Никола Марш - Недоверчивые сердца

Этан хмыкнул, сел напротив, взял льняную салфетку и ловко разложил ее на коленях:

— Жизнь — тоже трудная работа, но кто-то должен ее делать, правда?

— Правда.

Надежда зародилась в ее сердце. Но все же боль еще оставалась. Это был один из тех моментов, когда зарождается близость, в чем-то даже интимная.

В такой момент вполне уместно проверить свое умение кокетничать, но глупо надеяться выйти из эксперимента невредимой и уж тем более ожидающей… чего-то большего.

Этан взял меню и принялся его изучать:

— Дайте-ка я посмотрю. Вы уже достаточно глубоко это меню изучили, и ваша верная записная книжка наготове.

Тамара откинула волосы назад и бросила на него надменный взгляд, но губы ее непроизвольно дрогнули, и вся надменность пропала зря.

— Мой верный блокнот надежно хранится в сумке.

Этан вздернул бровь:

— И что, сегодня никаких записей?

— Ни одной.

Он расплылся в веселой улыбке:

— Это хорошо. Может быть, вам наконец и моя компания понравится.

— Может быть. — Пытаясь скрыть внезапный румянец, молодая женщина уткнулась в меню.

Он подался вперед и поманил ее пальцем:

— Хотите знать, о чем я думаю?

— Хочу.

— Мне кажется, эта ваша книжка что-то вроде Банки.

— Банки?!

— Ну, одеяльце, в которое кутается испуганный ребенок. Старое, выцветшее синее одеяльце. Я называл его Банки и везде таскал с собой.

У Тамара сердце перевернулось, когда она представила себе двухлетнего малыша с огромными глазами, вцепившегося в одеяло.

Этан никогда не говорил о своей семье, но, несомненно, у него были родные: скорее всего, родители, души не чаявшие в своем чудо-мальчике, ну и парочка братьев или сестер.

— С чего вы взяли, что мне нужно такое одеяльце? — поинтересовалась она.

— Из-за того, что между нами происходит.

У нее екнуло сердце. Ей не нужен этот разговор. Не здесь. Не сейчас. Вообще никогда.

Проклятие! Теперь Тамара уже не могла отмахиваться от своих ощущений и считать их плодом воображения.

Лучше всего не обращать на это внимания и как-нибудь выкрутиться. Но это же Этан. Он помог ей с формальностями после смерти Ричарда. Он дал ей шанс вернуться к работе. Она ему очень благодарна. Она в долгу перед ним.

— Так что между нами происходит, если вспомнить ваши поцелуи? — спросила Тамара.

Этан помолчал, подвигал тарелку, поиграл ножом, потом положил руки на стол, сплел пальцы и наклонился к ней:

— Честно? Вы мне нравитесь. — Он понизил голос, и ей тоже пришлось наклониться. — Мне нравится, что вы изменились, когда мы сюда приехали.

Ну, с этим можно справиться. Она легко скроет истинную причину перемен. Найдется масса вполне приличных резонов. Тамара с равнодушным видом пожала плечами:

— Во мне течет индийская кровь. И естественно, я чувствую это на подсознательном уровне.

Он покачал головой:

— Я считаю, здесь большее.

— Что, например?

— Такое впечатление, что вы открываете себя. Всматриваетесь в себя. Как будто размышляете, может ли между нами проскочить искра.

— Я ни во что не всматриваюсь.

В ответ он улыбнулся. Но так озорно, сочувственно и сексуально, что Тамара немедленно ощутила себя женщиной.

— Ну же, Там, признайтесь: вы увлечены мною не меньше, чем я вами.

Она резко встала:

— Я иду гулять.

Этан позволил ей уйти, но молодая женщина понимала, что это лишь передышка. Хотя он выглядел очень спокойным и даже беззаботным, но она-то видела стальной стержень в его характере, который позволил ему подняться на вершину ресторанного бизнеса.

Этана Брукса постоянно окружали толпы женщин. Ну и какого черта ему нужно от горюющей вдовы?

Энергично шлепая сандалиями по древней каменной дорожке, Тамара направилась к озеру. Куда угодно, лишь бы не сидеть в одном из самых романтичных мест на земле напротив чересчур привлекательного мужчины.

— Эй, подождите!

От его окрика ей захотелось убежать. Ничего не получится — все равно придется провести с ним еще несколько дней в поезде.

Тамара дошла до берега и стала задумчиво смотреть вдаль. В поездке появились новые проблемы. Каково это — попробовать приоткрыть душу и обнаружить, что понравившийся парень как раз из тех, кто запросто может разбить ей сердце?

Этан подошел к ней и увидел, что она хмурится.

— Можете все отрицать, Там, но между нами что-то происходит.

— Ничего не происходит.

Легкий ветерок подхватил и унес ее шепот, обесценив и без того слабый протест.

— Ну, если вам хочется так думать… — Он пожал плечами и, отвернувшись, посмотрел на островок в середине озера, где вечером должен был состояться ужин.

Этан давал ей время прийти в себя, изобрести еще какие-нибудь отговорки. Как будто дело было только во времени.

Тамара лихорадочно размышляла. Как объяснить Этану, что она не в силах признать взаимное влечение, что это пугает ее до смерти?

Она никогда не чувствовала себя такой одинокой, как в последний год. Точнее, последние несколько лет. Несмотря на замужество, которое вроде бы предполагает защищенность. Да, Этан — последний человек, к которому она обратилась бы, но он здесь, рядом с ней, непонятный, загадочный, очень привлекательный и, в отличие от Ричарда, честный. Кроме того, он не спешит и делает все, чтобы успокоить ее, избавить от страха и убедить в том, что во влечении к нему нет никакого безумия.

Она тронула его за руку:

— Хотите знать, что я думаю? Вы — хороший парень. Вы заставляете меня смеяться над самыми банальными шутками. Я улыбаюсь, когда вы кокетничаете. Но самое главное, вам иногда удается убедить меня, что я смогу начать все сначала.

Что-то непонятное мелькнуло в его глазах. Он моргнул:

— Хороший парень? Совсем нет. Даже наоборот… Не хотите ли знать, что думаю я? Вы — чудо, и я вами увлечен. Только не вздумайте принять меня за какого-нибудь принца. Потому что я вовсе не принц.

— Я давно уже перестала ждать принца, который меня спасет, — вздохнула Тамара и рассердилась на себя — опять она намекнула на то, что Ричард был совсем не таким, каким его считает Этан.

Он вгляделся в ее лицо:

— Хотите, чтобы я все бросил? Притворился, что ничего не происходит?

Тамара именно этого и хотела. Крошечная надежда на нечто большее, возникшая было в ее сердце, погасла, как свеча, задутая ветром.

— Да, — с трудом выговорила она.

За короткий период она потеряла мать, мужа, себя и не может утратить шанс на новый старт.

В Этана влюбляться нельзя. Это запредельная глупость.

Взгляд его стал тяжелым, почти стальным. Он кивнул:

— Что ж, прекрасно, это ваш выбор. Но поверьте, сколько ни притворяйся, что чего-то нет, оно никуда не денется.

Этан резко развернулся и решительно направился к дворцу. Душа молодой женщины рвалась за ним. Напрасный порыв.