Джулия Тиммон - Из сегодня в завтра

Несколько минут спустя мы уже сидим в чудо-ресторанчике с меню в руках. Приди я сюда в ином расположении духа, непременно выбрала бы из списка блюд что-нибудь экзотическое, даже попросила бы официантов дать мне совет. Но сейчас все мои мысли о консультации, с которой родители вышли в таком замешательстве, и я заказываю первое попавшееся: равиоли с козьим сыром. Остальные, по-моему, тоже не особенно вникают в то, что выбирают.

Как только официант удаляется, мы с Деборой вопросительно смотрим то на маму, то на отца. Они сидят потупившись. Мама покусывает бледную нижнюю губу, у отца на скулах ходят желваки.

Впервые обращаю внимание на то, что на них надето. Мама в строгом сером костюме, который, впрочем, очень выгодно подчеркивает изгибы ее фигуры. Отец в новом галстуке, возможно купленном специально по такому случаю.

— Ну?.. — нерешительно спрашивает Дебора.

— Как вам? — не вполне успешно пытаюсь ей помочь я.

Мама сильнее бледнеет и принимается теребить кисть, украшающую край скатерти. Отец с полминуты пыхтит и складывает перед собой руки домиком.

— Случай наш… гм… весьма нелегкий, — выдавливает он из себя. И добавляет немного свободнее: — Но довольно-таки типичный.

— И, как ни удивительно, не безнадежный, — говорит мама, поднимая на нас глаза.

Мы с Деборой киваем.

— В следующий раз надо будет приехать к врачу по отдельности, — говорит папа.

— Он сразу определил, что без этого не обойтись, — ненатурально хихикая и глядя куда-то в сторону, будто замечая знакомых, произносит мама.

— Ну… и хорошо, — заключаю я, беря их обоих за руки. — А чуть погодя давайте и в самом деле соберемся все вместе у меня? А? Можно пригласить кого-нибудь еще.

— Кента, — тотчас вставляет Дебора.

— Кента — само собой, — говорю я. — Последнее время он, бедняга, слишком часто проводит вечера один.

— Не один, а с друзьями, — поправляет меня Дебора. — Но это и хорошо. Ему идет на пользу.

— Можно позвать и Джерарда, — предлагаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, почти беспечно. Впрочем, затруднений с дыханием или приступов стыдливости, упоминая его имя, я отнюдь не испытываю. Просто светлеет на душе, и я отчетливее сознаю, что хочу скорее его увидеть.

Родители одновременно поворачивают головы и заметно оживляются.

— Кто это? — интересуется отец.

Пожимаю плечами.

— Один мой… гм… новый знакомый. Журналист.

— Не он ли случайно рассказал тебе про этот центр? — спрашивает мама.

— Он, — просто отвечаю я. — Собственно именно поэтому я и хотела бы его пригласить. В знак благодарности.

Мама с отцом переглядываются. Она вздыхает.

— Значит, он все… знает? Про нас?

Черт! Этого я не предусмотрела. Нельзя ведь так — заявить, что Джерарду, который в глаза их не видел, известно обо всех их грехах и слабостях. В таком случае они уж точно выдумают правдоподобные предлоги и не поедут ко мне. Или, что не многим лучше, будут чувствовать себя в присутствии Джерарда не в своей тарелке.

— Нет, ну что ты. Во-первых, я описала ему вашу ситуацию только в общих чертах. Во-вторых, естественно, не стала говорить, что помощь нужна моим родителям. Сказала, это одни наши родственники.

Мама и папа кивают и явно расслабляются.

— И правильно сделала, — бормочет отец. — Ни к чему это, разбалтывать всему свету, что мы немного…

— Со сдвигом, — договаривает за него мама.

— Именно, — подтверждает он.

Хотя бы настроение у них вроде бы одинаковое, отмечаю я. Это уже хорошо.

— В общем, Джерард подошел к этому вопросу очень ответственно, вот я и подумала: будет не лишним как-нибудь выразить ему свою признательность. К тому же он первоклассный собеседник и просто отлично дополнит и украсит нашу компанию. Ну так что, согласны?

Мама и папа переглядываются и кивают. Мама едва заметно сдвигает брови.

— А давно ты знакома с этим своим… Джерардом? — вдруг спрашивает она.

— Нет, недавно, — отвечаю я, глядя на официанта, который несет нам заказ.

— Не с ним ли случайно… — начинает мама.

Я мгновенно догадываюсь, что она беседовала с бабушкой, или с самой Сильвией, или с третьей их сестрой. Или, может, с кем-то из их несчетных отпрысков — своих родных и двоюродных братьев-сестер. И, не дожидаясь, когда она задаст вопрос до конца, быстро качаю головой.

— Нет. — Официант ставит передо мной блюдо с равиоли. Я, дабы подальше увести разговор от Джерарда, вдыхаю их аромат и восклицаю: — А я, оказывается, проголодалась! Как вы думаете, где практиковался тот повар, который лепил эти штуковины? В Риме, в Неаполе или, может быть, в Модене?

— Люди сходят с ума, — рассказывает Джерард, энергично жестикулируя. — Такое чувство, что еще немного — и размахивать пушками будут на каждом шагу!

Мы сидим в «Старбаксе», на дворе глубокий вечер. Джерард выглядит уставшим, а его лучистые глаза, наверное впервые за время нашего знакомства, совсем не улыбаются, а горят гневом.

— Только вообрази: двое отморозков в масках обезьян и шапках с помпонами врываются с автоматами «хеклер и кох» в универсам и требуют у кассира деньги. Полдень, будний день. Кто в такое время ходит по магазинам? Мамаши с малолетними детьми, прогуливающие уроки подростки, пенсионеры. Думаешь, эти двое не приняли это в расчет? Не учли? Как же! Именно на это они и рассчитывали! Покупатели остолбенеют от страха, оружия не окажется ни у кого. Кто-то, быть может, грохнется в обморок. И быстрые легкие денежки у них в кармане!

Внимательно слежу за его лицом. Оно напряжено и даже немного осунулось. Такое чувство, что, разбираясь в этом жутком деле, он не ел и не спал. У меня ноет сердце.

— Однако все пошло не так гладко, как они рассчитывали, — продолжает Джерард. — Один семилетний мальчишка, очевидно насмотревшийся боевиков, увидев людей с оружием, еще и в идиотских масках, тотчас вообразил себя их противником и стал обстреливать их пакетиками с шоколадным драже. Тут зазевавшийся в первые секунды охранник выскочил на улицу и сделал предупредительный выстрел в воздух. А старушка, только что получившая из торгового автомата стаканчик, не то с перепугу, не то в целях самообороны выплеснула на одного из преступников горячий кофе. Тот взвыл, забыл о деньгах, вылетел вон, сбив с ног беременную женщину и на ходу выстрелив в охранника.

Прижимаю руки к щекам.

— Тот умер?

— К счастью, нет, — говорит Джерард. — Лежит в больнице с серьезным ранением, но жизни оно не угрожает.

— А беременная? — спрашиваю я.

— Слава богу, тоже не особо пострадала. Упала на резиновый коврик у входа, так что отделалась только испугом, даже синяков не осталось.

— Малыш цел? — негромко спрашиваю я.

Джерард кивает, и его взгляд на миг светлеет.