Элен Милдред - Место, где прячется солнце

— Все равно, давай-ка покажемся доктору. У меня есть замечательный знакомый врач. Прямо сейчас позвоню. Завтра утром и поедем.

— Хорошо, давай поедем, раз он такой замечательный.

Новость, которую сообщил Алексе врач, сразила ее наповал. Ведь они с Беном чего только ни пробовали, каких только методов ни испытывали на себе. А тут вдруг — пожалуйста, нежданно-негаданно. Да еще в самый неподходящий момент. И что теперь, отказываться от ребенка, которого столько лет ждала? У Бена намечается адюльтер, это понятно — причем ей это понятнее, чем ему. У самой в душе смятение и переполох. И за что судьба так несправедлива? Конечно, так думать нельзя, это ведь ребенок, он ни в чем не виноват. Но все же… Как быть? И тут ее вдруг осенило.

— Доктор, а с какой точностью вы определяете срок?

— С точностью до двух дней.

Она вытащила из сумочки мобильник, открыла в нем календарь и бессильно опустила руки. Это снова ребенок Марка! Горячие монакские ночи не прошли бесследно. Она ведь и с ним не предохранялась. Кто же мог подумать…

— Спасибо, доктор. Ошибки быть не может?

— Ошибка исключена. Поздравляю вас.

Вышедшая из кабинета Алекса напоминала сомнамбулу: еле передвигается, взгляд отрешенный, реакция замедленная. Сильви четыре раза спросила ее, что сказал врач, прежде чем она ответила.

Когда вернулись домой, мать заставила ее улечься в постель, принесла свежевыжатый сок.

— Мам, я не больна, я всего лишь беременна.

— Не сопротивляйся. Будешь есть витамины и отдыхать. Кстати, работать надо теперь поменьше. Побереги себя. Почему Бену не звонишь? Вот он обрадуется…

Алекса села.

— Не думаю. Это ребенок Марка.

Теперь села и Сильви.

— Тогда звони Марку.

— Нет. Я пока ничего не решила. — Она снова улеглась, укрывшись пледом. — Что-то в сон клонит.

— Отдыхай, — Сильви встала, — а я пока что-нибудь приготовлю. Вкусное и полезное.

Но и во сне Алексе забыться не удалось. Перед ней попеременно появлялись то Марк, то Бен. Они ей что-то говорили, каждый убеждал в чем-то своем, но она не понимала ни одного слова. Потом оба исчезли, и Алекса увидела себя на зеленой лужайке. Она сидела там совершенно одна, ей было хорошо и спокойно… Когда она проснулась, то уже знала, что делать.

Алекса спустилась и сказала матери, что хочет проехаться по городу. Сильви заставила ее сначала пообедать. Да, похоже, эту беременность придется провести под ее чутким руководством. Но если она будет есть столько, сколько хочет Сильви, то у нее родится не ребенок, а как минимум слоненок.

Она оставила машину на дороге и пошла по знакомой тропинке между разлапистых елей. Деревья все так же стояли, склонив свои ветви в молчаливом приветствии, и Алексе казалось, будто они сопровождают ее до любимого места. Она ведь не приходила сюда с тех пор. Осталось ли оно прежним? Или заросло ельником и туда теперь не пробраться?

Удивительно, но лужайка все так же зеленела свежеподстриженной травой. Алекса аккуратно спустилась, держась за ветви, которые протягивали ей ели, и уселась на траву, постелив предусмотрительно взятый с собой плед. Именно здесь начиналось ее счастье. И именно здесь она примет решение.

Все эти годы она жила словно в перевернутом мире. Потому что считала подлецом единственного любимого человека. А оказалось, он вовсе не подлец. Он тоже любит ее. Именно сейчас, именно здесь Алекса осознала это. И все в мире сразу встало на свои места. Для нее больше не осталось вопросов.

В этот момент она услышала чьи-то шаги. Кто-то спускался по той же дорожке, по которой она шла десять минут назад. Кто же это? Может быть, те люди, что присматривают за лужайкой? Как некстати! Алекса приподнялась и настороженно посмотрела в сторону деревьев.

Ярко-красный «феррари» несся от дома Бенджамина Хейга в Лондон на максимально допустимой скорости.

Ричард что-то рассказывал о новых проектах компании, но Марк слушал вполуха, думая о своем. Когда за завтраком Сэнди разливала чай, он снова вспомнил Лекси. Было что-то неуловимо общее в движениях, в позе, в повороте головы. И ему, как тогда, захотелось, чтобы эта женщина вот так же наливала чай в их общем доме, чтобы она всегда была рядом: и днем, и ночью. И чтобы у них были дети. Такие, как ее мальчик — Арнольд. Марк испытал какое-то необъяснимое удовольствие, когда посадил его за руль своего «феррари». Мальчишка был в полном восторге. А ему казалось, что это его сын — ведь у него мог бы быть такой сын. Арни схватывал все на лету, чувствовал каждое движение автомобиля так же, как чувствовал его сам Марк. Этому нельзя научить. Это врожденное. Сэнди, Сэнди, если бы мы могли быть вместе…

Только это невозможно. У нее — счастливая семья. К тому же Бен — друг детства Ричарда, прекрасный человек, и видно, что искренне любит жену и ребенка. Было бы намного легче, если бы он оказался мерзавцем, таким, каким, например, был его отец. Тогда бы он забрал Сэнди и ее сына, увез, даже не спрашивая их согласия.

Однако вместо этого говорил ей гадости, пытаясь уязвить посильнее. Он терзался сам и хотел сделать больно ей. Это низко, недостойно, но он ничего не мог с собой поделать. Она могла просто выгнать его вон из своего дома. И была бы права.

Конечно, она не шлюха, Марк ни секунды не сомневался в этом. Он знал, что она не придет к нему, когда так по-хамски предложил это. Хотя, если бы пришла, был бы счастлив, искупал бы ее в безумных ласках, заставил бы забыть обо всем… Но она вела себя так, будто ей наплевать на него и будто для нее ничего не значит та неделя в Монако, проведенная вместе. И ничего не значит он, Марк.

Впервые за долгие годы он почувствовал что-то очень похожее на любовь. И снова потерял ее, не успев обрести.

Дни проходили как в тумане. Вернулась из Монако бабушка. Скорее всего, ненадолго.

В усадьбе ей скучно, она наезжает туда время от времени, только чтобы присмотреть за порядком. Марк как-то навестил ее. Она снова завела разговор о женитьбе и о наследниках — очень уж ей хотелось, чтобы дом стал живым, обитаемым и в нем зазвучали бы детские голоса. Но Марк ответил, что в ближайшее время вряд ли ее этим порадует.

— Я все-таки надеюсь на чудо, — в который уже раз сказала внуку Элизабет. — И надеюсь, оно произойдет еще при моей жизни.

В душе Марка поселилась тоска. Он занимался делами, просматривал отчеты и балансы, вникал в бизнес-планы, встречался с партнерами — но все происходило по инерции, на автомате. И как избавиться от этой гнетущей, обволакивающей сердце тоски, он не знал. В том, что касалось бизнеса, он принимал решения уверенно и почти никогда не ошибался. Может быть, как раз благодаря своей уверенности. Впрочем, она не появилась ниоткуда — она базировалась на опыте, знаниях, интуиции и связях. А вот что делать со своими чувствами, которые вдруг ожили при встрече с загадочной и бесконечно притягательной для него женщиной по имени Сэнди Морель, он не знал. И никакого разумного выхода из этой ситуации найти не мог. Стоило признать: он просто не может справиться со своими чувствами, как будто ему не тридцать семь, а семнадцать лет. И это его жутко раздражало.