Джулия Тиммон - Из сегодня в завтра

— Напрасно, — с такой твердостью произносит Джерард, что мое маловерие тотчас уступает место горячим чаяниям. — Журналист, о котором я упомянул, настолько подробно изучил работу и методы этого центра, что, например, у меня не осталось сомнений. Эти ребята знают свое дело и оказывают нуждающимся настоящую помощь. Они не совсем такие, как мы. У них есть багаж профессиональных знаний и масса опыта.

— Этот твой коллега… что, и с пациентами беседовал? — спрашиваю я, боясь строить далеко идущие планы.

— Естественно, — спокойно отвечает Джерард. — И не с одной парой.

Меня охватывает желание вскочить со скамейки и попрыгать на одной ножке или сделать колесо на траве. Но я не позволяю себе чересчур увлекаться своей стократ усилившейся надеждой.

— А не может быть такого, что… в период лечения люди живут друг с другом тихо-мирно, а потом все возвращается на круги своя?

— Конечно, может, — невозмутимо, но вселяющим уверенность голосом отвечает Джерард. — Стопроцентных гарантий в подобных делах не дает никто. — Он на мгновение умолкает и смотрит мне прямо в глаза очень серьезным, но в то же время чуть-чуть улыбающимся взглядом. — Однако у тех людей, с которыми беседовал Мэтью — одни ездили в центр год назад, другие, по-моему, месяцев пять, — отношения как будто всерьез наладились.

— Правда? — Я порывисто хватаю его за руку и крепко сжимаю. — Значит, по-твоему, они могут помочь и маме с папой?

Он поднимает руку вместе с моими руками, нежно, и при этом как будто не придавая этому особого значения, чмокает меня в ямку между большим и указательным пальцем и пожимает плечами.

— А почему нет? Во всяком случае, имеет смысл попробовать. Ведь так?

Хочу ответить «да» или хотя бы кивнуть, но все слова застряли у меня в горле. Невинный поцелуй в руку настолько потряс меня, что захотелось плакать. Чтобы не выставить себя круглой дурой и правда не прослезиться, какое-то время молчу, даже не моргаю.

Джерард не требует ответа. И как будто в точности понимает, что со мной происходит. Ей-богу, в иные минуты мне кажется, что ему известно про меня все-все, видна каждая рана в моем сердце. А мы знакомы всего лишь два дня.

— Отправляйте их в этот центр немедленно, — произносит он, опуская руки.

Я смущенно разжимаю свои и убираю их в карманы кофты.

Джерард как будто не обращает на это внимания.

— И вот еще что, — добавляет он. — Я подумал об этом вчера вечером. Постарайтесь уделять им как можно больше внимания, по возможности проводить с ними выходные, может даже вечера. Вы, дочери, их самое крепкое связующее звено. Общение с вами в любом случае пойдет им на пользу.

Я смотрю на него и думаю о том, что теснящуюся в моей груди благодарность не выразишь словами. Джерард улыбается уголком губ.

— Только не подумай, будто я умничаю. Это просто добрый совет.

Приподнимаю руку.

— Что ты, ничего я такого не думаю. Большое тебе спасибо.

Джерард пожимает плечами.

— Да я ведь не сделал ничего особенного.

— Ты сделал очень много.

Он отвечает улыбкой.

— И тебе спасибо.

— За что? — удивляюсь я. — Уж я-то точно ничего не сделала.

Джерард вскидывает руку с поднятым указательным пальцем.

— Еще и как сделала. Научила меня сажать нарциссы.

— Ты очень смышленый ученик, — смеясь говорю я. — И, видимо, любишь природу. Она это чувствует.

— Я люблю все красивое и изящное, — говорит Джерард, глядя на мое лицо с любованием. — Все красивое и изящное это чувствует…

За ужином болтаем на посторонние темы и много смеемся. Я чувствую себя так, будто Питер в моей жизни не значил ничего особенного, а мама и папа давно зажили по-человечески. Время от времени меня тревожит единственная мысль: что последует дальше? Причин встречаться у нас с Джерардом как будто больше нет. Адрес центра у меня в кармане, а посадка нарциссов сегодня закончилась.

Представляю себе, что больше не увижу его улыбающихся глаз, и кажется, что без них я сама разучусь улыбаться. Нет, я не задыхаюсь от вспыхнувшей страсти и чувствую себя до странности спокойно и непринужденно. Та стыдливость, которая охватила меня после первого свидания, бесследно исчезла. Наверное, это совсем не любовь. Даже не влюбленность. Подобные отношения, очевидно, не выливаются в брак и не ложатся в основу романтических фильмов. Сценаристам-романтикам подавай бурю и надлом, пылкие объяснения и клятвы. А женитьба нужна тем, кому важно прикрепить к себе избранника законом.

Мне же с Джерардом просто хорошо. Необыкновенно хорошо и безмятежно. Нарушать этот покой и уют накалом чувств, ей-богу, совершенно не хочется.

— Эви? — с улыбкой зовет меня он.

Вздрагиваю. Как неудобно получилось. Я так увлеклась своими мыслями, что не слышала его последних слов. Напрягаю память. Он рассказывал про видеоролик на их сайте о девушке с самыми длинными в мире ногами. Потом про то, как в прошлом месяце готовил материал для нью-йоркских туристов с ограниченными финансовыми возможностями — составлял для них список недорогих гостиниц и развлечений по вполне приемлемым ценам. Потом… гм… по-видимому, тут я и сосредоточилась на своих мыслях.

— Прости, — говорю я, виновато улыбаясь. — Я немного… отвлеклась.

— На что? — совершенно беззлобно спрашивает Джерард. — Или это секрет?

Энергично качаю головой.

— Нет, ну что ты… какие тут могут быть секреты? Я… э-э… — хихикаю, чувствуя, что к щекам приливает краска стыда, — сложно объяснить. Задумалась обо всем… В общем, о родителях, о сегодняшнем дне… — Взмахиваю рукой. — Но тебя я прекрасно слышала, — заявляю я, как могу уверенно, при этом густо краснея. Проклятье! Кто меня тянет за язык?!

Джерард шире улыбается.

— И о чем же я у тебя спросил?

— Спросил? — Я теряюсь. Вот почему лучше не врать даже в мелочах. Солжешь единожды — и будет не выпутаться. — Гм…

Джерард смеется.

— Всего лишь о том увидимся ли мы еще. С тобой легко и приятно. Я подумал: почему бы нам снова не поужинать вдвоем, например завтра?

— Завтра? — переспрашиваю я. В моих ушах раздается раз четвертый «легко и приятно». — Мм… я еще не знаю, какие у меня на завтра планы. — Нет, честное слово! Судьба дает мне то, чего я хочу, а я, еще не успев об этом задуматься, отказываюсь от подарка. Почему мы так странно устроены? — Но мы можем созвониться, — спешу я исправить оплошность. — Утром или ближе к ланчу. Что скажешь?

— Скажу, что буду ждать твоего звонка, не выпуская из рук телефон. Пожалуй, даже лягу с ним спать. Вдруг он зазвонит раньше, чем я проснусь?

Смеюсь.

— Хватит сыпать шуточками!

— Это не шуточки, — произносит Джерард, не то грустнея, не то серьезнея.

Встречаемся с Деборой на следующий день во время ланча. Я торопливо и взволнованно пересказываю ей вчерашний разговор с Джерардом. Точнее, ту его часть, которая касалась наших родителей.