Тори Андерсен - Русалочка

— Ты забыла? Мы же собирались продлить «работу» Шерри — помнишь? Еще в начале отдыха мы обсуждали, что университет может оплатить наше проживание.

Адель и сама помнила начало. И солнечный вечер на берегу, и закат сквозь стекла, просвечивавший гостиную насквозь… И свою первую «встречу» с Эдрианом — не в аэропорту, а там, на берегу, когда она сидела с коробкой конфет и боялась выйти из укрытия.

— Да, я помню. Жалко, что так быстро все закончилось… Как книжка?

— Если бы ты не убежала, ничего бы у вас не закончилось! А! Книжка? Да она взялась за нее, только когда вы с Эдрианом… Ну, то есть когда все поразъехались и ей стало скучно. Она стала собирать материал, арендовала машину, ездила в библиотеки, даже в Хельсинки. Ну ты же знаешь Шерри: ее нужно на год где-нибудь запереть, чтобы она только раскачалась и начала работать.

Адель улыбнулась.

— Вот и пусть едет туда следующим летом. Они как раз там встретятся.

— «Они»? Ты что, решила все-таки подарить ей Эд…

— Думаю, что он больше подходит ей, чем мне.

— Не понимаю тебя. На кого ты обижаешься — на Шерри или на него?

— На всех.

— Ох!.. — Натали засунула в рот половину большого пирожка и несколько секунд сидела, закатив глаза от удовольствия. — Мм… Мадлен — просто чудо!.. Не знаю, как вас помирить. Эта дурочка боится показаться тебе на глаза. Она очень переживает. Говорит, сделала тебе одну гадость.

Адель вскинула на Натали изумленные глаза.

— Гадость?

— Ну… Это она так говорит. Не знаю, что там у вас было в последний вечер. А может, потом… Знаешь, Адель, ты тоже хороша! Не надо было устраивать этот цирк.

— Если я его устраивала, то у меня были на то свои причины.

— Сколько тебя помню, у тебя на любую выходку находятся веские причины. Думаешь, я сразу не поняла, что ты к нему переселилась?

— Думаю, поняла. А почему молчала?

— Не знаю. Не хотела тебе вредить. Ты же вроде как моя дочка непутевая. — Она оглянулась в комнату, куда только что ушла Мадлен. — Что с тобой было делать? Но и Шерри мне тоже жалко. Она правда хотела все по-честному, а ты, как заноза, — с тобой невозможно вести честную игру. Никогда не знаешь, какой фортель ты выкинешь в следующий раз. Нехорошо это, Адель.

— Ну и все. Я ушла со сцены, пусть она забирает его себе.

— А мне кажется, ты совершенно не хочешь его отдавать никому. Ты сидишь и ждешь, когда он сам тебя найдет и… Ведь так? А он все не идет и не идет…

Адель встала.

— Натали, ты зачем приезжала?

— Отдать тебе ключи. Но Адель…

— Ты хотела узнать, не встречаюсь ли я с ним? Это Шерри тебя попросила?

— Ну ты совсем с ума сошла! Я ведь так могу и обидеться. Никто меня ни о чем не просил! Вы для меня обе абсолютно одинаковые подруги. Ты даже больше.

Это была правда. Несколько секунд Адель размышляла, а потом решила сменить гнев на милость.

— Слушай, а он куда уехал? В Нью-Йорк?

— Не знаю точно, но из страны он первое время не вылетал. Это Шерри узнала как-то… Э-э-э… В общем, вот. — Натали вдруг резко выдохнула и опустила глаза.

Адель опешила.

— Они что, встречались потом?

— Думаю, да.

— Зачем?

— Но, Адель, это не то, что ты думаешь! Это совсем другое!

— А какое тут может быть другое?

— Адель, ты же знаешь Шерри…

Натали смотрела на нее виновато. Словно она могла остановить Шерри, но не стала этого делать. А может, так и было?

— Ты хотела отдать ключи?

— Адель, не обижайся. Я правда не знаю, что вам лучше делать. Потому что я не знаю, чего от вас от всех хочет Эдриан и чего хочет Шерри.

— Ты хотела отдать ключи? — повторила Адель ледяным тоном.

— Да, вот. — Шерри торопливо полезла в сумку. — Ну хорошо… значит, мне пора. Спасибо за чай. И за пирожки. — Она испуганно пятилась к двери, сжимая ключи в руках.

— Всего хорошего, — грозно наступала на нее Адель.

— До свидания.

Едва за ней захлопнулась дверь, Адель размахнулась и что есть силы приложила об пол чашку чая, которую до сих пор сжимала в руках.

На шум вышла Мадлен, молча помогла собрать осколки и вытереть лужу, а потом взяла Адель за руку и заглянула ей в глаза, как не умел больше никто, кроме нее.

— Езжай к нему. Ты должна в этом сама разобраться. А подружкам не верь.

В этой краткости было сразу столько побудительного смысла, что Адель опешила.

— А как же…

— Если он тебя любит, вам никто не сможет помешать. Езжай, пока эта Шерри не прибрала его к рукам. Ты уж извини, дверь была открыта, я все слышала.

— Спасибо, — ошеломленно сказала Адель, потому что до сих пор никто из родителей ей советов не давал.

На следующее утро ее немногочисленные вещи были снова уложены в сумку и Адель отправилась в Нью-Йорк. Самое смешное состояло в том, что Натали так и не вернула ей ключи от квартиры: она, видимо, так растерялась, что забыла об этом…

Консьержка снова выдала запасной комплект ключей и, обрадовавшись ее возвращению, решила, видимо, пообщаться.

— Ваша подружка сказала, что у вас цветы все засохли. Вы бы хоть меня предупредили… А то ведь я все равно сижу тут, сижу… А ключи свои лучше не отдавайте больше никому. Мало ли что. А то недавно…

— Угу, хорошо, — оборвала ее Адель, которая была не в состоянии поддерживать разговор, и быстро ушла в свою квартиру.

Город с его проблемами и мелкими заботами потихоньку начал возвращаться в ее жизнь. Например, надо было позвонить на кафедру и спросить, когда ее ждут на работе. Адель брала отпуск до конца августа, но ее предупреждали, что может понадобиться выйти и раньше. Еще надо было заняться некоторыми мелочами, вроде смены номера на мобильном телефоне (она давно хотела сменить оператора), посещения стоматолога и ремонта душевой кабины.

Обычно Адель не позволяла себе малодушничать и впадать в затяжную депрессию, да и по складу характера была не очень склонна к подобным вещам. Но сейчас у нее что называется «опустились руки». Потому что в данном случае удар судьбы был нанесен сразу по двум фронтам: по личной жизни и по отношениям с подругами. А это не всякий выдержит.

Она ничего не делала, целыми днями сидела дома, смотрела в окно и вспоминала солнечный берег с зелеными соснами, с золотистыми деревянными мостками и прохладной водой. Ей хотелось там быть всегда. Там, а не в Нью-Йорке.

А еще она вспоминала Эдриана. Его теплые руки и горячие губы, так хорошо согревавшие ее прохладными ночами, и его последние загадочные слова: «с тобой мне лучше, чем без тебя, и не только в воде…».

А еще Адель вспоминала предательство Шерри, предательство Натали, неожиданную теплоту в доме отца, которой раньше она почему-то всегда пренебрегала.

А вот интересно, думала она, если верить Натали, зачем Эдриан оставался в Финляндии? Что его связывает с Шерри на самом деле и почему Натали это скрывает? А может, у него там другие женщины, с которыми он раньше встречался и которых теперь решил навестить? Или хуже того — внебрачные дети?! Не зря он каждый год ездит в эту страну отдыхать. А почему именно туда? Странный выбор для обыкновенного нью-йоркского мебельщика, который зарабатывает на торговле антиквариатом. И друзей-финнов у него много. Все это странно. Очень странно…