Наташа Тейт - Неуместное влечение

Гораздо позже, после, Кейт почувствовала, что ее ноги слишком тяжелы, чтобы идти. Она прижалась к его груди и закрыла глаза.

— Я люблю тебя, Этан.

— Я тоже люблю тебя, Кэтидид.

Его дыхание постепенно замедлялось, когда он убирал ее влажные волосы с лица и шеи.

— Навсегда.

Два года спустя

— Все будет хорошо, — сказал Этан, плохо скрывая беспокойство во взгляде. — Ты просто вымотана. Неудивительно, со всеми переездами и путешествиями. Тебе надо отдохнуть, и все будет в порядке.

Кейт, одетая в ночную рубашку, стояла между двумя рядами флуоресцентных огней и смотрела на снимки на стене врача. В ее голове прокручивались самые страшные сценарии. Доктор Слаттери вышел из комнаты почти час назад.

— Кейт.

Она посмотрела на Этана, беспокойство проглядывало в его улыбке. Ей было страшно. Так страшно, что руки немели и зубы сжимались.

Этан взял ее лицо и поцеловал ее замерзшие губы.

— Все будет хорошо, Кейт. Что бы ни произошло, все будет в порядке. Мы вместе справимся со всем.

Они оба вздрогнули, когда раздался легкий стук в дверь. Этан взял ее за руку и повернулся. Вошел доктор Слаттери, везя перед собой аппарат для УЗИ и качая головой:

— Мы провели тест три раза, и каждый раз результат был один и тот же.

Он показал им документы из лаборатории, как будто множество букв и цифр могли им что-то объяснить.

— Что это? — спросил Этан.

— Мне нужно проверить еще кое-что, прежде чем мы убедимся.

Доктор Слаттери положил руку на плечо Кейт:

— Мы должны сделать УЗИ. Ты согласна?

Кейт кивнула и медленно легла на кушетку для осмотра, пытаясь ни о чем не думать. Но когда доктор Слаттери намазал ее живот холодным гелем и стал водить ненавистным устройством по животу, она почувствовала, как мир стал исчезать. А что, если внутренние раны вызвали новые осложнения? Она закрыла глаза.

Вскоре тишина в комнате уступила место знакомому звуку аппарата. Доктор Слаттери наклонил голову и подвинул устройство ниже, проводя полукруг внизу ее живота. Кейт прижалась щекой к фланелевому покрывалу и попыталась не заплакать. Она не хотела знать, что не так. Она хотела делать вид, что все в порядке. Она хотела наслаждаться своим чудесным браком с Этаном, который они строили вместе. Все было идеально.

— Ну что, Кейт, видимо, тесты были правы, — сказал врач.

Кейт почувствовала, как Этан напрягся рядом с ней, и его тело прижалось к ней, когда он наклонился вперед, чтобы посмотреть.

— Что? — прошептал он. — Что это?

— Это невозможно, но это факт.

Доктор изменил угол, и маленькая комната наполнилась новым ритмом, быстрым и тихим. Кейт распахнула глаза, а Этан сильнее сжал ее пальцы.

— Доктор?

Доктор Слаттери широко улыбнулся:

— Ты беременна, Кейт.

— Что? — воскликнули они хором.

— Похоже, что около двенадцати недель.

Этан пораженно смотрел на врача:

— Но мы думали… Как?

Улыбка доктора Слаттери стала еще шире.

— Я думаю, что это случилось естественным путем.

Этан перевел глаза на Кейт, когда она положила руку на живот.

— Но нам сказали… — проговорила она, снова глядя на доктора. — Вы сказали нам, что мы не сможем зачать.

Доктор Слаттери поднял ладони и пожал плечами:

— Видимо, у природы были другие планы.

— Но вы были пятым врачом, который сказал нам это. Как вы все могли ошибаться?

Он развел руками:

— Организм не всегда ведет себя так, как мы ждем. Иногда срабатывает тот самый один шанс из миллиона, и все удивляются. — Он улыбнулся и протянул Кейт бумажное полотенце, чтобы вытереть живот. — Наверное, этот малыш так сильно хочет появиться на свет, что готов бороться со всеми обстоятельствами.

Кейт и Этан обменялись взглядами и снова повернулись к врачу:

— Он?

— Можете начинать скупать все голубое.

— Это чудо, — выдохнула Кейт.

— Нет. — Этан повернулся к Кейт и улыбнулся ей. — Это ты — чудо.

Губы Кейт задрожали, опьяняющее счастье наполнило ее грудь. Она потянулась к руке Этана и прижала ее к губам. Она поцеловала его раскрытую ладонь, а потом приложила его длинные пальцы к своему животу.

— Ты будешь отцом, Этан.

— Отцом нашего ребенка. Нашего, Кейт. — На его щеках появились ямочки, которые она никогда не сможет разлюбить. — И я не могу представить, что возможно любить его мать сильнее, чем я люблю ее сейчас.