Барбара Данлоп - Золотое предательство

— И по меркам Англии тоже. Найлз говорит, что наши дети обязательно должны учиться в правильной английской школе, а иначе они вырастут такими же, как я.

— Так ты подумываешь о том, чтобы выйти замуж за Найлза? — удивленно спросила Анна. Это как-то совершенно не вязалось с тем, что Калила говорила ей раньше.

— Он умоляет меня. Я говорила, что это невозможно, но теперь…

— Что теперь?

— Ничего. Это невозможно, и Найлзу придется с этим смириться. Давай не будем заставлять кронпринца ждать. — И Калила ускорила шаг.

Вполуха слушая помощника, Раиф поглядывал на панель, за которой скрывался потайной ход, и только и подыскивал подходящий предлог, чтобы побыстрее спровадить надоедливого гостя.

Он прекрасно понимал, что ему не стоит тащить Анну к себе в комнату, но просто ничего не мог с собой поделать. Еще одной ночи, хотя бы не поговорив с ней, он не перенесет. А может, ему даже удастся ее обнять или заняться с ней любовью.

Раиф понимал, что она может отказаться и послать его ко всем чертям, но, если у него есть хоть малейший шанс снова заключить ее в свои объятия, он просто обязан им воспользоваться.

Помощник что-то заговорил о том, что какой-то там член британской королевской семьи хочет с ним встретиться, и Раиф, не думая, согласился и наконец-то выпроводил Сахима, когда услышал тихий стук в стену.

Калила быстро поздоровалась и попрощалась, а озадаченная и очень сексуальная Анна вошла к нему в комнату.

И когда панель за ней встала на место, Раиф непроизвольно шагнул ей навстречу и взял за руку.

Они оба молчали, но Анна хотя бы не пыталась отстраниться. Однажды она спросила, есть ли что-нибудь такое, чего он не может получить. И Раиф в очередной раз с горечью убедился, что этим чем-то является она сама. Больше всего на свете он сейчас хотел обладать ею, но она по-прежнему оставалась для него совершенно недоступной.

— Ты знаешь, какой я дурак? — внезапно спросил он.

— Я все время тебе это твержу, — улыбнулась она. — И что тебя вдруг заставило признать эту простую истину?

— Просто я только что подумал, что ты — самая неподходящая для меня женщина в этом мире.

— Ну разве можно не заслушаться такими словами? А что еще скажешь?

— Ты из Америки, у тебя голубые глаза и светлые волосы, в тебе нет ни капли королевской крови и ты не имеешь ни малейшего отношения к политике. И ты даже не девственница.

— Тебе всегда нравились мои голубые глаза. — Анна старательно изобразила обиду.

— Я обожаю твои голубые глаза. Обожаю твой голос, твой ум и, в особенности, твое чувство юмора. Но отношения с тобой, даже одни слухи, повергнут мою семью в настоящий хаос. А мой отец умирает.

— Я знаю.

— И совсем скоро я стану королем.

— Это я тоже знаю.

— И должен буду жениться.

— На молодой девственнице из Райяса с хорошей родословной. Я это уже слышала.

— Мне жаль.

Анна усмехнулась:

— Обо мне можешь не волноваться, давай считать, что во всем виновато проклятие. Как только статуэтка найдется, ты сразу же влюбишься в подходящую девушку и будешь жить с ней долго и счастливо.

Раиф и сам хотел бы в это верить, вот только он прекрасно понимал, что никогда не сможет забыть об Анне. Его мир загорался яркими красками, стоило ей только оказаться поблизости, и мрачнел, как только она уходила. И больше всего ему хотелось смеяться вместе с Анной, говорить с ней, даже ссориться, но с ней и только с ней. Делить свою боль и заботы, радости и надежды.

— Хотя, с другой стороны, пока статуэтка не нашлась, и проклятие действует, мы вполне можем этим воспользоваться и получить удовольствие по полной программе.

Раиф все еще медлил, неуверенный, что правильно понял ее слова.

— Я уже не девственница, так что ты даже не испортишь меня для будущего мужа.

У Раифа не осталось слов.

Увидев выражение лица Раифа, Анна закусила губу. Очевидно же, что ее шутка прошла впустую.

Но потом он вдруг обнял ее и крепко прижал к себе, отчего у нее сразу же выскочили из головы все мысли. На мгновение она забыла и о прошлом, и о будущем, сказав себе, что есть только настоящее, а значит, нужно любить того, кого любишь, и ни на что не оглядываться.

Приподняв голову, она позволила Раифу поцеловать себя. И поначалу нежный поцелуй очень скоро перерос в страстный и глубокий.

— Не могу выкинуть тебя из головы, — прошептал Раиф. — Пытаюсь, борюсь, напоминаю себе о долге, но ничего не работает. Но я не хочу сделать тебе больно, Анна.

Что бы там потом ни случилось, но сейчас ей точно не больно.

— Мне так тебя не хватало, — выдохнула она.

Раиф приподнял ее голову за подбородок:

— Ты останешься? Пойдешь со мной в постель? Позволишь еще раз держать тебя в своих руках?

Анна кивнула. Пусть потом ей и будет больно, но она как-нибудь с этим справится. А сегодня она будет только его и станет любить со всей силой, какая ей только доступна.

Раиф подхватил ее на руки и отнес к огромной массивной кровати со стеганым одеялом и целой россыпью подушек. Потом он поставил ее на ноги, отбросил ненужные сейчас подушки и одеяло, обнажив белоснежные простыни. Затем снова придвинулся к ней, но вместо того, чтобы поцеловать, отбросил с ее лица волосы и потянулся к пояску халатика.

Сердце Анны билось все быстрее и быстрее, а во всем теле разгорался невиданный жар. Сейчас она как никогда в жизни чувствовала, что все идет правильно. Сбросив с ее плеч халатик, Раиф поцеловал ее в ключицу, за рылся лицом в волосы, одновременно стаскивая с себя одежду. И в том, что ее касались одни лишь его губы, было что-то неимоверно возбуждающее.

Раиф осторожно потянул ее на кровать.

— Моя персональная сказка, — невольно выдохнула Анна.

Над ней возвышался золоченый потолок, из трех окон открывался роскошный вид на сад и океан, а стоявшие вокруг них шкафы, кресла и стулья наверняка имели собственную родословную.

Раиф прижался к ней всем телом, положил руку ей на живот, и сквозь тонкий шелк она легко чувствовала жар его тела.

— Я принц, но я и мужчина, — прошептал он ей в затылок.

— Я бы предпочла, чтобы ты был просто мужчиной, — выдохнула Анна.

— Есть вещи, которые ничто не сможет изменить.

Она кивнула и постаралась сосредоточиться на его губах и руках, пытаясь угадать, что он сейчас сделает.

Она подождала, потом еще немного подождала, а потом еще немного.

— Раиф?

— М-м-м?

— Что ты делаешь?

— Мне нравится твой запах. — Он поцеловал ее в затылок.

«Ладно, так уже лучше».

Она поерзала, но Раиф лишь глубоко вздохнул, но больше ничего не предпринимал.

— Эй, Раиф?

— Да?

— Ты меня не целуешь.

— Я знаю.

Прошло еще несколько секунд, и она снова не выдержала и спросила:

— А почему нет?