Салли Блейк - Только по любви

— Можете изучить его на досуге, но имейте в виду, что я не смогу перевести на вас наследство, пока вы не сообщите мне о вашем решении. Только обычное содержание.

Маркус уже взял себя в руки. Он был поставлен в унизительное положение и никогда не согласится на условие тетки… но в противном случае потеряет все, о чем мечтал…

Неужели она падет так низко и выйдет замуж по расчету? Какой парадокс! Ведь именно от этого леди Беллингем хотела уберечь своего племянника. Ситуация складывалась более чем странная.

— Полагаю, вам необходимо время, чтобы обсудить все с мисс Финч, — сказал адвокат, многозначительно глянув на часы.

Маркус вскочил, чуть не опрокинув стул.

— Я вернусь завтра утром, сэр.

— Боюсь, весь завтрашний день у меня уже расписан, мистер Беллингем…

— А я хочу вам напомнить, что уезжаю в Кэлланби послезавтра, и не намерен менять свои планы. Я буду у вас завтра в полдень, и, если вы хотите получить гонорар за ваши гнусные услуги, постарайтесь отменить все назначенные на это время встречи.

Бросив на адвоката извиняющийся взгляд, Эми последовала за разъяренным Маркусом. Уже на улице тот неожиданно набросился на нее:

— Вы знали об этом? Вы с тетей Мод все это заранее спланировали? Приехать сюда и втереться в мои дела?

— Конечно же, я ничего не знала! — разозлилась Эми. — И никогда не согласилась бы участвовать в тайном сговоре. И вот что я вам еще скажу: я не вышла бы за вас замуж, даже если бы вы были единственным мужчиной на свете.

Прохожие стали на них оглядываться с улыбкой, полагая, очевидно, что ссорится влюбленная парочка. Маркус схватил девушку за руку и чуть ли не силой затолкал ее в ожидавший их экипаж.

Долгое время они ехали молча. Но Маркус не отрывал от нее пристального взгляда карих глаз, так что Эми начала ерзать. Ну и пусть смотрит! Если он не понимает, что и она расстроена тем, как повернулись события, значит, он самый бесчувственный человек на земле.

— Искренне сожалею, что ваша тетушка поставила вас в затруднительное положение, — не выдержала она. — Я к этому не имею никакого отношения. И потрясена не меньше вашего. Вы должны мне поверить.

— Почему это я должен?

— Потому что я честный человек, — сверкнула она глазами. — Вы же хорошо знали вашу тетушку. Думаете, она наняла бы меня, если бы не считала достойной доверия? И потом, можете ли вы припомнить, чтобы она когда-нибудь хитрила?

— Нет, — покачал головой Маркус. — Значит, я должен предположить, что вы ничего не знали…

— Не знала! — почти закричала Эми, чувствуя себя ребенком, которого незаслуженно обвинили в том, что он ворует яблоки.

— Тогда что же нам делать? — Ярость Маркуса неожиданно сменилась спокойствием.

— Ничего. Поскольку мы оба не хотим этого, я выберу два украшения, как того желала леди Беллингем… — Эми запнулась: не выглядит ли это страшно расчетливым с ее стороны, — продам их, смогу купить обратный билет, и… конец нашему знакомству.

— Это, безусловно, решит вашу проблему, о которой я, кстати, и думать позабыл. А как же я?

— Вы?

Маркус наклонился, так что в тесноте кареты его лицо оказалось совсем близко. Так близко, что она увидела чисто выбритый подбородок и загорелую кожу, свидетельствовавшую о многих часах тяжелой работы на свежем воздухе. Что бы о своем племяннике ни думала леди Беллингем, бездельником он уж точно не был.

— Если я не поступлю так, как велит моя дорогая тетушка, и в течение шести месяцев не женюсь на вас, милая мисс Финч, то потеряю все, что с таким трудом заработал.

Эми облизнула пересохшие губы.

— Мне жаль.

— С какой это стати? Вы не виноваты в том, что какая-то безумица решила спасти своего шального племянника от безрассудства, женив его — как там было сказано? — на порядочной и рассудительной молодой особе.

— Вот еще! — вспыхнула Эми. — Мне не нравится это определение.

— Какое из них: что вы порядочны или что вы рассудительны? Или ни то, ни другое вам не подходит?

Казалось, Маркусу нравится ее дразнить, а Эми кипела от негодования. Какие-то новые нотки в его голосе насторожили девушку. Может быть, он думает, что сумеет ее уговорить? Но каким образом? Выход был один… В это мгновение она почувствовала, что Маркус обнял ее за плечи и слегка сжал их.

— Нам обоим нужно время, чтобы подумать, Эми, а за обедом мы все обсудим.

Ей думать не о чем. Разве что о том, сколько можно выручить за украшения, чтобы хватило на обратную дорогу. Подобная расчетливость показалась Эми кощунственной и недостойной, но замужество по принуждению было еще хуже.

Карета остановилась возле отеля, и они вышли. Эми почему-то подумала о том, что жизнь ее уже никогда не станет такой простой, как раньше. В фойе отеля Маркус поднял ее руку к губам и поцеловал. Она взглянула на него с подозрением, уверенная в том, что этот жест предназначался для публики, находившейся в фойе, хотя и не понимала, зачем он понадобился Маркусу.

Если только… если только не затем, чтобы создать впечатление, будто они влюблены, а в дальнейшем будет объявлено…

Вне себя от ярости, девушка отдернула руку.

— Значит, до вечера, Эми, — спокойно произнес Маркус, прекрасно понимая, каково ее состояние. Он ушел, а Эми поднялась в свой номер с ощущением, что за минувший час постарела на сто лет.

Тяжело опустившись на кровать, она предалась невеселым размышлениям. Леди Беллингем не оставила ей ничего, кроме пары дорогих безделушек, хотя этим приблизила ее к себе больше, чем кого-либо другого из своего окружения. Эми понимала, что такое наследство было намного более ценным, чем завещанные слугам двадцать фунтов, потому что как бы выделяло ее среди остальных… Непрошеные слезы покатились по щекам Эми.

Алчность была чужда ей, она вообще ни на какое наследство не рассчитывала. Эми представила себе старую леди, размышляющую о том, что же завещать своей «порядочной и рассудительной» компаньонке, и сейчас это определение не только не рассердило девушку, а, наоборот, показалось ей комплиментом, ведь на них покойница была не особенно щедра.

Однако Эми все же была женщиной и поэтому достала шкатулку с украшениями и стала их рассматривать и оценивать.

Эти украшения дарил леди Беллингем ее муж, но после его смерти она отказалась от нарядов, драгоценностей и заперлась в четырех стенах. Эми трудно было себе представить суровую пожилую даму молоденькой женщиной, любящей и любимой, но эти украшения явно были подарены человеком, который ее любил.

Эми еще не знала, что значит быть любимой, но романтизм не был чужд ее молодой душе. А какой же романтизм в браке по расчету с человеком, которому нужно лишь наследство, чтобы удовлетворить свое тщеславие? Если она когда-нибудь выйдет замуж, то только по любви.