Айрис Оллби - Две чаши весов

— Почему именно тогда? — озадаченно спросила Лилит.

— Потому что это месяц благословения новобрачных.

— Подожди! — со смехом прервала девушка, не понимая, что Хосе имеет в виду. — Что это значит?

— Это значит, что в ноябре мы пойдем в нашу церковь. Ты должна увидеть ее. — Он повернулся к ней, глаза у него блестели. — Все будут вместе, в этот день наш храм сияет, как кусочек Рая.

— Еще один кусочек Рая, — пробормотала она.

— В полночь врата храма открываются, появляется святой отец и выносит священный огонь… — Он посмотрел в глаза Лилит. — Мы зажжем свечи от священного огня веры. Вокруг нас будет гореть много свечей… — Его голос перешел на шепот. — И с этого дня мы начнем новую жизнь. Новая жизнь приходит в дом с этим светом.

— С пламенем свечи? — Она тоже понизила голос. — А он не потухнет?

— Его легко задуть, так же легко, как и жизнь.

Она отвела глаза и всмотрелась в синеющие вдалеке горы.

— Я никогда не поступлю так, как поступила недавно. Можешь мне поверить. Я буду беречь жизнь. Скажу честно, я подумала прошлой ночью, когда осталась одна, зачем мне жить. — Она посмотрела на него, радуясь тому, что может говорить правду. — Я чувствовала себя растоптанной. И еще подумала о моей прежней жизни. Я теперь верю в будущее… Спасибо тебе.

— Я думаю, Лилит, что мы вместе принесем этот огонь в наш дом и будем хранить его.

Он не прикасался к ней, и ей была понятна его сдержанность. Это не тот случай, когда нужно бросаться в объятия друг друга, повинуясь призыву плоти.

— А где это будет, Хосе? — Она сидела, не двигаясь, только следила за его глазами. — Где будет этот дом?

— Твой дом будет там, где буду я. — Он запнулся и добавил: — А мой дом будет там, где будешь ты.

Хосе обнял возлюбленную и коснулся губами ее щеки.

— На этом участке дороги всегда большое движение, — хрипло проговорил он.

— Да, здесь много машин, — ответила девушка. — Мы можем выйти? Смотри, прекрасная лужайка, она вся покрыта цветами. Давай прогуляемся.

— Хорошо, красавица, но только на минутку.

Пробираясь сквозь заросли кустов, она жадно вдыхала цветочный аромат.

— А куда мы отправимся потом, Хосе?

— Я уже говорил, в Оливьеру — ответил он, улыбаясь. — Ты побудешь с моими родителями до нашей свадьбы.

— И все это время мы не должны… — она посмотрела на окружающие ее заросли, — искать уединения?

— В общем, да Мы люди терпеливые, — рассмеялся испанец.

— А как я должна относиться к тому, что было у нас прошлой ночью?

— Я поступил с тобой плохо, — виновато проговорил Хосе. — Ты же была девственницей, а я взял тебя в гневе и не доставил никакого удовольствия.

— Ничего подобного, Хосе, — потупилась Лилит. — Все было так прекрасно.

— Но это должно не так происходить.

— А как? — Она обняла его за шею и посмотрела в пылающие глаза. — Покажи мне!

— Мы среди цветов, красавица, — улыбнулся Хосе. — Стоит ли мять такую прелесть?

— А ты будь поосторожней. — Она посмотрела на покрытую цветами лужайку, скрытую от посторонних глаз кустами.

Высокая трава скрыла их, головки цветов закачались, а сверху глядело ласковое солнце и голубое-голубое небо…

— Ты всегда соблазняешь меня, красавица, — сказал Хосе, когда они возвращались к машине. Он обнимал ее за талию. — Кто-нибудь мог нас увидеть.

— Нет, не мог, — возразила она, светясь от счастья. — Нас прятали цветы. Это был кусочек Рая для двоих.

— О, керида, в тебе просыпается горячая кровь испанки.

— Как я могу стать испанкой, — воскликнула Лилит, — если ты даже не учишь меня языку?

Хосе сжал ее руку.

— Я научу тебя.

— Хорошо. — Она подняла на него глаза. — Так что же такое керида?

— Это значит — любимая. — Он поцеловал одну ее ладонь, потом другую. — Это значит, что ты самая любимая на всем белом свете.