Джулия Тиммон - На край света

— А как же?.. — Беатриса хлопает слипшимися от слез ресницами.

— Хочешь знать, почему я встречалась с Дарреном? — смело глядя ей в глаза, спрашиваю я.

Она без слов кивает, вновь достает платок, подносит его к губам и прикусывает. Ни дать ни взять ребенок!

— Сегодня в истории с Себастьяном я поставила окончательную точку. Но наши отношения дали трещину давным-давно. До вчерашнего дня мы не виделись целых два месяца.

Беатриса проглатывает слюну, опускает руки на колени и кивает с совсем иным выражением лица. По-моему, ее мои слова успокоили. Поправляю волосы и замечаю, что взгляд Беатрисы задерживается на моем кольце. Прячу руку в карман. Разговаривать об этом с кем бы то ни было еще не время. Сначала надо увидеться с Дарреном.

— Куда он поехал? — Мне снова кажется, что я катастрофически опаздываю.

Беатриса пожимает плечами.

— Сказал: туда, куда и собирался. Сообщит адрес, когда устроится. — Она жалобно шмыгает носом.

— Понятно. Ты успокойся, слышишь? Все будет хорошо. — Я срываюсь и бегу прочь.

Выхожу из автобуса и набираю полные легкие свежего шотландского воздуха. Такое чувство, будто с той секунды, когда я выбежала из дома Хиддеров, и до настоящего момента прошло всего несколько минут. Я носилась как сумасшедшая. Вернулась в агентство, прямо в воскресенье обзвонила всех своих клиентов и сказала, что по сугубо личным обстоятельствам на следующей неделе не смогу принять никого. Потом полетела домой, наспех собрала вещи, узнала, как добраться до Джон-о-Гротса, и выехала первым же рейсом.

Наверное, было разумнее еще из Лондона связаться с Дарреном и уточнить, где он. Однако меня все это время будто подгоняли плетью и было безумно страшно терять драгоценное время. А в дороге я, несмотря на море мыслей в голове, большей частью спала. Наверное, организм слишком устал от тревог и желал набраться сил.

Достаю телефон и нажимаю на кнопки. На душе суета, но она совсем не похожа на ту, которая терзала меня, когда Даррен ушел из ресторана или когда в моем агентстве сидел огорченный Себастьян. Подношу трубку к уху.

— Алло? — звучит голос, который утешает лучше всяких лекарств, сигарет и спиртного, вместе взятых.

— Даррен… — на выдохе произношу я и прикусываю губу, потому что она начинает сильно дрожать. Ужасно хочется плакать. Но я решаю, что лучше сделаю это, когда увижу Даррена и уткнусь лицом в его грудь.

— Джой? — исполненным неверия голосом произносит он.

— Да, это я. Скажи, где ты.

Даррен вздыхает.

— Я очень далеко.

Хихикаю, на миг прикрывая глаза.

— Надеюсь, не в Антарктиде?

— Нет, — более спокойно говорит Даррен. — На противоположном краю света.

На краю света, эхом отдается в моих ушах. Я примчалась за ним бог знает куда, ни на мгновение не задумываясь о том, что станется с моим бизнесом, не растеряю ли я клиентов и не лишусь ли столь драгоценной независимости. Что это значит?..

— Скажи мне, на какой ты улице, в каком доме, — прошу я, смакуя разливающееся внутри новое сладкое чувство. — Я приеду к тебе.

— Когда?! — вскрикивает Даррен.

— Думаю, через несколько минут.

Даррен закашливается, мгновение-другое молчит и бормочет радостно-растерянным голосом:

— Ты что… в Джон-о-Гротсе?

— Да, — говорю я. — Мне надо поговорить с тобой, — добавляю торопливо, будто в чем-то оправдываясь. — По телефону такие вещи не обсуждают.

— Я сам к тебе приеду, — говорит Даррен. — Минут через пятнадцать!

Пятнадцать минут. Казалось бы, совсем ничего, а тянутся неимоверно долго, если ждешь любимого, которому еще ни разу в жизни не признавалась в чувствах и вот надумала открыться. Брожу взад-вперед по дорожке, не в силах стоять на одном месте и тщетно пытаясь унять волнительную дрожь. Можно разглядывать все вокруг, ведь я ни разу в жизни не бывала здесь. Наблюдать за людьми, прислушиваться к пению птиц. Однако мне ни до чего. Я мечтаю об одном: как можно скорее вновь увидеть его, заглянуть в его исполненные любви глаза.

Вот четверть часа истекает. Я останавливаюсь и осматриваюсь вокруг. Даррена нет. Проходит еще минута, потом другая… Меня охватывает такой ужас, какой, наверное, овладевает людьми, чьи родственники уходят из дому в неизвестном направлении и никогда не возвращаются.

Достаю телефон и уже собираюсь вновь позвонить Даррену, но останавливаю себя. Он опаздывает всего на пару минут. Имей терпение! Не стоит навязываться, надоедать ему звонками. У него какие-то дела. Как только освободится, сразу приедет!

Даю себе слово не прикасаться к телефону по меньшей мере еще минут пятнадцать. Прохожу к скамейке, опускаюсь на нее и пытаюсь думать о чем угодно, только не о Даррене. Кручу головой. Останавливаю внимание на престарелых мужчине и женщине, что ковыляют, держась под ручку, и смеются, что-то обсуждая.

Должно быть, они прожили бок о бок не меньше полувека, думаю я. И явно до сих пор не надоели друг другу. Более того, кажется, даже вполне счастливы. И как будто не тяготятся ни старостью, ни хромотой, ни морщинами на лице. Вот бы и мне так… вместе с Дарреном.

Качаю головой и отворачиваюсь, снова запрещая себе думать о нем. Кажется, если сейчас мне не хватит терпения, тогда у нас вообще ничего не получится. Рассматриваю голубей, асфальт, кусты. Вглядываюсь в камень у скамьи, хоть он совершенно обычный.

Потом не выдерживаю и снова достаю телефон. Прошло еще одиннадцать минут, а его все нет.

Тут меня ужасает внезапная мысль. А что, если он решил вообще не приезжать? Я сказала, что хочу поговорить, но даже не упомянула о чем. Не решил ли он проучить меня, заставить понапрасну ждать и мучиться?

Будь я в нормальном состоянии, посмеялась бы над нелепостью своих опасений. Я же сижу как на иголках, поэтому мой глупый страх ежесекундно усиливается. Когда я чувствую себя до того несчастной и униженной, что чуть не бегу к кассе, чтобы купить обратный билет, где-то у меня за спиной свистят колеса резко тормозящей машины. На мгновение замираю и медленно поворачиваю голову.

— Даррен! — само собой слетает с губ.

Он подбегает ко мне, тяжело дыша. Смотрю на его взлохмаченные волосы и слегка осунувшееся лицо и думаю о том, что таких красавцев просто не может быть на свете. Смущенно поднимаюсь со скамейки и засовываю руки в карманы.

— Прости, я опоздал, — говорит Даррен, все еще громко и часто дыша. — На той дороге, по которой я поехал, авария. Пришлось гнать в объезд, а я здесь еще слишком плохо ориентируюсь. И как назло именно сегодня утром у меня в машине сломался навигатор. — Разводит руками.

Я качаю головой.

— Ничего страшного. Я тут не скучала. — Кашляю. — Глазела по сторонам, размышляла…

— Правда?

Мы жутко смущены, наверное, как лет в четырнадцать-пятнадцать, когда стали превращаться в мужчину и женщину и внезапно почувствовали, что нас влечет друг к другу не только как обычных друзей.