно рядом со мной и наклоняется в мою сторону, чтобы не дай бог не выпустить Феликса, то можно подумать, что он только что ласкал мою грудь. Кроме того, Сильвестр порядком вспотел, так что человек со стороны мог бы вообразить, что он действительно только что занимался сексом. У всех остальных тоже такой вид.

В дверях стоит Мариус с огромным букетом цветов. Он растерянно смотрит на все происходящее. Остальные сразу смолкают. Даже Феликс перестает кричать.

— Я ухожу, — говорит Мариус, разворачивается и действительно уходит.

Все случилось так быстро, что я просто растерялась и даже не смогла побежать за ним вслед, догнать его и все объяснить.

— Кто это был? — спрашивает Эви. — Какой-то фанат?

— Нет, мой друг, — говорю я медленно.

Даже Сильвестр не находит слов.

Молчание прерывает Анжела:

— Ах, как мило, только почему он не остался выпить с нами по бокалу вина?

Я уже несколько часов подряд пытаюсь найти Мариуса. Звоню во все отели, но мне говорят, что он там не останавливался. Может, врут? Или он уже застрелился? А вдруг со злости пошел в бордель провести жаркую ночь с какой-нибудь пышногрудой Мадлен или Джессикой. Или с обеими. Или со всеми проститутками сразу. Мне плохо. Будь я на месте Мариуса, я бы тоже подумала, что попала на какой-то сейшн к садомазохистам, практикующим групповой секс. Самое обидное, что Мариус даже не хочет выслушать меня. Сто процентов, он сейчас в борделе.

— Придется нам ехать в публичный дом, — говорю я Сильвестру.

— Да ты в своем уме? — говорит он. — Зачем нам туда ехать? — Сильвестр смотрит на часы. — К тому же те, которые я знаю, уже закрыты.

Все молчат.

Сильвестр понимает, что не то ляпнул, и смотрит на Анжелу умоляющим взглядом, который как бы просит не начинать скандал прямо сейчас.

— С каких это пор ты знаешь, до какого времени открыты бордели? — кричит на него Анжела. — Значит, МОЙ МУЖ ХОДИТ К ЭТИМ ДЕВ- KAMI.

Сильвестр хватается за голову.

— Нет, нет, да нет, — вот и все, что он может сказать.

И тут Анжелу понесло:

— А я-то думала, у нас идеальный брак. Так вот почему ты засыпаешь меня всеми этими украшениями и хочешь, чтобы я съездила на какой-нибудь курорт. Ведь тогда ты сможешь преспокойно пойти в бордель.

Господи, как все это ужасно. Никто не решается даже слово вставить. И Анжела продолжает кричать:

— Знаешь, с меня хватит! И не думай, что я смогу жить с мужчиной, который путается с проститутками. Завтра же позвоню моему адвокату.

— Любимая, — в отчаянии говорит Сильвестр, — все это какое-то большое недоразумение!

Анжела подходит к камину и берет в руки кочергу.

— А если я сейчас прибью тебя этой штукой, это не будет недоразумение? — язвит она.

Нет, пожалуйста, только не еще одно убийство.

— На помощь! Ражвяжите меня! Я боющь! — шепелявя, выкрикивает Феликс, по-прежнему лежащий на столе.

Анжела сейчас похожа на ангела мести во плоти. Она прямо как Мадлен Ля Мотт из «Маяков в бурю», которая как раз кочергой размозжила череп своему мужу Джастину на плантации «Резолют» в одном из южных штатов, после того как он влепил ей пощечину, потому что Мадлен узнала, что ее племянник погнался вслед за молодоженами Бреттой и Билли, чтобы замочить их по дороге на вокзал. Вильфред подскакивает к Анжеле, чтобы не дать ей совершить то, о чем она потом пожалеет, и парочка начинает кататься по персидскому ковру.

Сильвестр кричит:

— Это все твоя вина, Каро! Такое несчастье, такое несчастье! Из-за тебя случилось непоправимое).

В эту минуту у меня звонит телефон. Это Мариус. Он говорит:

— Между нами все кончено. Завтра соберу твои чемоданы и отдам их Геро. Как сможешь, верни мне ключ от входной двери!