Патриция Нолл - Белые розы Аризоны

Жанна отскочила от стены.

— Что-о-о?! Он согласен со мной помириться?! Да я его, папа, застала в постели с другой женщиной! В той самой кровати, которую я купила для нашего будущего дома! Я бы с ним не помирилась, даже будь он из чистого золота, а зубы — из бриллиантов! Не представляю себе, как ты после всего, что случилось, можешь с ним разговаривать! Будь ты любящий отец, ты бы не пустил Майкла и на порог своего офиса!

Поняв, очевидно, что перегнул палку, Бен начал оправдываться:

— Ну что ты, что ты, дорогая, я, конечно, его уволил. На следующее утро он как ни в чем не бывало явился с утра на работу. Но я схватил его за шиворот и спустил с лестницы. А заодно выгнал и его секретаршу.

Образ отца, спускающего Майкла вместе с секретаршей с лестницы, поднял настроение Жанны. Но странное дело — она почувствовала, что вся эта история уже не трогает ее.

— Спасибо, папа.

— Когда ты бесследно исчезла, я решил, что это, возможно, из-за несчастной любви к Майклу. И позвонил ему. Поверь, Жанна, я хотел лишь счастья тебе.

— Ясное дело, для меня нет большего счастья на свете, как снова помолвиться с ним! Прошу тебя, папа, не вмешивайся в мои дела! — Услышав свой рассерженный голос, Жанна постаралась сбавить тон. — Я, папа, начала совсем новую жизнь. И не хочу, чтобы ты в нее вмешивался. Мне уже двадцать три года. Я способна все решать сама.

— Но ты же, можешь все решать сама и у себя дома! — В натуре отца властность явно перевешивала терпимость.

Жанна готова была разрыдаться и от тоски по дому, и от невозможности договориться с отцом. Почему он упорно не желает слушать ее?

— Нет, папа, не могу. Я нашла работу себе по душе и живу в таком месте, которое полюбила всей душой. Здесь тихо, мирно, а люди… люди чудесные. Но главное — я здесь нужна.

— Своей семье ты тоже нужна! Твое место здесь!

— Мое место там, где мне хорошо. Но это не означает, что я тебя не люблю. Поцелуй от меня маму, передай привет Джеффу и Джереми. Я люблю тебя, папочка!

— Жанна! Жанна! Не клади трубку, я… — Бен продолжал что-то кричать в телефон, но Жанна спокойно положила трубку на рычаг. Затем прислонилась к ней головой и дала волю слезам. Ничто не изменилось. Отец по-прежнему полон решимости управлять ее жизнью.

По полу кухни прогрохотали сапоги, и Сет заключил ее в объятия. Жанна попыталась утереть ладонью слезы и отодвинуться от него.

— Я замочу вашу рубашку…

— Да Бог с ней, с рубашкой! Не плачьте.

Он разъял руки ровно на столько, сколько требовалось, чтобы достать носовой платок из заднего кармана джинсов.

Тут нервы Жанны и вовсе сдали, она зарыдала, громко всхлипывая.

— Он так ничего и не понял. Даже слушать меня не желает. Ему нужно одно — распоряжаться моей жизнью.

— Да он, скорее всего, просто не хочет, чтобы вам было плохо. Будь у меня дочка, я бы вел себя так же. И задушил бы каждого, кто бы попытался ее обидеть.

Жанна сквозь слезы взглянула на Сета. С самого начала их знакомства она находила в нем сходство с отцом! На миг ей представилась маленькая девочка с темными волосами и глазами Сета.

— В этом я не сомневаюсь, — сказала она.

Сет улыбнулся, лицо его приняло лукавое выражение, но тут же снова стало серьезным. Он взял в ладони ее лицо, и по телу Жанны пробежала дрожь. Сет провел большим пальцем по ямочке на ее подбородке, а затем по нижней губе. Но когда наклонил голову, намереваясь ее поцеловать, Жанна положила пальцы на его губы.

— Не делайте этого, если это не всерьез! — прошептала она умоляющим голосом.

И Сет замер.

Трясущимися руками она ухватилась за кисти его рук.

— Если вы ко мне сейчас прикоснетесь, я не захочу от вас уходить. А ведь настанет такой день, когда мне надо будет возвратиться домой и предстать пред моим отцом. Сейчас я к этому еще не готова, но ведь такой день придет. И мы оба это знаем.

— Проще говоря, не следует начинать то, что не может иметь продолжения, — развил ее мысль Сет. В нем происходила борьба между желанием и благоразумием. И последнее победило. Он опустил руки и сделал шаг назад. — Вы правы. Вам это не нужно, — только и сказал он.

Он ошибается. Ей «это» нужно, но не в виде мимолетной ласки. Отца своего она знает хорошо. Он не прекратит искать ее и попытается вернуть домой. И, быть может, ей придется уехать вместе с ним. Иными словами, расстаться с Сетом. При этой мысли у нее подкосились колени. Если же они с Сетом отдадутся любви, она никогда не сможет его покинуть. Но сказать ему сейчас об этом она пока еще не в силах. Да и не исключено, что он вовсе не захочет, чтобы она осталась. Особенно узнав, что´ собой представляет ее семья.

Как жаль, что она утаила от Сета правду! Но так не хотелось, чтобы тепло и сочувствие на его лице сменились осуждением. Ей очень нужна, если уж не его любовь, то по крайней мере доброжелательность.

Прощальным жестом, выражавшим сожаление о несбывшемся, Сет погладил Жанну по щеке, чуть не вызвав у ней слезы.

— Спокойной ночи, Жанна, — промолвил он и вышел из кухни.

С болью в сердце смотрела она ему вслед. Затем пошла к себе в комнату. Плотно закрыла за собой дверь, села на край аккуратно застеленной кровати. Плечи ее безвольно опустились.

Слишком много пришлось ей пережить в последнее время. Какие противоречивые чувства разрывали ее! Она боролась, и если не победила окончательно, то все же добилась некоторой независимости. Так не сдаваться же сейчас отцу! Но и подарить себя Сету тоже невозможно!

Он хочет ее, но это не означает, что он ее любит.

А она? Она играет сама с собой в прятки, дурачит себя, ибо по уши влюблена в Сета Броуди. Чувство, которое она питала к Майклу, ничто по сравнению с любовью к Сету. Но ведь одной ее любви недостаточно.

На следующий день начиналось клеймение скота, и, хотя Жанна провела бессонную ночь, ей пришлось подняться ни свет ни заря и приготовиться к отъезду. На ранчо «Алмаз» жалость к себе была неведома — эту истину Жанна познала очень быстро.

Прежде всего, она позвонила Кэрол Бёрнсайд, сообщила, куда послать фотографии картин, потом собрала снесенные курами яйца. Возвращаясь из курятника, где по-прежнему правила бал Ведьма — Сет вопреки своим угрозам так и не свернул ей шею, — она увидела его самого. Выходя из конюшни, он окинул ее быстрым взглядом, словно желая убедиться, что все в порядке, улыбнулся, поздоровался и отправился дальше по своим делам. Жанна даже не успела понять, что испытала — то ли разочарование, то ли облегчение. Ведь она только-только поняла, что любит Сета Броуди без памяти, и еще не освоилась с этой мыслью. Так лучше уж продолжать поддерживать отношения работодателя и наемной работницы, как бы трудно это ни было.

Быстро проглотив вместе со всеми ранний завтрак, Жанна с помощью Хосе загрузила в машину ленч, бутыли с ледяной водой и огромный закопченный кофейник. Сет с остальными мужчинами перенес в кузов складную изгородь и несколько ящиков с необходимым снаряжением. Хосе занял место у руля, и старый грузовичок задребезжал по разбитому проселку, ведшему на пастбища, где предполагалось начать работы. Впереди скакали мужчины, в том числе Гас и Стив, вместе с ними были две лошади без наездников — Хилда и Мексиканец.