Элайн Кофман - Лишь небеса знают

Вскоре после того как состоялось знакомство с Гарри Бичэмом, у тети Фиби случился удар, и доктор не велел ей подниматься с постели. У Фиби не действовала правая рука, она почти ничего не ела, но ум ее не утратил остроты.

Когда Лайза первый раз после того, как это случилось, на цыпочках вошла в комнату, тетя сказала:

— Ты вовсе не обязана ходить с постной миной. У меня был удар, я не умерла и в ближайшее время умирать не собираюсь.

Несмотря на беспокойство за Фиби, которую Элизабет уже полюбила как мать, она закончила школу. А тетя тем более не желала слышать о том, чтобы она бросила учиться.

— Можно подумать, если ты перестанешь ходить в школу, я почувствую себя лучше. Вот если у тебя будет лучший результат в классе по всем предметам, я действительно обрадуюсь, — сказала она для большей убедительности, постучав ложкой по краю чашки с чаем. Этот звук, не говоря уже о присутствии в комнате Элизабет, явно пришелся не по нраву Робину и Туку, которые, спрыгнув с дивана, спрятались за портьерами того же темно-красного цвета, что и тетушкино платье. Откинувшись немного назад, Элизабет посмотрела на тетю — заколотые брошью под подбородком кружева, бриллианты, изумруды и рубины сверкают на все еще красивых руках. Болезнь и бездействующая рука не заставили эту женщину сдаться. Подтянутая, полная жизни, решительная — такой оставалась Фиби.

— Итак, что скажешь? Ты сваляешь дурака и бросишь учиться или поступишь, как я прошу? — не отступала она.

— Ну, неужели вы во мне сомневаетесь? Вы ведь сами говорили, что я похожа на вас, правда? — Элизабет отставила в сторону чашку и подошла, чтобы поцеловать Фиби в щеку.

Недели шли, и тетя, несмотря на силу духа, сдавала. Ее бледная кожа стала совсем прозрачной, вены на руках заметнее. Элизабет проводила ежедневно не меньше двух часов у нее в комнате, откуда Фиби выходила все реже и реже. Как-то раз, придя раньше обычного, она застала старую женщину еще в постели. Опираясь на подушки, та по очереди гладила здоровой рукой котов.

— Я волнуюсь за Робина и Тука, — со вздохом сказала она племяннице. — Что будет с ними, когда я умру?

— Я позабочусь о них.

— Не сомневаюсь, — Фиби улыбнулась, — но они тебя недолюбливают.

— С самого начала.

— Глупые животные.

— Спасибо за комплимент, — рассмеялась Элизабет.

— Не за что. Почему ты сегодня так рано? Неужели открыла новую звезду?

— Если бы так, я стала бы знаменитой, как Мария Митчел.

— Кто это, Мария Митчел? Имя знакомое, только не вспомню, в связи с чем.

— Это одна женщина из Нантакета. Я вам о ней рассказывала. Она в сорок седьмом открыла новую комету.

— А-а-а, теперь вспомнила. Так все же что, если не новая звезда, привело тебя ко мне?

— Я хотела сказать, что собираюсь на Куинси-маркет с Дженни.

— Вдвоем с Дженни? — Фиби вопросительно подняла брови.

— Гарри приедет попозже, чтобы отвезти нас на Блэкстоун-сквер, — уточнила Элизабет, улыбнувшись. — Майор Райс собирается произнести речь в четыре.

— Майор Райс всегда любил болтать. Какая тема на этот раз? По-прежнему жалобы на ирландцев? Миссис Потс говорила мне, что растет недовольство из-за толп переселенцев, наводнивших северную окраину города. — Она покачала головой. — Бессмысленно противиться. Как и бедняки, ирландцы всегда будут жить рядом с нами.

— Я не знаю, о чем он будет говорить. Гарри не сказал.

Тот факт, что тетя проявила интерес к предстоящему выступлению майора и городским новостям, порадовал Элизабет, решившую, что к больной возвращаются силы. Последнее время Фиби теряла в весе, почти ничего не ела, с трудом пережевывала пищу, и это ужасно сердило ее. Бросив ложку, она говорила: «Я могу есть только суп и подливку, неудивительно, что кольца стали сваливаться у меня с пальцев».

— Теперь принеси шкатулку, только захвати ключ, он в ящике того стола, что возле кресла, — сказала Фиби.

Когда племянница принесла шкатулку и ключ, Фиби, объяснив ей, как открыть замочек, приподняла крышку, опустила внутрь кольца и, снова нахлопнув ее, произнесла:

— Забери. Мне больше не нужно.

Элизабет направилась к тетиному бюро.

— Не туда, — окрикнула ее Фиби, — унеси к себе в комнату. Я хочу, чтобы все это было у тебя.

— Но я не могу…

— Хотела бы я знать почему. Я решила отдать тебе мои украшения, пока не умерла и не потеряла память. Я не понимаю тебя, Элизабет. Ты добра и умеешь делать подарки, как никто, но если кто-то хочет сделать приятное тебе, он испытывает ощущение хуже, чем когда вырывают зуб. Получать подарки — тоже искусство. Прошу тебя, не лишай меня удовольствия. И потом, не кажется ли тебе, что драгоценности будут выглядеть неуместными на моих котиках.

Элизабет стояла и молча смотрела на тетю, не в силах вымолвить ни слова. Фиби откинулась на подушки.

— Это чудесно, просто чудесно, что в моей жизни появилась ты, — вздохнув, промолвила она. — Я могу теперь спокойно уйти, зная, что ты будешь любить этот дом и все, что с ним связано, так, как люблю его я.

На церемонии вручения свидетельства об окончании школы Фиби присутствовать не могла, и, как только все закончилось, Элизабет поспешила домой. Гарри, который привез ее, остался ждать в карете. Открыв дверь, она увидела на лестнице миссис Поттер и весело крикнула:

— О миссис Поттер, я кончила школу, у меня теперь есть диплом. Тетя Фиби у себя?

Спустившись, женщина взяла ее за руку и тихо сказала:

— Мне ужасно жаль огорчать вас, дорогая, но вынуждена сообщить очень плохую новость. Утром тете стало гораздо хуже. Еще один удар. Доктор Уорсингтон только что уехал.

— Что он сказал? — взволнованно спросила Элизабет.

В глазах миссис Поттер показались слезы, и она ничего не ответив, покачала головой.

— Но ведь она же выздоровеет, правда?

Миссис Поттер обняла ее.

— Как ужасно, что именно мне приходится первой говорить вам все это. У бедной тети парализована вся правая сторона. Доктор думает, что она уже никогда не сможет ходить. Слава богу, речь не отнялась. — Миссис Поттер вытерла глаза уголком передника. — Доктор дал ей снотворное и сказал, что пока ее лучше не беспокоить.

Слезы покатились из глаз Элизабет, и она, ощутив слабость, села на ступеньку.

— Пока я веселилась, — сквозь рыданья говорила она, — тетя Фиби мучилась… Я никогда не прощу себе… никогда!

— Ну-ну, зачем же так. Что бы сказала ваша тетя, если бы услышала такую ерунду. Ей было бы неприятно видеть такое грустное личико.

Элизабет вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Наверное, — всхлипнув, согласилась она.

Заметив, что миссис Поттер смотрит куда-то поверх ее головы, она подняла глаза и увидела, что в дверях стоит Гарри.

— Ты слышал?

— Слышал, — он кивнул и подошел поближе, — я могу чем-то помочь?