Салли Лэннинг - Плата за счастье

Она отвернулась и выскочила из офиса, не оглянувшись, переполненная доселе неведомым ей жгучим гневом.

Она отыщет человека, который был ее отцом. Он может думать, что находится в безопасности и покое — под защитой своего брака! Но она отыщет его!

— Мне кажется, стоит дать себе какое-то время, — сказал Натан Брайане по дороге в больницу, сидя за рулем своей машины — на этот раз без очков, Он вышел вслед за ней из офиса и настоял на своем, хотя Брайана протестовала, говоря, что нет необходимости отвозить ее обратно. — Дайте себе время успокоиться. Осмыслить все это…

— Мне не нужно время, чтобы успокоиться, — ровным голосом ответила она. — Я не обеспокоена. По-моему, вполне логично, выяснив, кто моя родная мать, поинтересоваться, кто мой отец.

Натан мрачно взглянул на нее.

— Это ведь не просто любопытство, — напряженно пробормотал он.

Брайана замерла, сидя рядом с ним. Месть. Он хотел сказать о мести. И был совершенно не прав. Она вовсе не злопамятна.

Тогда зачем ей это? Брайана даже для себя не могла ответить на этот вопрос. Возможно, Натан прав, и ей стоит остановиться и разобраться во всем. Просто это письмо было таким… таким…

— О боже, Брайана, вы опять плачете? — простонал Натан, сворачивая с основной дороги на въездную дорожку больницы и останавливаясь у входа. — Я не могу спокойно смотреть на это, — сказал он, заключая ее в теплый уют своих рук.

Брайана и сама не знала, почему она плачет. Может быть, потому, что, несмотря на письмо, наполненное любовью и заботой, она по-настоящему так и не узнала Ребекку. Брайана могла жалеть молодую восемнадцатилетнюю девушку, могла хотеть узнать о ней побольше, чтобы полюбить. Но, говоря по совести, она не чувствовала, что Ребекка — ее мать. Ее настоящей матерью была Джейн Гибсон, и всегда будет…

— Она была такой одинокой, — вздохнула она, уткнувшись в его плечо. — Ужасно одинокой.

— Всю ее недолгую жизнь, — согласился Натан.

Брайана немного успокоилась, стала дышать ровнее и отодвинулась от него, слезы на щеках высохли.

— Я хочу видеть ее отца, — решительно сказала она.

— Вряд ли он захочет видеть вас, — возразил Натан. — За прошедшие годы Джайлс стал еще большим затворником. Он редко показывается. И никого не принимает.

— Меня примет, — жестко заявила она.

Натан пожал плечами.

— Он будет сопротивляться.

Брайана нервно усмехнулась.

— Вы разве еще не заметили? Если я решила чего-то добиться, то могу быть очень настойчивой.

Она намекала на то, что ей удалось повидаться с обоими «недоступными» Лэндрисами дважды в течение двух дней!

— Заметил, — сухо признал Натан. — Но Джайлс — другое дело, — возразил он. — То, что вы уже узнали, слишком задело вас, и я не хочу видеть, как вы будете страдать еще больше, в этом нет необходимости.

— Но я его внучка, — уперлась Брайана. — Внучка, которую он не захотел увидеть двадцать один год тому назад…

— И все еще не хочет, — понимающе закончила она. — Вы знаете, мне кажется, что Джайлс слишком долго жил сам по себе. Пора все изменить.

— Он слишком стар, чтобы меняться, — покачал головой Натан. — Ему семьдесят, он очень сварлив, и, уверяю, вы не добьетесь примирения напоследок, надеясь на его раскаяние! Он даже не был на похоронах Ребекки, — сообщил он.

Брайана коротко вздохнула. Как может человек не прийти на похороны собственного ребенка? Особенно учитывая, что он, по ее мнению, отчасти виноват в смерти дочери. Впрочем, непонятно, почему это ее удивляет, ведь такая черствость вполне соответствовала тому, что она о нем слышала!

— И все-таки, я хочу его видеть, — упрямо повторила она.

Натан несколько секунд молчаливо изучал ее I решительность в глазах, жесткие линии рта… Наконец, он уступил.

— Ну, что же, — вздохнул он. — В таком случае, я отвезу вас в этот уикенд, если не возражаете.

Ее глаза расширились.

— Натан, вы были все время очень добры ко мне, но я не хочу быть навязчивой до такой степени, — неуверенно запротестовала она.

— Это не доставит мне беспокойства, — уверил он. — Я все равно собирался в Клейрмонт на этот уикенд.

— Клейрмонт? — нахмурилась она. — Это название деревни, где живет мой дед?

Если это так, почему Натан едет туда? Он говорил, что ее дед никого не принимает, тогда зачем Натан хочет увидеться с ним в этот уикенд? Она, наверное, чего-то не понимает…

— Клейрмонт, — это название дома моих родителей, — терпеливо объяснил Натан. — Джайлс живет по соседству. Харрингтоны — выходцы с севера Англии, и дом в Беркшире — фамильная летняя усадьба, поскольку она недалеко от Лондона. Он стал домом Джайлса и Джоанны, когда они поженились, — продолжал он, глядя на удивленную Брайану. — Клейрмонт же унаследовал мой отец, как старший сын, когда женился на моей матери. Поэтому наши семьи так хорошо знают друг друга.

Ее слегка взволновало такое стечение обстоятельств. Лэндрисы и Мэллори многие годы жили рядом — когда Питер Лэндрис и Джоанна Харрингтон еще были молодыми людьми, одинокими и свободными, не имели детей — Натана и Ребекки…

Питер Лэндрис, казалось, знал очень многое о семье Мэллори, и Брайана предположила, — как теперь понятно, ошибочно! — что эти знания получены при изучении официальных документов. Ей и в голову прийти не могло, что эти семьи могли быть соседями!.. Но ни Натан, ни его отец до сегодняшнего дня не рассказали ей о такой близости. Все происходящее предстало перед ней совсем в другом свете, и она подозрительно взглянула на Натана.

— Не смотрите на меня так, — сердито заявил он. — Мой отец и дядя всегда дружили с Харрингтонами; видимо, Джоанна часто общалась с ними, когда приезжала в соседний дом на каникулы. Во всяком случае, это было так и после того, как они обзавелись семьями.

— Не сомневаюсь, — откликнулась Брайана. — Но, если вы все знали, что семья Мэллори несчастлива, а ваш отец и моя бабушка были такими хорошими друзьями, почему никто из вашей семьи не вмешался и не прекратил это безобразие? — Теперь она уже обвиняла, поняв, наконец, эмоции, которые заметила у Питера Лэндриса, когда речь шла о смерти Ребекки и Джоанны. — Джайлс был деспотом, грубым с женой, безразличным к дочери…

— Грубость и безразличие не являются законным поводом для вмешательства в семейную жизнь…

— Законным поводом! — презрительно воскликнула она, ее голубые глаза потемнели. — А как насчет гуманности? Как насчет…

— Брайана, — прервал Натан, стараясь ее успокоить. — Я понимаю ваше горе…

— В самом деле? — пренебрежительно отмахнулась она. — Сильно в этом сомневаюсь!

— Выслушайте меня! — Натан поймал ее за руку, прежде чем она успела открыть дверцу машины, собираясь выскочить. — Только Джоанна могла принять то решение, о котором вы говорите. Любое вмешательство со стороны могло лишь ухудшить жизнь ее и Ребекки…