Айрис Оллби - Две чаши весов

— Да. На уме у нее одни экзамены. Она же по вечерам учится.

— Экзамены? — Не веря услышанному, Хосе повернулся к Лилит и посмотрел на нее с удивлением. — Ничего об этом не знал.

— А откуда тебе знать? — Осборн посмотрел на Хосе с превосходством. — А я ни разу не подал этому Гейвуду руки, не говоря уже о том, что не перекинулся с ним и парой слов.

Хосе сидел, уставившись в стол.

— Ты любила его? — не поднимая глаз, обратился он к Лилит.

Она прижала ладони к пылающим щекам.

— Мне… казалось, что любила.

— А сейчас?

— Сейчас совсем другое дело! Будь он…

— Вот видишь! — воскликнул Осборн. — Она наивней, чем цыпленок. Удивляюсь, как подонок мог показаться ей приятным, — произнес отец с брезгливой гримасой.

— Что было, то было. — Лилит от волнения поднялась. — Конечно, этот тип постоянно темнил, никогда ни о чем не заикался… — Девушка признавала свое простодушие. Вообще, как могло случиться, что она согласилась отправиться с ним на побережье? Уму непостижимо! А тихоня в один вечер превратился в монстра…

— Он назвал тебя подстилкой, — напомнил Хосе. — Перечислял мужчин, с которыми…

— О господи! Моя маленькая Лилит… — Невозмутимый Осборн превратился в разгневанного отца. — Я прикончу его!

— Нет уж, это сделаю я! — Побледнев, Хосе вскочил со стула и сжал кулаки.

— Куда ты собрался? — в тревоге спросила Лилит.

— Разыщу этого Робин Гуда, — бросил он через плечо, — и разобью о его зубы ту самую гитару!

— Подожди меня, сынок! — Англичанин тоже вскочил на ноги. — Я знаю, где его найти.

— Остановитесь! — вскрикнула Лилит. — Пожалуйста…

Мужчины не обращали на нее внимания.

— Ты ведь Хосе, верно? — Осборн протянул ладонь и крепко пожал руку молодого человека. — Можешь называть меня Бобби. Так зовут меня друзья.

Хосе на мгновение задумался, затем глаза его потеплели.

— Отлично, Бобби! Мои друзья называют меня Малыш.

— Малыш? Это что-то да значит! — Светлосерые глаза англичанина оценивающе оглядели крепкую фигуру Хосе.

— Ничего не значит, — вмешалась Лилит, побледнев от волнения. — Ничего не значит… Вернитесь!

Но мужчины уже уходили. Она смотрела на две удаляющиеся фигуры. Оба крепкие, атлетически сложенные и, как ей показалось, воинственно настроенные, словно перед встречей с опасным преступником.

Лилит догнала их у выхода из гостиницы. Хосе, придерживающий дверь, увидя ее, застыл.

— Это мужское дело, красавица.

— Не понимаю, как ты можешь так говорить! — возмутилась она. — Черт возьми, это дело касается меня.

И в этот момент через стеклянную вращающуюся дверь она увидела Берта, стоящего у края тротуара и расплачивающегося с таксистом. В твидовом костюме он выглядел менее опереточно, чем вчера. Внезапное появление перед ним старшего инспектора Осборна, видимо, было для него настоящим шоком. Физиономия, на которой багровел здоровенный синяк, перекосилась.

— Извини, красавица!

Хосе тоже увидел Берта и преградил Лилит дорогу. Однако она проскользнула у него под локтем и выскочила на тротуар. К этому моменту такси уже укатило. Отец и Хосе подошли к Гейвуду. Редкие прохожие с любопытством посматривали на разгневанных мужчин, но никто из них не остановился.

— Что вам нужно? — угрюмо прорычал Берт, когда Лилит приблизилась к мужчинам. — Нам не о чем разговаривать.

— Ты в этом уверен? — злобно прошипел испанец.

— Пожалуйста, Хосе…

— Замолчи, девонька! — остановил ее отец и обратился к Хосе: — Однако, сынок, она права. Здесь не то место, где можно разобраться в клевете.

— Почему же? Давайте, действуйте! — взвизгнул Берт. — Пускайте в ход свои кулаки. Для меня это будет неплохой рекламой, особенно когда я расскажу на суде об этой драной кошке. Представляю, с какими заголовками выйдут газеты…

Лилит увидела, что Хосе вот-вот ударит обидчика, и попыталась разнять мужчин, но отец схватил ее за запястье.

— Так уж и быть, мы и здесь готовы выслушать твои извинения, — обратился он к Берту, отстраняя дочь.

— Никаких извинений!

— Дайте-ка я врежу ему! — не выдержал Хосе.

— Нет! — вскрикнула Лилит, но слова отца заглушили ее голос.

— Не упрямься, дружок, тебе же будет лучше.

— Отец, не называй его дружком…

— Перестаньте молоть чепуху. — Берт посмотрел на часы. — У меня сейчас должна состояться встреча…

— Тогда поторапливайся с извинениями, — гаркнул Боб и взглянул на кулак Хосе. — А то будет поздно.

— Не дождетесь!

— Или я услышу извинения или немедленно позвоню твоей жене.

— Отец! — снова закричала Лилит. — Не надо этого делать!

Хосе медленно опустил кулак.

— Да, она права, это причинит неприятность ни в чем не повинной женщине.

— Пришло время, чтобы она узнала, — возразил Боб и снова обратился к Берту. — Мне все ясно. — Он достал из кармана две квитанции. — Вот это гостиница «Бристоль» в позапрошлом году. А вот гостиница «Атлантик» прошлым летом. А на той неделе пляжи Картахены с моей маленькой Лили…

— Остановись, прошу тебя, отец…

— Успокойся, девонька. — Осборн наконец соблаговолил обратить внимание на дочь. — Ему это так не пройдет.

— Не пройдет? — Глазки Берта воровато забегали. — Вы ничем не можете это подтвердить!

— Подтверждать факты — моя работа, очаровательный. Могу представить, что почувствует твоя жена, когда услышит, откуда ты взял деньги на пластинку, которую собираешься записать. Ей также предстоит узнать, с какой целью ты ускакал из дома.

— Она… не поверит вам.

— Неужели? У меня достаточно доказательств…

— Ну, хорошо! — не выдержал Берт. — Я… — Он запнулся, но через секунду продолжил: — Я приношу извинения…

— За вранье и клевету, — сказал старший инспектор полиции Боб Осборн.

— Ладно, — вороватые глазки перескочили с лица Боба на Хосе, выражение лица и поза которого не предвещали ничего хорошего. Потом посмотрел на Лилит. — Я с ней только целовался… С ней еще никто не спал. Это была шутка.

— Вот как! — Хосе схватил его за рубашку. — Посмотрим, кто из нас шутит…

— Пожалуйста, остановитесь! — Лилит опять попыталась встать между ними, и опять отец удержал ее, а затем и Хосе.

— Сынок, погоди, не пачкай о него руки…

Медленно, с раздувавшимися от гнева ноздрями и сверкающими глазами, Хосе разжал кулак. Берт с перекошенным от страха лицом тут же попытался улизнуть, но Боб Осборн преградил дорогу.

— А что значит «это была шутка»?

— Никому не удавалось уложить ее в постель, — прохрипел Берт. — А я поспорил, что смогу…

— Это у вас был такой сговор? — не выдержала возмущенная Лилит.

— Твоя внешность многих соблазняла. Многие парни мечтали совратить тебя. А я поспорил, что завлеку тебя в постель. Мы договорились, что на это потребуется шесть недель.