Кэрол Маринелли - Уже не игра

Его холодная ступня задела ее лодыжку.

— Ты замерз, — сказала она.

Он обхватил ее рукой. Его ладонь легла рядом с ее грудью, но она не отстранилась.

— Ты такая мягкая, — улыбнулся он. — Как продвигается работа над биографией твоего отца? — Надо отдать ему должное, он всегда интересовался ее книгой. — Ты расспросила своего брата о его матери Люсинде?

— У меня не было возможности с ним поговорить. Знаешь, тебе тоже следовало бы записать историю твоей семьи.

— Она уже задокументирована.

— Я имею в виду неофициальную версию, — прошептала Аллегра. — Определенно есть вещи, которые знаешь только ты, твои сестры или братья. Твои родители…

— Оставь это, Аллегра.

Она не лезла в его дела, а просто поддерживала разговор. Почувствовав, как он напрягся, она поняла, что затронула его больное место. Разумеется, она не имела права давать ему советы. Он заплатил ей, чтобы она сыграла роль его невесты. Но она хотела лучше его узнать, стать частью его жизни.

Алекс замолчал, и она решила, что он уснул.

Это особенный день, потому что сегодня все закончится.

Сегодня она услышит от родных Алекса, что она ему не подходит. Разумеется, таков был их план, и она знала, что ей следует держать свое сердце на замке. Ей это не удалось, раз она хочет на время поверить в то, что принц Алессандро любит ее и скандальное поведение ее родных не имеет для него значения. Когда рука Алекса легла в опасной близости от ее груди, она знала, что ей следовало ее оттолкнуть, но его близость была такой приятной, что ей захотелось продлить эти чудесные мгновения.

В любую минуту дверь откроется, и им принесут завтрак и свежие газеты. Затем они оденутся и пойдут на встречу с его родными, которые скажут, что она не годится на роль будущей королевы.

Аллегра попыталась заставить себя думать о том, что совсем скоро она освободится от лжи, покинет дворец и вернется к прежней жизни, но сейчас, когда его тяжелая рука лежала на ее теле, голос разума был как никогда слаб и неубедителен. Она прекрасно понимала, что дело не в ней, что на ее месте могла быть любая другая женщина, но ничего не могла с собой поделать.

Она ошиблась. Алекс не спал, но за эти минуты, проведенные в ее объятиях, он отдохнул лучше, чем за всю ночь. Ему нравилось лежать рядом с Аллегрой, прижиматься к ее мягкому теплому телу, вдыхать естественный запах ее кожи.

— Алекс. — Когда он пошевелился, она попыталась снять с себя его руку, но он не убрал ее. — Сюда в любую минуту может кто-нибудь войти.

— Они постучат, — пробормотал он рядом с ее ухом. — В любом случае что предосудительного в том, что жених и невеста лежат в обнимку и целуются?

Она лежала неподвижно. Внутри ее шла борьба, так как, несмотря ни на что, ей хотелось, чтобы он ее поцеловал. Хотелось получить хотя бы частицу того, что она никогда не сможет иметь.

— Ничего.

Алекс развернул ее к себе лицом, но не поцеловал. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, как будто прощались. Аллегра почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Я кошмарная невеста.

— Из тебя получилась бы отличная невеста, не будь я королевского происхождения. — Убрав челку с ее лица, он нежно поцеловал ее в лоб. Она закрыла глаза, и он снова коснулся губами ее лба, затем влажных соленых ресниц. — Твое пребывание здесь было как глоток свежего воздуха.

— Я почти тебя не видела.

— Именно так было бы, если бы мы… — Он внимательно посмотрел на нее. — Ты была великолепна.

У нее не осталось никаких сомнений в том, что это действительно прощание. Наконец его губы прижались к ее губам, и он забыл о том, что их уединение вот-вот будет нарушено. Он целовал ее до тех пор, пока ее пальцы не вцепились ему в волосы, а ее тело не стало податливым.

— Кто-нибудь… — снова напомнила ему она, и он, опустив голову, накрыл губами ее сосок, о чем мечтал всю ночь.

Аллегра испытала огромное наслаждение, которое усилилось, когда он потерся небритой щекой о ее грудь.

— Кто-нибудь может… — попыталась она еще раз.

— Он постучит, — ответил Алекс и, опустив целую бретельку ее ночной рубашки, приник губами к другому соску. Его руки скользнули вверх по ее бедрам и сжали упругие ягодицы. Из горла Аллегры вырвался тихий стон, и, когда она провела ладонями вниз по его торсу, он мысленно взмолился, чтобы никто не приходил еще несколько драгоценных минут.

Аллегра знала, что им помешают, и надеялась, что Алекс схватит ее за руки и остановит это безумие. Вместо этого он застонал, когда она запустила руки под пояс его брюк и освободила его восставшую плоть.

«Пожалуйста, пусть кто-нибудь постучит в дверь», — взмолилась она про себя, когда Алекс оторвался от ее груди и посмотрел ей в глаза. Зная, что совершает фатальную ошибку, она нежно погладила символ его мужского естества. «Если дверь сейчас откроется, мы быстро отпустим друг друга и притворимся спящими», — сказала она себе.

— Думаю, про нас забыли, — сказал Алессандро, которого впервые в жизни обрадовала чья-то неисполнительность. — Должно быть, все сейчас заняты.

Он провел ладонью по бедру своей невесты и поцеловал ее в губы. Только его пальцы достигли заветного уголка в низу ее живота, как в коридоре послышался какой-то шум.

Аллегра тоже его услышала. Она перевернулась на бок и закрыла глаза. Ее сердце бешено колотилось, тело было напряжено как струна.

Она была шокирована таким поворотом событий. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь вошел, и она поскорее приступила бы к выполнению обязанностей, за которые ей заплатил Алекс, вместо того чтобы предаваться страсти.

Они молча лежали и ждали, когда откроется дверь, но шум не повторился.

— Мы не можем, — произнесла она, когда его рука снова обхватила ее за талию. — Сюда в любую минуту кто-нибудь придет.

— Я знаю, — ответил Алекс, но придвинулся ближе, и его горячая плоть прижалась к внутренней поверхности ее бедра. Его другая рука скользнула вниз по ее животу и начала ласкать нежные складки между бедер. В ответ на это она раздвинула ноги и выгнулась ему навстречу.

Алекс никогда не терял голову, но, лежа сейчас в постели с Аллегрой, он обнаружил, что здравый смысл постепенно ускользает от него.

— Мы не можем… — повторила она, но ее тело продолжало плавиться как воск в его руках.

— Они постучат, прежде чем войти.

В данный момент ему было все равно, даже если бы в комнату вошли все обитатели дворца. Он был возбужден до предела. Ему не терпелось оказаться внутри этой женщины. Он убрал руку и направил свою плоть туда, где соединялись ее бедра.

Аллегра чувствовала силу его желания. Она хотела, чтобы он овладел ею, но понимала, что им следует остановиться.

— Алекс, нет, — сказала она, заерзав под ним.