Мелани Милберн - По ту сторону полуночи

— Что-то случилось? — поинтересовался Эдуардо.

— Вы видели сегодняшние газеты?

— Я не читал газеты уже пару недель, — ответил он, не отрываясь от бумаг. — Там все равно нет ничего интересного для меня.

Миссис Бейкер вытащила из кармана фартука свернутую газету и протянула ему.

— Думаю, вам нужно прочитать, — строго проговорила она. — Это касается Беллы.

Эдуардо посмотрел на газету.

— Уберите, — распорядился он и снова занялся бумагами. — Мне неинтересно, чем она занимается. Теперь это не имеет ко мне никакого отношения.

Миссис Бейкер развернула газету и принялась читать вслух:

— «Состоятельная наследница, Арабелла Хавертон, вполне может оказаться тем самым анонимным покровителем детского дома в Таиланде, о личности которого гадает весь Лондон. Предположительно мисс Хавертон потратила сотни тысяч фунтов на продукты питания, одежду и игрушки. Она отказалась подтвердить или опровергнуть слухи о полете в Бангкок». — Пожилая женщина опустила газету и взглянула на Эдуарде. — Что вы об этом думаете?

Он откинулся на спинку кресла, вертя ручку.

— Молодец!

Миссис Бейкер нахмурилась:

— И это все?

Эдуардо швырнул ручку на стол.

— А что вы хотите от меня услышать? Мне неинтересно, на что она тратит свои деньги. Повторяю, ко мне это больше не имеет отношения.

Экономка насупилась.

— Что, если с ней там что-то случится? — спросила она. — Что, если она подхватит тропическую болезнь?

Эдуардо окинул ее скучающим взглядом перед тем, как вновь заняться бумагами:

— Знаете, там тоже есть врачи.

Миссис Бейкер поперхнулась.

— А что, если она решит остаться в Таиланде? — не успокаивалась она. — Что, если Белла никогда не вернется?

Эдуардо страдальчески вздохнул и заявил:

— Почему меня это должно беспокоить? Я с радостью помашу ей вслед. — «Лжец», — подумал он. — Вы скучаете по ней? Невыносимо скучаете?

— А вы не радуетесь, совсем не радуетесь. — Миссис Бейкер не привыкла скрывать то, что думает. — На вас жалко смотреть. Вы сам не свой с тех пор, как она уехала. Даже Фергус плохо ест.

Эдуардо взял ручку и принялся щелкать кнопкой, чтобы хоть чем-нибудь занять себя.

Вероятно, на следующий день пресса выставит его дураком с разбитым сердцем из-за разрыва с Беллой. Это станет последней каплей. Только этого ему не хватало — имиджа несчастного влюбленного.

— Это потому, что Фергус очень стар, — пробурчал мужчина.

— Верно. Однажды и вы состаритесь, — не унималась миссис Бейкер. И с чем останетесь? С красивым домом и кучей денег? Но рядом с вами не будет человека, который положит полотенце на лоб при мигрени, кто будет улыбаться и говорить, что любит вас больше жизни. И дураку ясно, что Белла не стала бы выворачиваться наизнанку перед прессой. Нет, то интервью дала ее мать. — Экономка бросила газету на стол. — Вы можете прочитать эксклюзивное интервью Клодии Альварез на двадцатой странице.

Эдуардо нахмурился, глядя на газету. Он предполагал, что, возможно, Белла не виновата в утечке информации.

Но это ничего не меняло.

Он не желал проходить через боль любви к кому-либо, особенно к такой женщине, как Белла. Она была ветрена и импульсивна. Сколько пройдет времени, прежде чем она влюбится в кого-то другого, и Эдуардо Силвери опять окажется брошенным?

Ему хорошо и одному.

Он снова к этому привыкнет.

Конечно, без Беллы ему стало одиноко. Дом оказался слишком большим: пустые комнаты дразнили и издевались над ним, когда он проходил мимо. Но самым худшим местом стала спальня. Эдуардо просто не мог находиться там, где все еще витал аромат ее духов. В длинных широких коридорах каждый его шаг отдавался эхом одиночества. В доме даже стало холоднее без Беллы, несмотря на то что отопление работало на полную мощность. И даже на морде Фергуса появилось грустное выражение, как бы напоминая, что все цвета и вся радость ушли из жизни Эдуардо. Он сам их изгнал. Он прогнал Беллу, хотя больше всего на свете хотел, чтобы она была рядом.

Эдуардо снова поднял глаза на экономку:

— Разве вам нечем заняться?

Миссис Бейкер поджала губы.

— Она вас любит, — заявила пожилая женщина. — И вы любите ее, но вы слишком упрямы, чтобы признаться в этом. Вы настолько упрямы, что не желаете признаться в этом даже себе.

— Это все? — поинтересовался он.

— Она, должно быть, плачет каждую ночь, — продолжала миссис Бейкер, — а ее отец переворачивается в гробу. Я уверена в этом. Он думал, вы защитите Беллу, а вы ее бросили, когда были больше всего ей нужны.

Эдуардо встал.

— Я не хочу это слушать, — бросил он.

«Я и сам знаю, что был полным дураком. Не нужно мне об этом говорить. Мне надо подумать, как из этого всего выбраться и вернуть Беллу. Смогу ли я вернуть ее обратно? Не поздно ли?»

Глаза миссис Бейкер наполнились слезами.

— Это ее дом, — сказала она, — здесь ее место.

— Конечно. — Эдуардо вздохнул. — Вот почему я возвращаю ей Хавертон. Юристы готовят документы.

Миссис Бейкер открыла рот:

— Вы не собираетесь здесь больше жить?

— Нет, — ответил он.

Отдать Белле Хавертон очень легко. Самое страшное — потерять Беллу. О чем он только думал? И думал ли вообще? На что будет похожа его жизнь, если она уедет и выйдет замуж за кого-нибудь другого? И у нее будут дети от другого мужчины, а не от него. Как он это вынесет? Эдуардо хотел Беллу. Он любил ее. Обожал. Она была его миром, его будущим, его сердцем. Но уже слишком поздно. Он причинил ей боль, и она его никогда не простит.

— А как же Фергус? — спросила миссис Бейкер.

— Белла за ним присмотрит, — заверил ее Эдуардо. — В конце концов, это собака ее отца.

— Но старый пес любит вас, — сказала она. — Вы не можете просто взять и уйти.

— Так будет лучше. — Он был непреклонен.

Первые несколько дней в Таиланде Белла пребывала в состоянии глубокого шока. Она почти не ела и не спала. И не из-за того, что за брошенными детьми не ухаживали и не кормили их. Молодая женщина не могла смириться с мыслью, что у малышей, с которыми она каждый день играла, абсолютно никого не было, кроме работников детского дома. Почти каждую ночь она рыдала от этих душераздирающих мыслей. И каждый день старалась подарить им любовь и радость, которых детям так не хватало. Белла буквально купала их в любви и похвалах. Она играла с ними, читала им книжки и даже пела колыбельные песни, которые помнила с детства.

— Ты доконаешь себя, если не будешь хоть иногда отдыхать, — сказала Тасани, одна из воспитательниц, на второй неделе пребывания Беллы в детском доме.

Белла поцеловала восьмимесячную девочку, прижимая ее к груди.

— Не хочу класть Лоуан в кроватку, пока она не уснет, — объяснила она. — Малышка плачет, пока кто-нибудь не возьмет ее на руки. Наверное, она скучает по матери. Чувствует, что та не вернется.