Наташа Окли - Женщина не из высшего общества

— А когда его жена умерла?

— Не знаю. — Она судорожно сжимала чашку, опустив глаза. Наконец отважилась задать мучивший ее вопрос: — Какой он?

— Лоренс?

Всего несколькими часами раньше Джем, не задумываясь, ответил бы ей… Он — человек глубокого ума, живой, разговорчивый. Отличный муж, отец, отчим…

Теперь Джем заколебался. Хорошо ли он знает своего отчима?

Он положил письмо на сундук.

— По-моему, такой, как в письме.

Она измученно откинулась в кресле.

— Элоиз… — Он впервые назвал ее по имени. — Он хороший человек.

Ее глаза вспыхнули. Она почувствовала облегчение, услышав его слова.

— Вы не могли бы доверить это письмо мне?

— Нет. — Она решительно помотала головой. Он и не ожидал другого. Письмо могло бы помочь, но…

— Ладно. Я поговорю с ним. Но тут не сказано, почему она ушла от него.

Элоиз осторожно положила письмо на место и убрала папку.

— Нет.

— А она не говорила, знал ли Лоренс, что она ждет ребенка?

— Она никогда ничего не рассказывала. Я все узнала из этого письма.

— И только?

Она кивнула.

— А она упоминала когда-нибудь аббатство? Может быть, случайно упоминала Лоренса?

Элоиз опять помотала головой.

— Странно.

— Почему? — Ее карие глаза были абсолютно правдивыми.

— Никогда не говорить о месте, столь важном для нее…

— Виконт Пулборо много значил для мамы. Она родила ему ребенка. Но вместе с тем она никогда не говорила о нем. О некоторых вещах слишком сложно рассказывать, они вызывают такую боль!

Она замолчала.

Джем пытался осмыслить услышанное.

Что-то не стыкуется. Тот Лоренс, которого он знает, никогда бы не отказался от своего ребенка. Итак, предположим, Ванесса Лоутон и Лоренс были любовниками…

— Возможно, ваша мама уехала, не сказав Лоренсу, что ждет от него ребенка?

— Нет.

Он недоуменно взглянул на нее.

— А почему «нет»?

— Она не могла так поступить. Любой отец имеет право знать. Она не стала бы… Я знаю, что не стала бы…

По ее щеке потекла слеза. Элоиз тут же опустила голову, и мягкие светлые пряди скрыли ее лицо.

От нее веяло болью и одиночеством. Джему стало ее жаль.

И захотелось поцеловать. Господи помоги! У нее такое нежное личико. Такое красивое, четко очерченное… Такая длинная шея…

Как она восхитительна!

И так ранима.

— У вас есть фото вашей мамы в молодости?

— Наверно.

— Можно мне взглянуть?

Она подошла к шкафу.

— В коробке были фотографии. Я не смотрела их. Не смогла… — (Джем молчал.) — Я еще не рассортировала ее бумаги. Мама хранила каждую рождественскую открытку, каждое письмо… — Элоиз открыла шкаф и вытащила оттуда большую коробку. — По-моему, фотографии здесь.

Джем взял альбом, открыл его и увидел маленькую Элоиз. На фото ей было лет пять. Он быстро захлопнул альбом.

— Нужны более ранние.

Элоиз открыла тот, что лежал снизу.

— Вряд ли они в альбомах. Там есть отдельные фотографии.

Джем покопался и нашел пачку фотографий, лежащих отдельно. Они были перетянуты резинкой, помечены датой и местом.

Он взял одну из них. На ней была юная девушка, похожая на Элоиз. Распущенные светлые волосы развевались на ветру. Она сидела под большим дубом.

Джем замер. Он отлично знал этот дуб на Южной лужайке, много раз забирался на него. А это означает, что… Элоиз говорит правду.

Письмо ее матери не лжет. Лоренс… отец Элоиз?

— Это ваша мама? — Глупый вопрос, но он хотел знать наверняка.

Элоиз взглянула на фото.

— Да. Снимок сделан до моего рождения. Потом она уже никогда не была такой худенькой.

— Это опять в имении.

— Правда?

Он коротко кивнул, не глядя на нее, чтобы не видеть загоревшуюся в ее глазах надежду. Фото доказывало только, что Ванесса Лоутон бывала в Колдволтхэме.

Но этого достаточно, чтобы он поговорил с Лоренсом. И чем скорее, тем лучше.

— Я могу взять?

— Фото?

Джем кивнул.

— Я завтра возвращаюсь в Суссекс и покажу ему ваше письмо. И фотографию.

— Благодарю вас. — Элоиз уложила альбомы в коробку. Потом взглянула на него. — Вы мне верите?

— Ложитесь спать. У вас измученный вид.

Он тут же пожалел о своих словах. Ему представилось, как она лежит на диване с разметавшимися светлыми волосами. А губы у нее такие полные и чувственные!

— Я свяжусь с вами, — повторил он.

— Да.

Она встала. Ему захотелось прижать Элоиз к себе, чтобы ее голова лежала у него на груди, и качать ее.

Кого он обманывает? Ему хотелось большего. Хотелось медленно раздеть ее. Почувствовать под руками нежную кожу. Ему хотелось… Но это невозможно. Женщина представляет угрозу для счастья его матери.

Элоиз проводила его до лестницы.

— Благодарю за кофе.

— Благодарю за такси. — Элоиз улыбнулась.

— Обращайтесь, всегда рад помочь.

Если Ванесса улыбалась так же, то Лоренса можно понять. Джем поднял воротник и вспомнил, что хотел вызвать такси по телефону из квартиры Элоиз. Но не возвращаться же? Он пошел, надеясь поймать проезжающую машину. Если не удастся, то идти придется далеко.

Сомнений не осталось. Элоиз Лоутон — родная дочь виконта Пулборо. Достаточно было взглянуть на лицо старика.

И в это мгновение в Джеме что-то умерло. Он привык считать, что Лоренс лишен обычных человеческих слабостей, не похож на его родного отца. Джем нуждался в этой вере. Она была ему необходима.

Надо позвонить Элоиз Лоутон. Что ей сказать?

Что ее отцу наконец показали письмо? Что виконт Пулборо будет рад встретиться с дочерью, которую скрывал от своей семьи?

Пошатнулись основы его жизни, все внезапно стало нестабильным.

Тайны и ложь. Как он ненавидит все это. Ненавидит разочарования.

Джем посмотрел на часы и заторопился. Нужно что-то делать. Что угодно, но делать.

Лоренс оказался лжецом и обманщиком. Знала ли об этом его первая жена, мать Белинды? Может, она глядела из окна спальни и видела своего мужа с Ванессой Лоутон? Знала ли Белинда? Он сопоставил даты.

Белинде тогда было тринадцать. Достаточно взрослая, чтобы заметить, что происходит. Возможно, этим объясняются ее сложные отношения с отцом.

Он обязан позвонить Элоиз. Он обещал. Кроме него никто этого не сделает.

Надо сказать ей правду. Пусть лучше это сделает он. Ему хочется услышать ее голос.

Приезд Элоиз в Колдволтхэмское аббатство может принести горе людям, которых он любит. Но что это даст ей самой? Она была права, сохранив веру в свою мать, тогда как он…

Элоиз чувствовала себя отвратительно. Слишком поздно. Прошло двадцать семь лет. У нее было много вопросов, но все сводилось к одному-единственному — почему?

Сегодня она получит ответ. Она встретится с человеком, который бросил их с мамой. Что она почувствует, глядя на него? Гнев? Боль? Сожаление?