Нина Харрингтон - Интервью с идеальной женщиной

– Я так и подумала. Насколько я понимаю, твой редактор не знает о нашем расставании в юности?

– Конечно же нет. Эта часть моей жизни лежит в папочке «Личное».

Она улыбнулась ему одними губами:

– Отчего же так категорично? Догадываюсь, каково было искушение. Представляю себе заголовок: «Подлинная история, как я разбил сердце самой Эмбер Дюбуа». Дорого бы заплатили телевизионные передачи, чтобы заполучить тебя в качестве героя. И едва ли я смогла бы подать на тебя иск, ведь так?

– Думаю, да. Но давай сойдемся на том, что я приберегал эту возможность на случай бедственного финансового положения. Согласна?

– Ты приберегал меня на случай безденежья? Даже не знаю, польщена я или оскорблена.

Ее глаза сузились, она облизнула нижнюю губу. Он вспомнил, как впервые поцеловал эти губы. Они тогда выходили из пиццерии и попали под проливной дождь. Он обнимал ее за талию, укрывая плащом, а когда они добрались до машины, смеясь и крича, пока дождь молотил по тротуару вокруг них, она повернулась к нему, чтобы поблагодарить, ее великолепное лицо оказалось всего в дюйме от него. И он поцеловал ее. Теплые губы, аромат кожи, живой и острый от дождя, ее дыхание, когда она на секунду положила голову ему на плечо, прежде чем юркнуть в машину.

Оба молчали. Он подошел к двери со стороны водительского места, в голове засела мысль о том, что она пассажирка, а он – ее шофер. Наемный помощник. И так будет всегда, если он не предпримет шаги, чтобы изменить ситуацию.

Для остальных он всегда будет крепким орешком, о который ломаются зубы. Только не для Эмбер. Девушки, подобные ей, не встречаются с прислугой.

Сэм хмыкнул и стал аккуратно складывать средства для полировки.

– Успокойся, Эмбер. Чтобы стать журналистом в современных СМИ, надо долго и упорно трудиться. Я заработал это новое место в лондонском отделении. Да и нет нужды эксплуатировать мое прошлое, чтобы набрать очки у редактора. Фрэнка Эванса гораздо больше интересует, что нынче происходит в твоей жизни. Не так много людей бросают карьеру в двадцать восемь. Ты просто обречена вызвать живой интерес.

– А ты, Сэм? Тебе интересно, что происходит в моей жизни прямо сейчас?

Он внимательно посмотрел в ее неожиданно спокойное лицо. Она не спускала с него глаз. Интересно ли ему? Волна замешательства и горячих сладостно-горьких воспоминаний нахлынула на него. Дыхание участилось, на долю секунды он чуть было ни поддался искушению забыть обо всем и, включив обаяние, узнать, какой Эмбер стала, сблизиться с ней и оставить только личное. Никакой работы.

«Глупец, помни о награде!»

– Сейчас меня интересует только кресло, ради которого я оттрубил в окопах десять долгих лет. Прости, если расстроил тебя, но такова уж правда.

– Значит, твоему редактору потребовалась история, и ты возомнил, будто сумеешь воспользоваться нашим юношеским романом, чтобы что-нибудь выудить у меня. Жалкая позорная тактика. И если я только услышу – она театрально закатила глаза – «в память о нашем прошлом» или нечто подобное, клянусь, притворюсь, что ты довел меня до слез, буду всхлипывать всю дорогу до дома Саскии, и вся наша девичья компания, а с ней и команда моих юристов окажутся здесь в течение часа. Можешь не сомневаться.

– М-да, жестоко. Но в этом нет необходимости. Думаю, я уже принес себя в жертву твоей жажде мести. Не хотел бы я плутать в воспоминаниях, ни к чему эти все путешествия в прошлое.

На секунду ее губы задрожали, и та девочка, чуткая, ранимая и эмоциональная, которую он знал, вдруг оказалась перед ним, но прежде, чем он успел что-либо объяснить, она тихонько хмыкнула:

– Рада слышать это, потому что у меня к тебе своего рода деловое предложение. И будет на много проще, если мы сумеем удержаться в рамках чисто деловых отношений.

– Деловое предложение? Какой прогресс, какие перемены. Когда мы виделись в последний раз, твои мама и сводный брат отлично управлялись с твоей жизнью. Насколько я помню, ты тогда на свою беду совсем не смыслила в деловых вопросах.

Не успели эти слова соскользнуть с губ, как Сэм пожалел о сказанном.

Помнится, мать Эмбер пришла в ярость, когда обнаружила, что ее музыкально одаренная дочь бегает на свидания к сыну шофера, но он не стал выслушивать эту женщину, когда та втолковывала ему, что он тормозит развитие ее дочери и губит ее карьеру. Это он взял чек, которым ее мать размахивала перед ним. Это он ушел с вечеринки по случаю дня рождения Эмбер и уже на автостоянке встретил Петру, такую горячую и податливую. Возможно, именно поэтому жгучая боль не утихла даже через столько лет. Молодой Сэм пал жертвой вероломства матери Эмбер, ее расчет оказался верным. На что могла надеяться Эмбер, если бы пошла вслед за неудачником? Однако, надо отдать должное, ее мать интересовалась тем, что происходило с дочерью. В отличие от его матери.

Эмбер склонила голову, внимательно оглядела мастерскую и сосредоточила взгляд на спортивном автомобиле, который он только что полировал.

– А знаешь, я передумала. В конце концов, возможно, было ошибкой приходить сюда. Мои наилучшие пожелания в твоей новой работе, и, пожалуйста, передай привет папе от меня. А теперь, извини, у меня через час встреча с редактором другой газеты. Не хочу опаздывать. – Она резко встала и помахала одними пальцами. – Как-нибудь увидимся, Сэм.

Без колебаний, ни разу не оглянувшись, она направилась к выходу прогулочным шагом. Босоножки на танкетке, развевающееся легкое платье, ее совершенные формы. Она уходила прочь из его жизни, вместе с ней таяли шансы на удачную карьеру в Лондоне.

Глава 4

– Разве ты не спросишь меня, каково это – работать в том самом сияющем стеклянном офисном здании, на которое я каждую неделю таскал тебя посмотреть? – крикнул Сэм. – Ну же, Эмбер. Неужели ты забыла те вечера, когда ты выслушивала мои великие планы однажды стать известным журналистом? Я знаю, ты любопытна. Дай же мне еще пять минут, чтобы убедить тебя выбрать меня вместо какого-то другого журналиста для твоей истории.

Эмбер замедлила шаг и оглянулась на Сэма через плечо. Ее сердце подскочило и застучало в ритме диско только от одного только взгляда на него.

Слетевшее с губ Сэма имя мгновенно вернуло Эмбер в юность. Ей снова семнадцать, когда ночью и днем, каждую секунду, во сне или наяву она грезила, думала только о том, чтобы услышать голос Сэма и увидеть его снова. Даже если для этого приходилось часами болтаться на заднем сиденье лимузина, торчать в гримерных матери по всей стране в качестве бесплатной помощницы на всех концертах. Все это окупалось сторицей, когда Сэм водил ее прогуляться, съесть пиццу или выпить стаканчик колы во время концертов. Это стало смыслом ее существования.