Эмма Голдрик - Проделки малышки

— Какой был бы удар, — сказал он грустно, втиснувшись, как обычно, в свое любимое кресло у компьютера.

— Не говорите так со мной! — Мэг сорвалась на крик. — Вы такой же бездарный актер, как и бездарный писатель! Вместо того чтобы нести черт знает что, лучше бы работали над своим «Герцогом-сатаной»!

— А знаете, вы мне подали неплохую идею, — сказал он. — Я так и поступлю. Ну, на чемя остановился?

— Вы оставили герцога в постели с герцогиней Рентгемской, а ее муж только что подъехал к дому. Я думаю, герцог Рентгемский вызовет вашего герцога на дуэль, убьет его, а жену вышвырнет на улицу.

— Нет, так в романах об эпохе Регентства не бывает, — сказал Джеб со вздохом. — Герцогине не пристало зарабатывать себе на жизнь на панели. В 1804 году в Англии проститутки из благородных еще не появились. Сдается мне, у вас неправильное представление о времени.

— Вам не по душе мое присутствие в доме?

— Ну что вы, Мэг. Ребенка покормили? — спросил он.

— Нет пока. Племянница ваша, не моя. Мне нужны еще некоторые сведения для статьи. Когда вы написали первую книгу?

— Мне было лет шестнадцать, когда я стал подумывать об этом. С какой стати я вам буду рассказывать, раз вы не хотите кормить малышку?

— Ладно уж, покормлю ее. Так когда же вы написали вашу первую книгу? — повторила свой вопрос Мэг.

— Когда мне было лет шестнадцать, я начал подумывать об этом.

— Господи, — простонала Мэг, беря малышку на руки и направляясь на кухню. Уже выходя из комнаты, она бросила через плечо: — А моя бабушка, похоже, с самого начала была права в отношении вас!

Но Джеб Лейси с головой ушел в суету старого Лондона, и ему было лень отвлекаться на современные дела.

В доме воцарилась тишина, словно накануне перемирия под Верденом. Полной ее назвать было трудно — время от времени она нарушалась звяканьем ложечки Элинор или лепетом малышки. Наконец наступило восемь вечера. С кухни доносился звон убираемой посуды, и вот появилась Мэг с приятно пахнувшей малышкой, восседавшей на ее бедре.

— Я и не подумаю желать вам спокойной ночи! — сказала она гневно. — Вы этого не заслужили. Завтра же вернусь домой к бабушке.

Ее слова вывели Джеба из задумчивости.

— Уйдете домой к бабушке? Вы не сделаете этого!

— Почему? — удивилась Мэг.

— Да потому, что вся Урбанна знает, что вы живете здесь со мной и ребенком. Ваша репутация запятнана.

— Кого это волнует! — фыркнула Мэг. — А тут у вас с каждым днем становится все хуже и хуже.

— Мэг!

Но она ушла, поднимаясь по лестнице на красивых длинных ногах, с довольным ребенком, сидевшим верхом на ее боку.

— Ты круглый дурак, — сказал себе Джеб. — Смогу ли я найти кого-нибудь лучше ее? Нет никого, кто бы был приятней Мэг и Элинор! Не похоже, что Элинор — дочь Гвен. Малышка слишком очаровательна, чтобы быть дочерью такой отвратительной женщины, как Гвен. Вспомни!

Джеб был на шесть лет моложе сестры. В день своего десятилетия она столкнула его с балкона второго этажа в колючие заросли лавра. Результат — перелом ноги и руки. В ненастные дни нога все еще беспокоила его. А когда Гвен исполнилось двенадцать, ей захотелось покататься на лодке с этим идиотом Чарли Фаррелом, они подняли Джеба и выбросили его за борт на середине реки. К счастью, он умел довольно хорошо плавать и держался на плаву, пока ловцы устриц не втащили его в свою лодку.

А чего стоят слова его матери? Гвен просто пошутила, сказала она тогда. Ничего страшного не случилось.

А его чуть-чуть не утопили!

И вот он здесь, неврастеничный писатель, в точности как его сестра издевается сейчас над Мэг Хаббард. Он то включал, то выключал компьютер, наблюдая, как зеленые буквы то вспыхивают, то пропадают на темном экране. На втором этаже было тихо. Он оттолкнул кресло и встал.

Что делать?

Джеб провел рукой по волосам. Они были уже не такие густые, как прежде. Он взъерошил их. И вправду, перхоть! Он вспомнил волосы Мэг. Роскошные, блестящие… А малышка в свои семь месяцев без волос, зато с полным набором зубов. Очередной прорезался как раз сегодня.

— Господи, — прошептал Джеб, выходя из кабинета и направляясь к лестнице. Поднявшись наверх, он увидел, что двери спален открыты.

Из двери Мэг шел приглушенный свет, освещая пестрый коврик, лежавший на полу в коридоре. Бесшумно, как вор, Джеб Лейси скользнул по коридору мягкой кошачьей походкой и заглянул в приоткрытую дверь. Элинор спала в своей большой кроватке, свернувшись клубочком, как котенок.

Мэг сидела в мягком кресле у торшера с книгой в руках, но не читала — даже не смотрела в книгу, и плакала. Джеб почувствовал, как ком подкатил у него к горлу.

Неужели из-за меня? — удивился Джеб. Он распрямил плечи и вошел в комнату.

— Мэг!

Девушка вздрогнула, книга с глухим стуком закрылась и упала на пол.

— Что вам нужно? Не разбудите малышку!

— Постараюсь. — Он подошел к ней, поднял упавшую книгу и вернул ей.

— Я себя вел как свинья, — признался он.

— Да, — согласилась Мэг. Ее ответ потряс его. Он знал по опыту, что любая другая женщина была бы на седьмом небе от его извинений, но не Мэг Хаббард, это очевидно.

Он едва удержался от желания нанести ответный удар. Однако вместо того положил ей руку на плечо. На Мэг был халат, который он подарил ей сегодня. Золотистый, атласный… Такой сексапильный — трудно удержаться от желания погладить.

— Мэг, простите меня. Я сам не пойму, чего к вам прицепился. Скорей всего, оттого что расстроился из-за ребенка сестры. — Около стула стояла коробка с бумажными салфетками. Он выдернул одну из пачки и вытер ей слезы. Она ответила на это лишь слабой улыбкой на дрожащих губах и положила книгу на стол.

— Лацита Сэнсон, — проговорила Мэг. — Я равнодушна к ее книгам, но бабушка считает ее прекрасной писательницей.

— На вкус и цвет товарища нет, — сказал Джеб. Его голос был мягким и ласковым.

Она взглянула на него, улыбнулась и придвинулась поближе, а его руки как бы сами собой заскользили по ее плечам.

— Вы прочли все ее книги? — спросила его Мэг. Она тряхнула головой, и копна золотистых волос замерцала в неярком свете лампы.

— Думаю, да, — ответил он, — но не могу сказать, что все книги одинаково удались ей. Оно и понятно, женская писанина… — Он не стал говорить, что Лацита Сэнсон — один из его псевдонимов.

— Ага, — ввернула она, — удачные книги — прерогатива мужчин?

— Возможно. Не всякое литературное произведение должно нравиться всем, только очень талантливо написанная книга придется по вкусу и мужчинам и женщинам.

Он крепко прижал ее к себе, и так, обнявшись, они встали, вышли в коридор и пошли дальше к застекленным дверям на балкон. Одну из створок дверей заклинило.

— Ну что за несправедливость! — пожаловался Джеб, стараясь открыть ее. — Только я собрался устроить романтическую сцену, как дверь заело.