Айрис Оллби - Две чаши весов

— До твоего отъезда? Куда? — спросила она. — Куда ты собираешься?

— Это мое дело, — ответил он жестким, холодным тоном.

Хосе уже повернул дверную ручку. Еще мгновение — и любимый исчезнет, и никто не сможет сказать, куда он направился. У него был такой вид, словно увидел ее в первый раз и никогда о ней не думал.

Нет, с этим нельзя согласиться, нужно задержать его. Лилит бросилась к нему, загородив дверь.

— Ты не можешь так уйти, Хосе!

— Почему? Мы уже сделали все, что хотели. — Черные глаза смотрели пристально. — Я получил то, о чем говорил твой шут-дружок.

— Он не мой дружок и никогда им не был. Пожалуйста, не повторяй его грязные слова!

— Я получил удовольствие, — заявил Хосе ледяным тоном. — В дальнейшем мне от тебя ничего не нужно.

Лилит оторопела, пораженная его словами.

— П… пожалуйста, не говори так, — взмолилась она, не способная еще до конца понять, что же произошло. — Мне… было противно слушать, что говорил Берт…

— Правда больно ранит. Согласна?

— Но это неправда! — Внезапно сообразив, что терять нечего, она заговорила четко и вразумительно. — Мне было больно его слушать, потому что раньше я его уважала, казалось даже, что люблю.

— Так вот, значит, какова твоя любовь! — взорвался он. — И ты хотела отдать ее этому подонку?

— Мне больно слышать грубости от тебя, — продолжала Лилит, стараясь подыскать нужные слова, и оглядывалась по сторонам. Вдруг она увидела на столе вазочку с поникшими цветами. — От твоих слов вянут цветы! — воскликнула девушка.

— Ха, цветы уже давно увяли, краса… Лилит Осборн. Нет, этот довод не подходит.

Хосе направился к столу и вытащил из вазочки букет.

— Цветы похожи на тебя. Ты такая же свежая, как они.

Лилит вздрогнула и едва слышно проговорила:

— Не будь таким жестоким…

— А каким же мне быть? Ты мучила меня с того момента, как я впервые увидел тебя. — Он смахнул оставшиеся лепестки со стола. — Только не смог сразу распознать твою сущность…

Лилит, онемев, смотрела на разъяренного испанца. Действительно, в первые часы после спасения она вела себя так, будто хотела соблазнить незнакомца своими прелестями, но вместе с тем держала его на расстоянии. И только узнав Хосе лучше, когда он пробудил в ней нежные чувства к себе, стала вести себя свободнее и естественнее.

Девушка сжалась, прикрыв руками выступающие из декольте груди.

— Это единственное платье, которое у меня сейчас есть, — попыталась она оправдаться.

— Это твой вкус и твой выбор.

— Я же не выходила в нем никуда…

— Ты знала, что выбирала. И знала, чем занимаются здесь, — он указал на смятую постель. — Хотя все время делала вид, что невинна.

— Я д… делала вид? Это же первый раз.

— Да? — просверлил ее свирепый взгляд. — Ты что, опять лишилась памяти.

— О боже! — Она отвернулась, не в силах видеть пылающие гневом глаза, которые до сих пор смотрели на нее только с нежностью и заботой. — Я ведь объяснила…

— Ты не могла объяснить свою ложь, — прервал ее Хосе. — И не одну ложь, а несколько. После такого вранья… — Он произнес ужасное слово, которое больно ранило ее. — Почему я должен верить тому, что ты мне говоришь?

Действительно, почему? Лилит потупила голову, как безмолвный и беззащитный цветок с осыпающимися лепестками.

— Ты ничем не лучше Элены. Я не могу верить тебе, как не верил и ей. Ты очень похожа на нее…

— Я не такая, как она. Не такая! — перебила Лилит. — Пожалуйста, не думай так, Хосе. Я ни на кого не похожа, только на себя.

— Да, Элена — это давно ушедшее прошлое. — Суровый взгляд смягчился. — И я благодарен тебе, что рядом с тобой сумел забыть о том времени. Я… — Неожиданно он протянул к ней руки и обнял за талию. Девушка опять очутилась рядом с ним, задрожала от радости и невольно потянулась к нему губами. Поцелуй следовал за поцелуем.

Прощальные поцелуи. Она чувствовала, как только Хосе перестанет ее целовать, все кончится. Однако он не разжимал объятий и жадно смотрел на нее. Казалось, ему хочется запомнить каждую черточку ее лица.

— Возможно, наступит день… — Он недоговорил и, выпустив Лилит из объятий, направился к двери.

— Возможно, что? — громко переспросила она, одновременно любя его и ненавидя. — Какой день?

— Никакой! — Он остановился и зло продолжил: — Возможно, наступит день, когда я научусь не поддаваться женщинам, — обжигающий взгляд остановился на Лилит, — у которых такие красивые глаза, молочно-кремовая кожа, а губы похожи на только что раскрывшийся бутон…

— Такие же слова ты говорил Элене? — спросила Лилит, чувствуя, как щемит сердце. — Точно такие, какие сейчас говоришь мне?

Хосе укоризненно покачал головой.

— Я никогда и никому не говорил подобных слов, они относятся только к тебе, — тихо сказал он. — Такие глаза, такой рот, такое тело. Все это подходит к тому, чем ты занимаешься, Лилит Осборн.

— Чем я занимаюсь? — растерянно спросила она.

— Обманываешь мужчин!

Он вышел, хлопнув дверью. Лилит бросилась за ним в коридор.

— Я не обманываю мужчин и никого не обольщаю! — крикнула она. — Я работаю в банке, Хосе Суарес, с серьезными деловыми людьми…

Не обернувшись, испанец завернул за угол и исчез.

— Он бросил меня, — громко сказала Лилит, возвратившись в комнату. — Я снова одинока, — добавила она потише и опустилась на кровать.

Все плохо. Как ни старалась Лилит, но справиться с охватившей ее тоской не могла. На кровати тоска ощущалась сильнее. Простыня еще удерживала запах роз и корицы. Запах любимого человека, мужчины, которому она доверяла, с которым хотела быть.

Слезы лились градом. Лилит пошла в ванную, чтобы принять холодный душ и превозмочь приступ отчаяния. Прохладная вода освежила и придала бодрости. Теперь нужно было спокойно подумать о возвращении в Англию.

Первым делом, решила она, надо разыскать Берта, взять у него паспорт и багаж.

Откровенно говоря, противно и страшно встречаться с Гейвудом один на один. И все же встречу откладывать нельзя.

Девушка выключила свет и прилегла.

Темнота не была зловещей, наоборот, успокаивала, а запах роз и корицы вызывал приятные воспоминания. Лилит забылась. Волнения сморили ее, и тут же пришел глубокий освежающий сон. Только солнце, проникавшее сквозь шторы, и короткий телефонный звонок разбудили ее.

Кто может звонить так рано? Неужели…

Она протянула руку и нащупала телефонную трубку. Звонил гостиничный клерк, но с приятными новостями.

— Один джентльмен хочет видеть вас, мисс Мендос.

— Мистер Суарес? — Она моментально проснулась, казалось, все птицы за окном весело зачирикали. — Направьте его ко мне…

— Нет, не мистер Суарес. Этот джентльмен англичанин.

— Ох! — Нет, запели не птицы — закаркали вороны. — Мистер Гейвуд? Скажите, что я сейчас спущусь…