Шерил Вудс - Все за любовь

— Может быть, все началось еще тогда, когда мы с Джередом ходили на свидания до свадьбы, — сказала она наконец, подтверждая его догадку о том, что причина была в Джереде.

— Я работала в школе, но жила дома, и он часто бывал у нас. Они с моим младшим братом постоянно спорили о чем-нибудь. Джеред был очень самоуверенным, очень преуспевающим и на несколько лет меня старше, и, значит, намного старше Рика. Он мог бы быть прекрасным примером для подражания, но у него была высокомерная манера держаться, чем он отпугивал Рика. Я бы просто не обратила внимание на то, как Джеред ведет себя со своим обычным высокомерием, но Рик не мог этого так оставить. У него всегда был наготове разумный ответ, и это бесило Джереда.

— Он специально цеплялся к мальчишке?

— Нет. Не так, как ты думаешь. Смешно, но я думаю, что он чувствовал себя чем-то вроде отца Рика, хотя у нас был прекрасный отец, очень любивший нас. По мнению Джереда, он не особенно строго следил за дисциплиной, особенно в отношении Рика. Рик обожал его.

Кори улыбалась, думая о своем отце. Он был прекрасным отцом, оазисом спокойствия в любом кризисе, на его широком плече можно было всегда выплакаться, это он помог ей оценить себя. «Девочка, делай, что хочешь и не позволяй никому препятствовать тебе. Если тебе чего-нибудь нужно, стремись к этому, и если ты не добьешься, ну что же, по крайней мере ты будешь знать, что пыталась сделать это».

Именно его уроки заставили ее преследовать Ивэна несколько недель назад в надежде, что она убедит его помочь мальчикам, если только он выслушает ее.

К несчастью, Рик был слишком молод, чтобы до конца оценить поддержку отца. У него было столько сомнений. Он был намного моложе Кори — на десять лет — и поэтому считал, что появился на свет по родительской неосторожности, а не по их радостному желанию, как было на самом деле. И хуже всего то, что Джеред постоянно был рядом, разрушая радость Рика от одержанных им маленьких побед, ожидая от него большего, возможно, слишком много требуя от такого смущенного подростка.

Она посмотрела на Ивэна и подумала, каким был его отец. Он тоже, должно быть, был прекрасным человеком, иначе Ивэн не стал бы таким разумным, сильным, любящим. Он сейчас улыбался ей подбадривающей улыбкой, снова предлагал ей свою силу.

— Продолжай, — сказал он. — Ты только начала.

Кори не была уверена, что она подошла к началу своего рассказа, но она заговорила вновь.

— Во всяком случае, — продолжала она, — Джеред всегда старался указывать Рику, что ему делать. Рик в свои четырнадцать лет был достаточно непокорным и терпеть не мог чьих-либо указок, но Джеред, казалось, не замечал этого. Я старалась заставить его отстать от Рика, но он не понимал даже, о чем я говорю. Мы не один раз спорили об этом, но до него никогда не доходило.

Когда мы поженились и уехали из дома, положение несколько улучшилось. Мы навещали родителей только раз в две недели, и в большинстве случаев Рик умудрялся в это время отсутствовать. Он был несколько диковатым, но не хуже других детей его возраста. Он был очень похож на Тайрона: на вид упрямый и крутой, а в душе — испуганный ребенок, слишком спешащий вырасти.

На ее лице появилось выражение глубокой печали, и Ивэну захотелось обнять ее, защитить от того, что так глубоко ее ранило, но он остался неподвижным и ждал.

— Потом мои родители погибли в катастрофе. Три года назад, примерно через шесть месяцев после того, как мы с Джередом поженились.

От ее бесстрастного, лишенного эмоций голоса на душе у Ивэна становилось тяжело. Он уже мог представить себе, что было дальше.

— В это время Рику было пятнадцать. Он был еще слишком молод, чтобы жить одному. Он переехал к нам.

Она покачала головой.

— Это было ужасно с самого первого дня. Джеред установил такие правила, которые и святого вывели бы из терпения, а Рик святым не был. Он был испуганным одиноким подростком, только что потерявшим родителей. Он, казалось, все глубже и глубже уходил в себя, и я ничего не могла с этим поделать. Мне самой было нелегко, а ему требовалось так много. Он даже не сопротивлялся, когда Джеред читал ему нотации, и это больше всего меня беспокоило. Как будто бы его дух был сломлен.

— Неудивительно, — гневно отозвался Ивэн, — он же был всего лишь ребенком. Разве твой муж не видел этого? Ему была нужна любовь, а не правила и нотации.

Она улыбнулась взрыву его возмущения по поводу мальчика, которого он никогда не видел. Если бы тогда с ней был Ивэн, то все, возможно, было бы по-другому. Если… бесполезно думать о том, что могло бы быть.

— Наконец дела у Рика, по-видимому, наладились, — продолжала она. — Он начал встречаться с друзьями, и когда приходил домой вечером, то настроение у него было или слишком радостным или добродушным, но из депрессии он, казалось, вышел. На душе у меня стало легче. Я даже ни разу не задумалась о том, что могло вызвать такую перемену.

— Наркотики? — предположил Ивэн. — Кори посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть обвинение в глупости, в слепоте. Но его взгляд выражал только любовь и понимание. — Продолжай, — мягко попросил он. Он наконец решился прикоснуться к ее руке, и пальцы ее обхватили его руку и крепко держались за нее. Ее глаза закрылись от волнения, губы побелели от напряжения. Ивэн видел, что она вновь переживает те дни и это причиняет ей боль. — Расскажи мне, что случилось, — настаивал он.

— Ты прав. Это были наркотики. К сожалению, именно Джеред нашел наркотики в комнате Рика. У них с Риком вышла неприятная стычка, и Рик ударил его. Джеред обвинил его в том, что он ворует у нас деньги, чтобы платить за свою пагубную привычку. Он хотел тут же выгнать его из дома, но я была в таком состоянии, что он позволил ему остаться. Я пыталась поговорить с Риком после этого. Я говорила и говорила, пока у меня практически пропал голос, я умоляла его обратиться за помощью, но он слишком втянулся в это дело, чтобы послушаться меня. Он считал, что ему не нужна медицинская помощь. В этом состоянии он был вне досягаемости Джереда, и он не хотел ничего менять.

— А твой муж? Что он тогда сделал?

— Он поднял вверх руки и решил притвориться, что ничего не случилось. Однажды вечером он начал говорить о том, что нам нужно иметь ребенка. Все это было так, как будто мы были счастливыми молодоженами, имеющими идеальный дом. Я не могла в это поверить! — сказала она, во всех подробностях вспоминая свое изумление оттого, что он мог быть таким потрясающе безразличным, не считающимся с ее чувствами, с тем, что она может потерять рассудок. Какой здравомыслящий человек хотел бы воспроизвести на свет ребенка, которому пришлось бы жить в напряженной безрадостной атмосфере, которая царила у них в доме?