Элайн Кофман - Лишь небеса знают

— Повернет, не сомневайтесь, — уверенно ответил Тэвис.

— Не знаю, — возразил Натэниел, — по-моему, у нее отбоя нет от кавалеров.

— Могу спорить, что она не только подойдет ко мне, но и пригласит танцевать, как было и прежде, — стоял на своем Тэвис.

— И ты, как прежде, ей откажешь? — спросил Пол.

— Не исключено. Но не забудь, что иногда я принимал ее приглашения.

— Ставлю пять долларов на то, что она тебя не пригласит.

— Идет, — согласился Тэвис.

Окончив танец с Элвином Хиллом, Элизабет подошла к поджидавшей ее Бекки.

— Давай выпьем немного пунша, — предложила Элизабет.

— Давай, — согласилась Бекки, — правда, после того, как я потанцевала с этим косолапым Тэдом Элмором, мне хочется не пить пунш, а опустить в него ноги.

— Почему?

— Он настоящий медведь, отдавил мне все пальцы.

— Ладно, пошли, — смеясь, сказала Элизабет, — я хочу пить, — и она взяла Бекки под руку.

— Куда ты, — удивилась подруга, — там ведь пунш для мужчин, а нам вон к тому столу, иначе будет скандал.

— Подумаешь, мы ведь можем ошибиться.

— Не можем, все строго всегда стоит на том же месте.

— Да, но ведь я могла и забыть об этом за то время, что меня не было.

— Прекрасно. Вот ты и иди, — сказала Бекки, садясь на скамейку, — я уж лучше здесь подожду.

— Трусиха.

— Не спорю, — ответила Бекки.

Не обращая внимания на удивленные лица стоявших возле чаши с пуншем мужчин, Элизабет наполнила два бокала, ослепительно улыбнулась и направилась к Бекки.

— Пей быстро, — сказала она, — сюда идет миссис Уитерспун.

Едва они успели осушить свои бокалы, как почтенная матрона, задыхаясь от негодования, уже говорила:

— Милая Элизабет, даме не положено пить пунш, предназначенный для мужчин.

— Неужели я ошиблась? — с притворным ужасом, прижимая веер к груди, спросила Элизабет.

— Боюсь, что так, — кивнула миссис Уитерспун.

— О, простите меня, я ошиблась, потому что в Бостоне все иначе. На столах в зале пунш одинаковый, а спиртное мужчины пьют в биллиардной.

Миссис Уитерспун посмотрела на два пустых бокала.

— Я надеюсь, что все обойдется, если вы не станете пить еще.

— Ну конечно не станем, — ответила Бекки, делая вид, что испугалась. — Мне очень стыдно, поверьте.

Удовлетворенно кивнув, миссис Уитерспун с достоинством удалилась. Элизабет и Бекки, стараясь не засмеяться, поднялись, чтобы пройтись по комнате.

— Не могу поверить, чтобы та Лиззи Робинсон, которую я когда-то знал, послушалась миссис Уитерспун, — прошептал рядом знакомый голос, и, подняв голову, Элизабет сызнова окунулась в самые красивые в мире серо-голубые глаза.

— Я выпила столько, сколько мне хотелось, — ответила она и, отвернувшись, пошла дальше.

— Как, вы не желаете даже поздороваться со старым другом? — сказал Тэвис, беря ее за руку.

— Здравствуйте, Тэвис. — Она заставила себя снова посмотреть на него с видимым безразличием.

Тэвис внимательно разглядывал ее и, судя по выражению его лица, остался доволен происшедшими с ней переменами. Элизабет ощутила, как по ее спине пробежала дрожь. Неужели она вмиг забыла все, чему научилась в Бостоне. Куда подевался лоск, умение поддержать разговор в самой двусмысленной ситуации. Тэвис явно заметил замешательство, и это заставило ее сказать:

— А вы совсем не изменились, и меня это нисколько не удивляет.

— А вы стали весьма элегантной дамой, и это как раз меня удивляет.

Элизабет покраснела, чувствуя, что начинает злиться, но, стараясь не потерять терпения, просто и искренне ответила:

— Я больше не глупая девочка, вот и все.

— Ну что ж, меня это радует, — улыбнулся Тэвис, — значит, вы переросли свою детскую влюбленность.

— Разве я это сказала? — Она посмотрела на него в упор. — А если мои чувства остались прежними, но я научилась ими владеть?

Ее откровенность явно произвела впечатление на Тэвиса, и теперь пора было уходить, оставив его в недоумении и не дав сказать последнее слово. Сделав шаг в сторону, Элизабет почувствовала, что он не отпускает ее руку.

— Вы ни о чем не забыли? — спросил Тэвис.

Она посмотрела вниз и, кивнув на руку, ответила:

— По-моему, это не я, а вы о чем-то забыли.

— Вы ведь не станете утверждать, что изменились настолько, что не пригласите меня танцевать? — не унимался он.

— Хорошо, не стану. Только отпустите мою руку. На нас смотрят. Чего вы добиваетесь? Хотите устроить представление?

— А если и так? — он нахально рассмеялся, — вы ведь любили это. Устраивать представления и шпионить за мной — было вашим всегдашним занятием, разве я ошибаюсь. Я до сих пор вздрагиваю всякий раз, когда прохожу мимо кадки с пальмой.

— Все это было давно и не со мной, а с вашей стороны весьма бестактно напоминать мне об этом.

На мгновение Элизабет показалось, что Тэвис готов отпустить ее, но она ошиблась. В его глазах промелькнуло выражение, которого прежде не замечала, судя по всему, он решил поиздеваться над ней, чтобы проверить, настолько ли она хладнокровна, насколько хочет казаться.

— Так все же, неужели вы совсем меня забыли?

Глядя ему прямо в глаза, Элизабет ответила:

— Я не собираюсь приглашать вас танцевать, если вы об этом.

— Почему? Вы опасаетесь, что я откажу вам?

— Нет, просто я уже раздала слишком много обещаний, — ответила она, протягивая ему карточку.

Тэвис не стал туда заглядывать. Усмехаясь он спросил:

— Ну что вам стоит дать еще одно? Может быть, удостоите и меня чести?

Она не успела ответить «нет», потому что Тэвис уже вел ее к площадке для танцев. Элизабет показалось, что ноги перестают ее слушаться. Отчего она так разволновалась, — не об этом ли миге мечтала она столько лет? Почему же она не рада? Ей казалось, что ее обокрали. Долгая романтическая история эффектно закончилась, но не более того. Закрыв глаза, она постаралась успокоиться. «Не придавай этому слишком большого значения, — уговаривала она себя, — не заглядывай глубоко в эти глаза, не млей в этих объятиях, не улыбайся — люди решат, что ты все еще влюблена в него».

В эту секунду Тэвис наклонился к ней, шепча:

— Вы научились не только лучше себя вести, но и танцевать.

— А вы разучились, — ответила она, отталкивая его.

Тэвис громко засмеялся, и Элизабет показалось, что в зале нет сейчас ни одного человека, который бы не смотрел на нее. Сколько лет представляла она себе день, когда они встретятся! Сколько раз повторяла про себя слова, которые собиралась произнести! От этого много зависело, но все получилось совсем не так, как она хотела. Оставалось лишь молиться о том, чтобы Бог дал ей силы и мудрости.

— Мы что, играем в новую игру? — голос Тэвиса прервал ее раздумья.

— В какую игру? О чем вы?

— Ваши чувства ко мне не изменились, изменилась тактика. Вы надеетесь привлечь к себе мое внимание, изображая безразличие? Вы ведь больше не станете за мной охотиться?