Труди Пактер - Экранные поцелуи

В конце акта в комнате наступила полная тишина. На лицах присутствующих Рэчел увидела восхищение, и для нее это значило больше, чем аплодисменты.

Она обернулась к Джереми Пауэрсу.

— Вы, я вижу, уже поработали над ролью, — произнес режиссер.

— Да, я подумала, что это поможет.

— В таком случае вы ошиблись.

— Почему?

— Вы слишком гоните роль. Я бы хотел, чтобы вы входили в нее постепенно, чтобы прощупали ее. Поэкспериментируйте с текстом, попробуйте разный ритм. Сейчас у вас получилось то, что можно показывать на премьере. Но это не то, что мне нужно.

Рэчел не знала, что и думать. Да ей никогда не сыграть лучше, чем сейчас! А он говорит, что она делает не то. Впервые за шесть лет она засомневалась в себе.

Дрожащими руками она достала из сумочки сигарету, но зажечь сразу не смогла. Пауэрс сделал это за нее. Потом отвернулся вместе с ней от остальных.

— Послушайте, я бы не хотел сейчас больше говорить на эту тему. Позже поговорим… если получится.

— Чего вы от меня хотите?

Он на минуту задумался.

— Держитесь пока в тени, хорошо? Потом мы с вами во всем разберемся.

Третий акт она прочитала монотонным голосом. Сегодня из нее уже один раз сделали дурочку. Больше она такого не допустит.

Покончив с третьим актом, все отправились в бар. Рэчел осталась наедине с Джереми Пауэрсом — человеком, от которого зависела ее дальнейшая судьба. Режиссер, по-видимому, почувствовав ее настроение, спросил, не голодна ли она.

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что уже час дня. Если у вас нет других планов, может быть, поговорим за ленчем?

Рэчел сразу почувствовала себя лучше. А когда Джереми Пауэрс привел ее в «Гранд», к ней начала возвращаться уверенность в себе. Если он повел ее в самый шикарный отель в городе, с самым лучшим рестораном, значит, не поставил на ней крест.

«Гранд» размещался в одном из небоскребов, и это напомнило ей «Хилтон». Такой же яркий разноцветный ковер в вестибюле, современная живопись на стенах, сверкающие хромированные кабины лифтов. Она знала, что местные воротилы бизнеса обычно обсуждают здесь свои дела. Войдя в круглый ресторанный зал на двадцать пятом этаже, она сразу поняла причину — этот зал создан для людей с солидными банковскими счетами. С очень солидными банковскими счетами…

В меню значились устрицы, стейки, а перечень вин занимал несколько страниц.

Она протянула меню в кожаной обложке своему спутнику:

— Закажите сами. Я не хочу брать на себя ответственность, если мы проедим здесь ваш трехнедельный бюджет.

Пауэрс улыбнулся и, не глядя в меню, заказал аспарагус с масляным соусом и стейк гриль.

— Овощи здесь подают по заказу. А может быть, хотите салат?

Ответа он не стал дожидаться. У Рэчел сложилось впечатление, что для этого человека еда не так уж важна. Пауэрс изображал из себя радушного хозяина, чтобы помочь ей преодолеть неловкость и поскорее перейти к делу.

Он стал расспрашивать ее о характере женщины, которую ей предстояло сыграть. Казалось, его всерьез интересует то, что она думает об этой роли. Рэчел много размышляла о своей героине, о ее побуждениях и теперь охотно делилась своими мыслями.

Режиссер выслушал ее, улыбнулся, похлопал по руке.

— Потрясающе. Но я вижу Лауру Чивли совсем другой.

Рэчел замерла с поднятой вилкой.

— Какой же вы ее видите?

— Узнаете позже, на репетициях. Вернее, мы оба это узнаем. Терпеть не могу все эти исследования, изучение персонажей. Это упражнения для интеллекта, в них нет души. Не хочу, чтобы вы исследовали Лауру Чивли как психоаналитик, хочу, чтобы вы стали ею.

Ее охватила паника.

— Но я так никогда не работала. Даже не знаю, с чего начать.

Пауэрс отхлебнул кларета.

— Для начала доверьтесь мне. Когда я увидел вас там, на прослушивании, сразу понял, что это ваша роль. И то, как вы держитесь, и эти невероятные рыжие волосы. Кажется, будто Уайльд написал роль специально для вас.

— Но ведь дело не только во внешности. Я должна понять женщину, которую собираюсь играть, должна проникнуть в ее характер. Иначе я не смогу играть.

Он смотрел на нее улыбаясь.

— А что же вы делали сегодня утром на читке?

— Пыталась поставить вас на место. Доказать вам, что я актриса, а не какая-нибудь любительница… да еще эгоистка.

Режиссер громко расхохотался:

— Считайте, что доказали. Да с таким темпераментом вы всю жизнь будете играть Лауру Чивли. Никогда не сможете остановиться.

— Не понимаю…

Он явно старался не терять терпения.

— Рэчел, я выбрал вас не за то, чего вы уже достигли, а за то, что вы, как мне кажется, еще сможете сделать. По-моему, талант у вас есть, иначе мы бы с вами сейчас здесь не сидели. Но ни вы, ни кто-либо другой до сих пор не нашли ему должного применения. Я вовсе не хочу вас обидеть или огорчить, но вы должны знать правду о самой себе. Да, вы прекрасно смотритесь на сцене, иногда даже более того. Однако вашу игру я бы назвал представлением в стиле драматической школы. Так играют почти все провинциальные актеры. Поэтому-то они и остаются до конца жизни в провинции. Вы, на мой взгляд, достойны лучшего. И хотите вы того или нет, но я собираюсь это доказать.

Рэчел отодвинула тарелку. Еда осталась почти нетронутой.

— Хочу я того или нет? Что вы имеете в виду?

— Именно то, что сказал. Вам может не понравиться работа над ролью. Порой вы не сможете спать по ночам. Будут моменты, когда вам захочется меня задушить. Но в конце концов мы до бьемся того, что нужно. В этом можете не сомневаться.

Она смотрела на него с недоверием. А в ушах звучали слова из старого голливудского фильма:

«Держитесь покрепче, ребята. Дорога здесь очень неровная».

В отель Рэчел вернулась около восьми. После «Гранда» ей ни с кем не хотелось разговаривать. И бродить в одиночестве по городу тоже не хотелось. Поэтому, как и всегда в минуты депрессии, она решила пойти в кино. В «Метрополе» шел фильм «Какими мы были». В течение двух часов Рэчел воображала себя на месте Барбры Стрейзанд, постепенно влюблялась в Роберта Редфорда, и это было восхитительно. Выйдя из «Метрополя», она сразу свернула за угол, в «Одеон», где шел «Великий Гэтсби» с Миа Фэрроу.

Когда сеанс окончился, Рэчел достала кошелек и подсчитала убытки. За возможность на четыре часа уйти от действительности пришлось заплатить два с половиной фунта. Совсем недорого, если учесть, что после разговора с Пауэрсом она готова была покинуть труппу, предварительно высказав ему все, что о нем думает. Теперь ей казалось, что не стоит торопиться.

Рэчел решила зайти в бар. Наверняка там будет кто-нибудь из актеров. Однако ее ждало разочарование — в баре никого не оказалось. Даже рабочие сцены, по-видимому, сегодня пили где-то в другом месте.