Штеффи Вольф - Коктейль для Барби

Сильвестр треплет меня по щеке и целует в лоб жену, потом садится на заднее сиденье своего огромного автомобиля и уезжает.

Я стою как неприкаянная и не знаю, что делать дальше.

— Каролин, давайте я вам сначала покажу наш дом, чтобы вы могли побыстрей здесь освоиться, — говорит Анжела и берет меня под руку. — Пойдемте со мной!

Еще какое-то время я нахожусь в нерешительности, вдруг здесь выдают специальные тапочки, как в музее, чтобы не испачкать паркет, но нет, ничего такого не происходит.

Пока мы обходим дом общей площадью в четыреста восемьдесят квадратных километров, Анжела рассказывает, что они с Сильвестром женаты уже более тридцати лет. Он сделал ей предложение еще студентом, и поначалу им пришлось ютиться в однокомнатной квартире, где даже отопления не было. Она, Анжела, тогда подрабатывала моделью, чтобы было чем платить за аренду и хватало на еду. Но потом дела у Сильвестра пошли в гору. Сначала он работал кабельщиком на одном производственном предприятии, а потом стал быстро продвигаться по службе, накопил денег и открыл свою фирму. И Анжела его всегда поддерживала. Да, насчет «Шанель» и мытья посуды я была неправа. Вообще, все мы иногда ошибаемся. Может быть, у нее просто очень хорошая кожа или она ходила на лифтинг.

— Сильвестр вас очень любит, — продолжает Анжела. — Он считает, что вы похожи на нашу дочь. К сожалению, мы видим Манон только раз в год. Она живет со своей семьей в Новой Зеландии. Она и ее муж профессионально занимаются парусным спортом.

Почему я все время знакомлюсь с людьми, которые так или иначе связаны с парусниками, будь они неладны? Разве Малыш Джо не говорил, что дочь Сильвестра — первоклассная наездница? Гм. Ни о каком ранчо Сильвестр мне тоже не рассказывал. Но зато дом у него такой, же большой, как Техас. Каждая комната плавно переходит в другую. Это даже не комнаты, а целые анфилады комнат. Очень высокие потолки, не меньше четырех метров, плафоны, лепные украшения, люстры, створчатые двери. Тут даже есть библиотека с настоящей деревянной лестницей, чтобы было удобней доставать книги с верхних полок. И кабинет, в котором поддерживается необходимая температура и стоит ящик для сигар.

— Вы будете жить здесь. — Анжела открывает следующую дверь, и мы заходим в комнату. Аромат роз тут просто божествен. Огромная кровать с балдахином словно устлана их лепестками, но запах не резкий, а очень приятный. Стены тоже выкрашены в розовый цвет. Секретер и туалетный столик в стиле бидермейер. Картины Шагала и Матисса — сто процентов не репродукции, а оригинал.

— Может быть, вам приготовить ванну? — спрашивает Анжела. — Вы, наверное, устали с дороги.

— Это очень мило, но я и сама могу справиться, — говорю я.

Если Анжела такая любезная, то, может, она сама будет прислуживать мне.

Анжела заливается громким смехом.

— Дорогая Каролин, вы скоро привыкнете, что в этом доме ничего, ну ровным счетом ничего не надо делать самому. — Она подходит к стене и нажимает на кнопку. — Агнесс все для вас устроит.

А, понятно.

Через несколько минут стучат в дверь, и Агнесс в черном платье с фартучком и чепчиком на голове интересуется, чего изволит мадам.

Анжела спрашивает:

— Пока Фред заберет из отеля ваши вещи, может пройти бог знает сколько времени. А ведь вам нужно вечернее платье к завтрашнему празднику. Или у вас есть?

«Ну, я попала! — думаю я. — У меня и не было никогда вечерних платьев».

— Нет, — говорю я вслух.

— А, ну тогда я позвоню в несколько бутиков, и вы выберете себе подходящее. И туфли тоже. И возьмите что-нибудь из моих украшений. У меня их очень, очень много.

Так как Анжела, похоже, знает мое бедственное положение, она заказывает не только вечернее платье и туфли, но и кое-что из повседневной одежды.

Потом мы пьем чай из изящных фарфоровых чашечек в салоне Анжелы, к которому примыкает оранжерея. Оттуда открывается вид на прекрасный парк с огромным бассейном. У меня звонит телефон. Это Мариус, он спрашивает взволнованным голосом, что же, собственно говоря, произошло и почему я ему даже не позвонила. Он пролистывал газеты, когда сидел в закусочной и ел охотничьи колбаски.

— Меня чуть удар не хватил, — говорит Мариус.

«Вот незадача, — думаю я, — тут опять столько всего навалилось, конечно, я забыла ему позвонить».

— Как ты можешь, Каро! — злится Мариус. — Вспомни всю эту историю с заложниками, когда я увидел тебя по телевизору. Ты обещала, что такое больше никогда не повторится.

Я пытаюсь извиниться, но он все равно довольно холодно со мной прощается. Нужно будет потом еще раз с ним поговорить.

— Ах, мужчины, мужчины, — говорит Анжела, — ничего-то они не понимают.

Я киваю. Мариус и правда в последнее время очень меня напрягает.

Между тем из бутиков уже привезли одежду, и Анжела отводит меня в примерочную для гостей. Там уже все разложено. Я раньше даже не знала, что у кого-то есть такая специальная комната. Потом входит горничная со столиком на колесах, на котором стоят шкатулки с украшениями. По совету Анжелы под шелковым купальным халатиком у меня только нижнее белье.

— Ведь вам сначала придется все это примерить, — говорит Анжела.

Незаметно для остальных я смотрю на ценник одного черного длинного бархатного платья от Валентино. У меня голова идет кругом. Восемнадцать тысяч двести евро. На эти деньги можно купить машину с полной системой навигации и воздушными подушками.

Анжела оценивает все наряды своим критическим взглядом.

— Вот, примерьте, — говорит она.

Это не платье. Это мечта поэта. Материал: шелк небесно-голубого цвета, украшен жемчугом и драгоценными камнями, которые переливаются на солнце. Еще одна деталь — палантин, настоящий палантин!

— Кристиан Лакруа знает, как угодить женщине, — говорит Анжела.

Вот бы с кем стоило выбирать одежду. А не с этой наглой Эстефанией Хубер. Но тогда бы мне точно не хватило денег. Агнесс помогает мне одеться. Как здорово! В этом платье я похожа на спящую красавицу. Сидит оно идеально.

— Только вот для завтрашнего праздника оно слишком броское, — говорит Анжела, — но мы его все равно возьмем. У нас будет еще много приемов и вечеринок.

Интересно, кто за это заплатит? Я даже не осмеливаюсь задать столь нескромный вопрос.

В итоге у меня появилось девять платьев, два из которых нужно немного ушить. Как это приятно слышать! Мне еще никто не говорил, что вещь велика. Уже только поэтому я очень люблю эти платья. Кстати, они от Ив Сен-Лорана. Одно платье стоит столько, сколько за два года заплатят десять квартирантов за аренду жилья. А туфли — столько, что на эти деньги я могла бы в течение восьми месяцев разъезжать по всему миру и всегда останавливаться в самых фешенебельных отелях.