Кэрол Маринелли - Уже не игра

Зоуи нахмурилась:

— А этот юноша… Леонард, кажется?

— Лео, — поправил он ее. — Если вы, конечно, имеете в виду молодого человека, который флиртовал с бывшей невестой вашего сына.

Королева обнаружила, что снова смеется.

— Вы очень наблюдательны, — сказала она Бобби и сама подлила ему чая, потому что уже давно отпустила дворецкого. — Лео — ваш сын от первого брака?

— Нет. Его мать звали Люсиндой. Она была моей любовницей.

— О…

— После ее смерти Лео стал жить со мной. До этого мы с ним не общались. Я думал, что он не мой сын. Люсинда никогда не пыталась меня переубедить, и у меня не было никаких сомнений. Оказалось, что она сделала анализ ДНК. Мне следовало быть рядом с Лео… Я перед ним виноват.

— Вы не сердитесь на Люсинду за то, что она не сказала вам правду?

— Я ею восхищаюсь. Женщина, которая не пытается удержать любовника с помощью ребенка, особенная. — Бобби посмотрел на королеву. Ее глаза были полны грусти. Бобби всегда умел находить общий язык с представительницами прекрасного пола. Зоуи королева, но прежде всего она женщина. — Она прекрасно воспитала нашего сына, и я всегда буду ее помнить. За свою жизнь я совершил много ошибок, но кто из нас безупречен?

— Королеве непозволительно совершать ошибки.

— В первую очередь вы женщина.

— Нет. — Она покачала головой, но Бобби это не убедило.

— Для меня вы красивая и умная женщина, которая заслуживает любви и понимания. — Он не без удовольствия отметил про себя, что на ее лице появилась улыбка. — В любом случае чувство вины не помогает решать проблемы. Мне следует оставить прошлое в покое и постараться быть ему хорошим отцом. Как я уже сказал, мы все небезупречны.

— Это точно, — согласилась Зоуи, и они обменялись понимающими улыбками.

— Но к Аллегре это относится меньше, чем к кому-либо, — сказал Бобби. — Если у вас есть какие-то сомнения на ее счет, уверяю вас, что она серьезная и порядочная девушка. Я всегда говорил Джулии, что из нашей дочери однажды получится прекрасная мать. Видели бы вы ее с братьями и сестрами! Наша Аллегра не любит быть в центре внимания, не ищет славы. Она благоразумнее, чем все мы, вместе взятые. С ней ваш сын будет очень счастлив. — Бобби поднялся. — Был рад познакомиться поближе, Зоуи. Я с удовольствием еще пообщаюсь с вами и вашей семьей.

Бобби был грубоват и прямолинеен, но в то же время очарователен. Зоуи поняла, почему женщины его прощают и вся его страна уже много лет обожает.

Зоуи никогда не признавалась ни одной живой душе, что совершала ошибки, но после дружеского разговора с Бобби почувствовала облегчение.

Ей нравилась энергия, которой Джексоны наполнили дворец.

Аллегра ей тоже нравилась.

Взяв дрожащей рукой газету, она стала изучать мнения общественности о предстоящей свадьбе и просматривать фотографии под кричащими заголовками. Ее беспокоило, как отреагируют на все это Алессандро и Аллегра.

Войдя во дворец, Зоуи направилась на кухню и у лифта встретила двух горничных.

— Вы не забыли, что у нас ночевало больше гостей, чем было запланировано? — напомнила она им. — Куда вы это везете? — спросила она, указав на огромную тележку с кофе, выпечкой и газетами.

— Принцу Алессандро, — ответила одна из девушек. — Он распорядился подать завтрак в семь часов.

— Оставьте принца Алессандро в покое.

— Принц попросил разбудить его в семь, — взволнованно произнесла вторая девушка.

— Дайте им отдохнуть еще часок, — улыбнулась Зоуи, подозревая, что Алессандро и Аллегра уснули совсем недавно. — Они поздно легли. Если принц будет возмущаться, скажите, что вы выполняли мое распоряжение.

Девушки с тележкой пошли обратно на кухню, а она вернулась в свои покои и продолжила читать газеты. Алессандро и Аллегре нужно время, прежде чем они столкнутся со всем этим.

Аллегра долго лежала без сна, слушая шум моря и глядя на тени от огня, танцующие на стене. Она задремала на рассвете и проснулась от пиканья будильника. Алекс на него никак не отреагировал. Ей следовало его разбудить и напомнить ему, что в любую минуту может войти слуга, но она продолжала тихо лежать, пока он наконец не проснулся сам.

В комнате было холодно, и он поднялся и закрыл балконную дверь. У него затекли ноги. Он не привык спать на узком диване, на котором нельзя вытянуться во весь рост.

Все же не это раздражало его больше всего, а тот факт, что почти всю ночь ему не давал покоя образ Аллегры в короткой ночной рубашке, из которой вывалилась полная грудь.

Он подошел к кровати и забрался под одеяло. Аллегра пошевелилась. Поняв, что она не спит, он сказал ей:

— Прости, Аллегра.

— Это всего на несколько минут.

— Я имею в виду — прости за все. Я знаю, какими мучительными были для тебя эти недели. Знаю, что ты не привыкла к подобной жизни.

— Мне было бы проще, если бы я видела тебя чаще, — ответила Аллегра. — Конечно, я ни в чем не нуждалась, но…

— Я знаю, что тебе было одиноко, но у меня возникло множество дел здесь. Кроме того, я постоянно должен был быть на связи со своим офисом в Лондоне.

— Я не могу выйти из дворца без сопровождения. Что, по-твоему, может со мной случиться?

— Люди могут узнать… — начал Алекс со знакомой фразы, которую его отец с детства вбивал ему в голову. Повзрослев, он стал сам все понимать. — Раньше у членов королевской семьи было больше свободы, но из этого не вышло ничего хорошего.

Аллегра повернулась к нему лицом. Его слова прозвучали осторожно. Ей хотелось понять, что он имел в виду, но он больше ничего не сказал. Очевидно, эта тема не подлежала обсуждению.

— Я не смогла бы так жить.

Алекс ничего не ответил.

— Правда не смогла бы.

— Большинство женщин с удовольствием бы…

— Я не такая, как большинство женщин.

— Это верно, — согласился он. — Ты действительно не такая.

Она снова отвернулась, чтобы не видеть мужчину, образ которого не давал ей уснуть прошлой ночью.

Ей было неприятно это признавать, но часть ее хотела, чтобы все это было по-настоящему. Чтобы принц Алессандро, лежащий рядом с ней, был на самом деле ее женихом.

Она хотела его.

Посмотрев на часы, Алекс обнаружил, что уже почти семь. Слугам, которые принесут завтрак, покажется странным, что жених и невеста спят на разных концах кровати.

— Прости, — сказал он, придвинувшись к ней.

На самом деле он не испытывал никаких сожалений, потому что у него замерзли ноги, а ее половина кровати была теплой.

Он привык просыпаться рядом с женщиной. С тех пор как он вернулся во дворец, ему пришлось провести много ночей в одиночестве. Это было для него настоящей пыткой, тем более что в одной из соседних комнат спала женщина, вкус губ которой он никак не мог забыть.