Филлис Хаусман - Встречас судьбой

— Это правильно, Дэн. Но как ты узнаешь, что именно я сфотографировала? Снимать гораздо быстрей, ты не поспеешь за мной.

— Да, это проблема. Нашел! Сделаем так. Разорвем бумагу на длинные полоски, ты будешь их вешать на те растения, которые фотографируешь. И давай объясним охране, что мы делаем, а то они могут нас не понять.

Так они и сделали. Лорелея бродила среди растений и снимала их, Дэниел не спеша делал зарисовки и записи.

Они работали все утро, не делая перерыва даже для еды. Это был рай для садовода, но Лорелее все же пришлось прекратить работу, когда снова полил дождь.

Она увидела Дэниела, пытавшегося спрятать под рубашку альбом, чтобы защитить его от дождя.

— Давай закончим на сегодня, Дэн, и поищем место, где можно поесть, — предложила она, убирая снаряжение в непромокаемую сумку. — Почему ты не положишь альбом в сумку, Дэн?

— Положи, пожалуйста, — сказал он, передавая ей альбом. Но тяжелый альбом выскользнул из рук, и Лорелея едва успела подхватить его. При этом он раскрылся, и один из рисунков бросился ей в глаза. Очень странное растение, подумала она улыбаясь.

Дэниел нарисовал ее в пол-оборота. Рисунок был выполнен в мягких тонах, в романтическом стиле. Ее лицо на рисунке дышало покоем, добротой, прелестью. Лорелея была слишком тронута, чтобы говорить, она лишь бросила на Дэниела благодарный взгляд. И еще она пожалела, что не умеет рисовать.

Она хотела бы нарисовать Дэниела так, чтобы показать не только его красивое лицо и атлетическую фигуру. Если бы она умела выразить в рисунке то, что светилось в его глазах! В его удивительных золотистых глазах сияет его душа, подумала Лорелея. Но такого дара у нее не было.

Лорелея осторожно закрыла альбом и положила его в сумку.

Дождь припустил сильней. Лорелея и Дэниел кинулись бегом к машине.

— Ливень такой, что я не вижу машину, — закричал Дэниел на бегу. — Давай укроемся там, — указал он на небольшое строение. Не дожидаясь ответа, он схватил Лорелею за руку и втянул под навес маленького домика, нелепо расположенного на газоне посреди парковочной стоянки.

— Очень странно, — сказала Лорелея, — у меня постоянный пропуск в музей, и я бываю здесь очень часто. Полтора месяца назад этого домика здесь не было.

— Точно, — согласился Дэниел, указывая на объявление. — Его только что построили. Подумай только, это прямо судьба! — воскликнул он в полном восторге. — Знаешь, что это такое? Это сделанная в натуральную величину модель одного из шедевров знаменитого архитектора Фрэнка Ллойда Райта.

Лорелея с интересом прочла объявление. Оказывается, это была модель единственного, построенного Райтом в Сан-Диего, здания. Ее выставили в парке на несколько месяцев. Затем модель должны разобрать и увезти на запад, в Аризону, где Райт основал архитектурную школу.

— Я думал о том, чтобы работать в этой школе, — сказал Дэниел. — Это как предзнаменование. Жаль, что я не родился на пятьдесят лет раньше и не мог учиться у этого человека.

Лорелея улыбнулась, услышав благоговение в его голосе.

— Ну, ученик, почему бы нам не войти и не посмотреть, что создал твой учитель? — И она потянула Дэниела за руку внутрь дома.

Охранник у входа проверил постоянный пропуск Лорелеи и выдал Дэниелу гостевое приглашение.

— Вы будете там одни, — сказал он. — Похоже, другие посетители не появятся. У нас дождь такая редкость, что все боятся растаять, попав под него, — засмеялся он. — Ходите, сколько хотите, только не трогайте ничего.

— Обещаем быть хорошими, — ответил Дэниел.

Осматривая дом, Дэниел старался подметить и запомнить каждую деталь. Руки так и тянулись потрогать керамику ручной работы на столах, декоративные ткани. Наконец он засунул руки в карманы во избежание соблазна.

— Отрицание замкнутого пространства, — проговорил он, стоя в центре светлой жилой комнаты.

— Что это значит, Дэн? — спросила Лорелея.

— Это его концепция, Лори. Райт хотел открыть все четыре стены обычного дома. — Он взял ее за руку и повел вокруг комнаты. — Райт хотел впустить окружающий мир внутрь дома. Для этого он проектировал угловые окна и большие окна в потолке. Потолки он делал высокие, это давало ощущение простора. А внутренние перегородки передвижные. — Дэниел сделал широкий жест. — Прелесть этого дизайна в том, что каждая семья могла устроить дом по своему вкусу. И хотя основные элементы были типовые, дома выглядели по-разному.

— Какая необыкновенная идея, — сказала Лорелея, оглядываясь вокруг. Комната, где они стояли, явно предназначалась для приемов. Огромные окна в трехметровых стенах давали много света, в комнате был массивный камин, кресла, диваны и небольшой рояль.

Они бродили по дому, а дождь продолжал монотонно барабанить по плоской крыше. Но Лорелее было хорошо и уютно. Дэниел обнял ее за талию, и они стали осматривать кухню, настоящее произведение искусства.

Потом они опять вернулись в жилую комнату. Стоя перед стеклянными дверями, которые вели во внутренний дворик, Дэниел испустил тяжкий вздох.

— Думаю, нам лучше идти. Иначе мне захочется остаться здесь навсегда и стать частью экспозиции. — Он заговорил трагическим голосом: — Вот как это случилось, люди. На него пало проклятие. Все дни напролет он спал, вися в чулане на гвоздике, а по ночам без устали бродил по комнатам.

Лорелея рассмеялась.

— Ну, ты не слишком похож на привидение или вампира! Но если не хочешь превратиться в одного из них, надо поесть. Боюсь, мое любимое кафе на свежем воздухе превратилось в озеро, — продолжала она, прислушиваясь к неослабевающему дождю. — Но мы можем поискать что-нибудь в городе.

— У меня идея получше. Давай заедем в магазин, и я куплю все необходимое для моего знаменитого омлета.

— Только не говори, что ты еще и готовить умеешь, — застонала Лорелея.

— И не подумаю, — сказал Дэниел, протягивая руку и поправляя ее влажные волосы.

Эта простая ласка чуть не вызвала у Лорелеи слезы. Каждый раз, когда они бывали вместе, Дэниел старался просто прикоснуться к ней. Причину этого Лорелея поняла интуитивно. У мальчика, выросшего в приюте, скорее всего хватало и еды, и других необходимых вещей, но не было матери, которая обняла бы его утром или поцеловала на ночь. Не было отца, который мог бы гордиться им.

Импульсивно она обняла Дэниела за талию и прижалась лицом к его плечу. Несмотря на свое обездоленное детство, он вырос в сильного мужчину. Но Лорелее хотелось возместить ему всю нежность и любовь, которых он был лишен в детстве.

— Я люблю тебя, я люблю тебя, — повторял ей тихо Дэниел. — И я всегда буду любить тебя.

Чувство покоя и уверенности охватило Лорелею. Все, что заботило ее, отошло на задний план. Осталось лишь то, что они любят друг друга. Что с того, что ему надо еще несколько лет учиться? Что с того, что ему будут мало платить во время стажировки? Как-нибудь все образуется. Слезы облегчения покатились по ее щекам, она никак не могла их остановить.