Камилла Верден - Ночной блюз

Дороти шмыгнула напоследок носом, медленно поднялась со стула и принялась за стряпню.

Готовить Дороти любила. У нее к этому действительно был талант. Замешивая тесто, жаря лепешки, варя суп, она чувствовала себя удивительно умиротворенно и могла о чем угодно спокойно размышлять, ее руки работали как будто сами по себе.

Вот и сейчас, готовя омлет с сыром, она напряженно обдумывала разговор с Клэр.

Признаться ему в своих чувствах? Делать все возможное, чтобы удержать его рядом с собой? Чего я этим добьюсь? Однажды я уже испробовала подобную тактику. И что из этого вышло? Я осталась одна с разбитым сердцем.

Ее губ коснулась горькая улыбка.

Вообще-то не одна, поправила она себя, а с Тедди. А он — мое счастье, смысл всей моей жизни. Как было бы здорово родить ребенка и от Вильяма…

Испугавшись и устыдившись хода своих мыслей, Дороти слегка покраснела и в жестких выражениях напомнила себе, что она теперь далеко не юная девушка, у которой есть любящий папа. Что на ней лежит ответственность за сына и за ферму, ожившую благодаря Вильяму.

Нет, твердо решила она. Уж лучше я перетерплю свою боль, чем стану навязываться Вильяму и объясняться ему в любви. Начни я на него давить, он, чего доброго, вообще никогда больше к нам не приедет. Пусть все остается, как есть.

— Эй, красавица! О чем это ты задумалась? — прервала ее думы Клэр. — Загляни-ка лучше в духовку.

— Ах, да! — Удивляясь собственной рассеянности, Дороти открыла дверцу плиты и вытащила оттуда румяный мясной пирог.

В этот момент хлопнула парадная дверь, и через полминуты на кухне появились уставшие, но довольные Филипп и Вильям.

— А Мэтью где? — поинтересовалась Клэр, подходя к мужу и чмокая его в раскрасневшуюся щеку.

— Уже уехал! Они с Лиззи планируют съездить в город, — пробасил Филипп. — Ну и жара, скажу я вам! — Он вытер перепачканной пылью рукой пот со лба. — Ягнята у вас, Дороти, просто красавцы! И лошадка хороша!

Вильям достал два стакана, налил в них холодной воды, протянул один Филиппу, и оба брата залпом осушили их.

Как же они похожи, отметила Дороти, глядя на широкоплечих сыновей Эмета Симмонса. И почему я раньше этого не замечала?

Филипп был несколько выше Вильяма, но их фигуры и лица имели разительное сходство.

— Вилли! — воскликнул Филипп. — Ты должен немедленно поцеловать жену! Только посмотри, какое там лежит чудо! — Он кивнул в сторону приготовленных к ужину угощений, исходивших ароматным паром на столе.

Когда Вильям увидел пирог и многослойный омлет, его глаза озарились ребяческой радостью. Он с восхищением взглянул на Дороти, приблизился к ней и, поцеловав, прошептал:

— Ты такая умница!

Дороти напряглась, ее щеки вспыхнули.

— Милые труженики, вам необходимо срочно принять душ! — пришла ей на помощь Клэр. — Вы похожи на поросят.

Филипп и Вильям как по команде нагнули головы, осмотрели свою перепачканную пылью и травой одежду и руки и переглянулись.

— А мы тем временем сходим в овчарню, — продолжила Клэр. — Посмотрим, как чувствуют себя на новом месте ягнята.

Дороти оживилась. Приезда своих животных она ждала с огромным нетерпением.

Из холла раздались звуки детских шагов.

— Мама, мы хотим есть! — объявил Тедди, появившись вместе с Вероникой в дверном проеме кухни. — Скоро ужин?

— Мы сядем за стол, как только будут готовы жареные сосиски, — ответила Дороти. — Но, прежде чем разводить костер, Филипп и Вильям примут душ. Они устали, потому что встречали прибывших к нам овечек, гусят и лошадь, расселяли по новым местам, поили и кормили их.

— А мы на них уже посмотлели! — сказала Вероника, прижимая к груди тряпичную куклу.

Лицо Филиппа просияло. Он наклонился к дочери и потрепал ее по щечке тыльной стороной ладони. Та захихикала.

— Бегите, поиграйте еще немного. Кушать сядем, когда все будет готово.

— Я поднимусь наверх, Фил, а ты занимай ванную в дальнем конце коридора, здесь, на первом этаже, — произнес Вильям.

И они вышли из кухни. У лестницы Вильям приостановился и с благодарностью взглянул в глаза брату, который еще совсем недавно был для него чужим человеком.

— Спасибо за помощь.

— Не за что. — Филипп улыбнулся. — Родственники на то и существуют, чтобы помогать друг другу.

Взглянув на животных, Клэр и Дороти вернулись и принялись накрывать на стол, расположенный в саду под сенью развесистых деревьев. Филипп и Вильям, приняв душ, взяли из холодильника по бутылочке пива. Затем занялись разведением костра, к ним тут же присоединились дети.

Мужчины не отправили их играть, а с готовностью приняли в свою компанию. Дороти с интересом наблюдала за их радостными лицами, за оживленными жестами, за смеющимися детьми. Когда костер разгорелся, Фил и Вильям отставили пиво, подняли валявшийся под деревом мяч и начали кидать его то друг другу, то Веронике, то Теду. Дети громко хохотали.

— Как я люблю эти звуки, — мечтательно протянула Клэр, уютно устраиваясь в плетеном кресле.

— Какие звуки? — переспросила Дороти, ставя тарелку с двумя кусочками пирога на детский стол.

— Смех детей, — ответила ее подруга. — В нем столько беспечности, чистоты и невинности! Ничто в мире не может с ним сравниться. — Она перевела взгляд на мужа, умиленно улыбнулась и продолжила: — Филипп потрясающе заботливый и ласковый отец. Говорят, о характере человека можно судить по тому, как он относится к детям и к животным. — Она кивнула на Вильяма, объяснявшего Теду, как правильно держать в руках мяч перед броском.

Сердце Дороти сжалось от тоски.

Вильям относился к ее мальчику так, словно тот был его обожаемым сыном. Разве она могла не влюбиться в этого человека?

— Они друг от друга без ума, — сказала Клэр.

Дороти с деланным равнодушием пожала плечами.

— Между дядей и племянником порой складываются и такие отношения.

— Мне кажется, что Вильям хотел бы стать для Теда чем-то большим, чем дядя.

Дороти на секунду закрыла глаза. Мечтать о том, о чем только что сказала Клэр, она себе не позволяла.

Когда сосиски были готовы, всех позвали к столу. Анна заявила, что от жары у нее болит голова, и, взяв кусок пирога и налив себе чаю, ушла в свою комнату. Питер и Сэм, большие любители футбола, набрав пива и сосисок, поспешили к телевизору смотреть какой-то матч. Дети сели за отдельный маленький стол, а взрослые — две семейные пары — за большой.

Жара спадала. Солнце клонилось к горизонту. Вечер пьянил умиротворением, обилием оранжевого света и тепла.

Вильям откинулся на спинку ротангового кресла и обвел внимательным взглядом окружавших его людей. За столь короткий промежуток времени все они, особенно Дороти и Тед, покорили его сердце.