Гейл Уайтикер - Балом правит любовь

Эдвард предвидел, что встреча с лордом Дерлингом будет не из приятных. Ему уже случалось иметь дело с негодяями, и он хорошо представлял, к каким уловкам и ухищрениям те прибегают. На предъявленные доказательства совершенных ими преступлений они тотчас находили оправдания, искажая истинные факты в свою пользу. У Эдварда не было оснований предполагать, что жених его сестры будет вести себя иначе.

Учитывая это обстоятельство, перед разговором с ним Эдвард как следует подготовился. Он воспользовался всеми имевшимися в его распоряжении источниками и, проведя собственное расследование, получил неоспоримое подтверждение правдивости слов Дианы Хепворт. Поэтому три дня спустя, отправляя лорду Дерлингу записку с просьбой о встрече, Эдвард чувствовал себя во всеоружии.

Дерлинг явился точно в назначенное время и был препровожден в библиотеку, где за своим письменным столом его ждал Эдвард.

— Добрый вечер, Гартдейл, — с обычной для него любезностью поздоровался Дерлинг.

Но Эдвард со своего места не поднялся.

— Здравствуйте, Дерлинг. — Теперь, когда вся подноготная этого человека стала ему известна, соблюдать приличия Эдварду было неимоверно трудно. Мысль о том, что этот мужчина поднял руку на Диану, вызывала в Эдварде чувство неизъяснимого отвращения. — Не будем тратить время на пустые любезности. До меня дошли весьма тревожные сведения, и, поскольку речь идет о вас, я решил, что нам нужно обсудить их в приватной беседе.

Улыбка Дерлинга поблекла.

— Что за сведения?

— Сведения о ваших взаимоотношениях с Дианой Хепворт. Узнав о них правду, спешу сообщить, что ваша свадьба с моей сестрой не состоится.

— Да что?.. — Лицо виконта побагровело. — Да что она вам наговорила?

— Не думаю, что это наговор. Мисс Хепворт рассказала мне, что произошло между вами четыре года назад.

— Что за вздор она вам наговорила, черт побери?!

— Что вы ударили ее, а после отрицали свою вину.

На лице Дерлинга отразилось хорошо разыгранное изумление.

— И вы ей поверили?

— Ее доводы были в высшей степени убедительны.

Дерлинг хмыкнул.

— Еще бы! Я же говорил, что она очень мстительна. Ей хочется опозорить меня, хотя вина за разрыв лежит полностью на ней!

— На ней ли?

— Конечно, — выкрикнул Дерлинг. — Странно, что вы в этом сомневаетесь!

Виконт лгал так убедительно, что Эдвард мысленно поаплодировал ему. Когда-то он, может быть, и поверил бы Дерлингу. Но не теперь.

— Как я уже сказал, я не хочу терять время. Мне известен не только случай с мисс Хепворт. Я также осведомлен о вашем жестоком обращении с прислугой. Справедливости ради я справился о судьбе нескольких молодых женщин, по своей или по вашей воле оставивших место прислуги в вашем доме, в частности о судьбе мисс Мэри Уитерс и мисс Флоры Делфин.

Кровь бросилась Дерлингу в лицо.

— Вы верите служанкам, уволенным за попытку обокрасть меня?

Эдвард приподнял бровь.

— Так значит, вы в этом их обвинили?

— Разумеется! Именно в этом они и были уличены! Они решили, что мое состояние не пострадает от пропажи одной-двух безделушек. Однако я разубедил их в этом. Нечестные слуги мне не нужны! Мне кажется, человек вашего положения должен понимать такие вещи.

— Я понимаю. Я и сам выставляю за дверь прислугу, пойманную на воровстве. Однако даже виновность ваших служанок не давала вам право на рукоприкладство.

Глаза лорда Дерлинга сузились.

— Так вы на их стороне?

Эдвард пожал плечами.

— После рассказа мисс Хепворт и проведенного мною собственного расследования — да. Нелишне будет заметить, что мисс Хепворт поведала мне о вашем проступке с большой неохотой, ибо опасалась за будущее своей кузины. Она знала, что вы способны запятнать репутацию ее родственницы так же, как в свое время очернили доброе имя самой мисс Хепворт. Хочу вас от этого предостеречь, — тихо сказал Эдвард. — Я бы на вашем месте покинул Лондон как можно скорее.

— Покинуть Лондон? — Дерлинг сделал большие глаза. — Да вы шутите!

— Нисколько. Ибо в дополнение к показаниям ваших бывших служанок и рассказу мисс Хепворт у меня также имеется показание еще одной особы, с которой я знаком не первый день и которой безгранично доверяю. Она оказалась случайной свидетельницей того, как вы однажды чуть не забили насмерть девушку. Вы подлец, лорд Дерлинг. С моей стороны было бы безумием допустить вашу свадьбу с Элен.

Лицо Дерлинга покрылось испариной.

— Вы уже сообщили Элен?

— Еще нет. Но я сделаю это завтра утром. Пусть она и остальные члены семьи узнают о вашей трусости. Я хочу, чтобы мисс Хепворт была оправдана в глазах общества, а потому намерен самолично удостовериться в том, что справедливость восторжествовала.

Дерлинг побледнел.

— Что вы имеете в виду? Что я должен публично подтвердить правдивость ее слов? Или что вы сами собираетесь проинформировать… все общество?

— Не вижу причин, почему женщина должна продолжать страдать из-за вашей лжи, сэр.

— Но вы погубите меня!

— Что ж, по-моему, это будет вам справедливым наказанием за погубленную четыре года назад репутацию невинной женщины, а может, и за жизни других женщин.

Дерлингу нечего было сказать в свое оправдание. Его красивое лицо, еще недавно горевшее справедливым негодованием, теперь приняло жалкий вид, а на лбу выступили крупные капли пота. Не говоря ни слова, он повернулся на каблуках и вышел вон. Сразу вслед за тем в комнату проскользнул молодой лакей.

— Ты знаешь, что делать, — тихо сказал ему Эдвард. — Будь осторожен, но не выпускай его из виду. Мне нужно знать, где он бывает и с кем встречается. Скорее всего, он покинет Лондон поздно ночью или завтра на рассвете. Проследи за этим, возьми в помощь столько людей, сколько потребуется.

Кивнув, лакей бесшумно удалился, а Эдвард налил себе бокал портвейна. Он был уверен в неукоснительном исполнении своих приказаний, а также в том, что Дерлинг покинет город под покровом ночи.

Не принеся извинений и не ища себе оправданий, Дерлинг попытался выставить Диану в роли интриганки, но не преуспел в этом. Эдвард ни на минуту не усомнился в истинности слов Дианы, ее честность для него была несомненна.

Именно о Диане и думал Эдвард, стоя у окна. Диана Хепворт оказалась замечательной женщиной, честной и преданной своим близким, готовой бороться за их счастье. Как раз такую женщину Эдвард и мог бы полюбить, если бы не Дженни.

Медленно потягивая портвейн, Эдвард размышлял над одним обстоятельством, которое его тревожило. В глазах Дианы он заметил промелькнувшую надежду, какое-то страстное желание, а может, даже нежность. И Эдвард боялся нечаянно обидеть ее. Несмотря на свое восхищение этой женщиной и уважение, которое к ней испытывал, Эдвард не мог разделить ее чувства, ибо его сердце принадлежало другой.