Барбара Картленд - Игра чувств

— Лорд и леди Маркэм приняли приглашение, — сказала она, — а также…

— А также ваш любимый племянник, которого не позаботились пригласить, — донесся с порога веселый голос.

Все резко обернулись, а Чарльз вскочил на ноги.

— Фредди, как здорово! Рад тебя видеть.

Он зашагал через всю комнату, протягивая руку розовощекому молодому человеку лет двадцати. Фредди Мэйсон был племянником леди Хестер, сыном одной из ее многочисленных сестер.

Веселый нрав и легкость в общении делали его любимцем семьи. Леди Хестер и графиня улыбнулись ему, и он поцеловал обеих, прежде чем принять из рук Чарльза бокал вина и удобно расположиться на диване.

— Чем обязаны этому неожиданному удовольствию? — спросил Чарльз. — Ваше фамильное гнездо находится неподалеку, не так ли?

— Э, в общем… — неохотно начал Фредди.

— Университетский семестр окончился, — безжалостно продолжил Чарльз, — так что даже тебя не смогли не отчислить.

— Нет, меня не отчислили, — с жаром подтвердил Фредди.

— Значит, ты, должно быть, провалился на экзаменах, — триумфально завершил речь Чарльз.

— Я… не совсем провалился…

— Но и не совсем сдал, верно?

— Послушай, старина, я думал, ты будешь рад встрече… семейные узы и все такое, — сказал Фредди обиженным тоном. Потом тяжело вздохнул. — Но теперь вижу, как обстоят дела. Не буду навязывать своего общества.

С этими словами он попытался встать.

— Остановись, — властно приказала леди Хестер. — Ты не можешь уйти, не дождавшись званого ужина. Мне для ровного счета нужен еще один человек.

— Видишь, от меня есть польза, — тут же отозвался Фредди.

— Прекращай валять дурака и пойдем наверх, — взмолился Чарльз. — Вели слуге перенести вещи в комнату, где ты обычно останавливаешься.

— Честно говоря, старина…

— Ах да, конечно, ты уже это сделал. Как глупо с моей стороны.

— Знаешь, ты такой брюзга, что я счел за лучшее обосноваться сразу, пока ты меня не выставил, — невинным тоном возразил Фредди.

Чарльз похлопал его по плечу, и мужчины покинули гостиную, смеясь и переговариваясь.

Но как только они достигли комнаты Чарльза, энтузиазм Фредди несколько поблек.

— Дела, как видно, ухудшаются, — сказал он.

— Почему ты это говоришь? — весело спросил Чарльз. — Оглянись вокруг. Разве что-то не так?

— Я вижу пустые места там, где раньше были ценные старинные вещи, — откровенно сказал Фредди.

— Я избавился от нескольких предметов, которым больше не находил применения.

Чарльз пытался сохранять невозмутимый вид, но не выдержал того, что было написано на лице у Фредди.

— В чем дело? — нехотя начал он.

— Вчера вечером я был в Лондоне, — сказал Фредди. — Пошел погулять с друзьями, ну, знаешь, снять напряжение после экзаменов.

— И, как я понимаю, выбрал заведение с сомнительной репутацией.

— Просто уютный уголок, где можно немного поиграть в азартные игры.

Чарльз застонал.

— И там был Джон, продолжающий проигрывать деньги, верно?

— Не совсем, — ответил Фредди. — В кои-то веки Фортуна была к нему благосклонна. Но такое случается редко. Я говорил с одним из официантов, который часто его там видит. Иногда он действительно много выигрывает.

— Я этого не знал. Впрочем, это ничего не меняет, поскольку он, очевидно, все проигрывает снова.

— Кроме того, его победы окутаны дымкой, очень много подозрений…

— О Господи! — простонал Чарльз.

— Но поймать на мошенничестве его не могут: никто не знает, как он это делает. Похоже, он захаживает в несколько таких притонов, чтобы не примелькаться в каком-то одном месте и не вылететь оттуда. Так что он много выигрывает и много проигрывает.

— И на этот раз он выигрывал. Так что же тебя встревожило?

— То, как он о тебе говорил.

— Ах, это, — вздохнул Чарльз. — Он в ярости, потому что вчера я отказался дать ему денег.

Фредди кивнул.

— Это все объясняет. Он был пьян и осыпал тебя проклятьями.

— Что на этот раз? Я украл у него право наследования?

— Да, он рассказывал об этом каждому встречному. Но все уже слышали эту историю, и никому не было интересно. Никто в это не верит, Чарльз.

— Но это все равно вредит репутации семьи.

Граф подошел к окну и распахнул его настежь. Солнце закатилось за край долины, и в домах, которые были видны, загорался свет. Вот поселок, а за ним фермы. А вон там, в стороне, дом лорда-наместника, его жены и племянницы.

— Взгляни, — обратился он к Фредди, который уже подошел к нему. — Большинство из них «мои» люди. Мои арендаторы. Мои работники. Они полагают, что я позабочусь о них, буду поддерживать их дома в хорошем состоянии, назначать разумную арендную плату и вкладывать эти средства обратно в фермы, а не выжимать из них все соки и не тратить деньги на себя.

— Я знаю, что некоторые лендлорды делают это, — согласился Фредди. — Но ты никогда не относился к их числу.

— Я гордился тем, что слыву хорошим лендлордом, но теперь задумываюсь, насколько хорошим. Некоторые ремонтные работы не были выполнены в положенные сроки.

— Из-за Джона?

— Из-за Джона. Я продавал вещи, отсутствие которых, как мне казалось, не почувствуется, потому что, как только люди станут замечать опустевшие места — как ты сейчас, — во внешнем мире начнут понимать, насколько плохи дела. А этого я вынести не в силах. Я горжусь, быть может, чересчур горжусь, учитывая ситуацию, в которой оказался. Гордость толкает меня на попытки жить в соответствии со своим положением, со своим титулом. Она заставляет меня сжиматься при мысли, что мир узнает правду. Но скоро все будут знать. Меня не покидает мысль, что нужно продать некоторых своих скаковых лошадей…

— Только не это, — запротестовал Фредди. — Наблюдать за победами твоих лошадей — это настоящий праздник для местных жителей. Такое точно заметят.

— Я тоже говорю себе об этом. Но они следующие на очереди, если только победная полоса Джона не продлится. А она не продлится. Как это возможно? Больше всего в Джоне меня злит то, что из-за него должны страдать другие.

— Не плати ему больше, — с жаром отозвался Фредди.

— А если он попадет в тюрьму? Это затрагивает и мою честь.

— Чарльз, ты не спасаешь его от тюрьмы, а всего лишь даешь ему отсрочку. Он вытянет из тебя все до копейки, и, когда ничего не останется, продолжит тратить. Для него все, так или иначе, закончится в долговой тюрьме, и твои жертвы окажутся напрасными. Так зачем их приносить?

— Легко говорить, Фредди, но я по-прежнему цепляюсь за надежду, что смогу уберечь все, что люблю, и людей, по отношению к которым у меня есть обязательства.

Он снова наполнил бокал Фредди.

— Вряд ли ты оценишь способ, которым моя мать предлагает решить проблему, — сказал Чарльз, стараясь придать тону оживленность. — Она хочет, чтобы я женился на богатой наследнице.