Элизабет Пауэр - Скамейка для влюбленных

– Давай-ка сначала сядем, – предложил Андреас, опускаясь на скамейку и заставляя Мадженту сесть рядом. – Расскажи мне все по порядку. Все, что ты помнишь. Для начала, когда это произошло?

На его лицо вернулись краски, но Андреас по-прежнему хмурился. Маджента не могла решить, чем это вызвано – гневом или беспокойством.

– Вскоре после того, как мы… – «Расстались». Она не смогла это произнести.

– Что?! – воскликнул он. – А точнее?

Маджента пожала плечами:

– Через несколько месяцев.

– Месяцев? – Он выглядел шокированным. – Ты хочешь сказать, карьера модели не состоялась?

– Не состоялась, – кивнула молодая женщина и подумала: «А ведь ты обвинил меня в том, что я не смотрела за своим сыном из-за карьеры модели».

– Ты в то время была с Рашфордом? – продолжал допытываться Андреас. – По этой причине он оставил тебя?

Маджента покачала головой:

– Мы не были вместе.

Они никогда не были вместе. Но она не стала говорить об этом.

– Я была с матерью, но она не могла с этим справиться, особенно когда доктора доставали Тео, пока я лежала в коме.

Глаза у Андреаса расширились.

– Ты лежала в коме?

Она кивнула.

– Когда была беременна?

Ее мальчик родился на три недели раньше срока.

Если Андреас узнает об этом, он догадается, что Тео – его сын.

– В общем, мама послала сигнал тревоги тете Джоузи, хотя они давно не общались. Дело в том, что тетя Джоузи неоднократно настаивала на том, что ей необходимо завязать с выпивкой. Естествен но, маме не нравились ее нравоучения. Несмотря на проблемы с памятью, я не забыла этого. В общем, тетя Джоузи стразу откликнулась и взяла на себя за боты о Тео. Она также стала заботиться обо мне, когда я после больницы вернулась домой.

– Потрясающая леди, – заметил Андреас.

– Да, потрясающая, – кивнула Маджента, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы.

– И ты справилась, – сказал он с улыбкой.

– Да, справилась.

«Правда, у нас с тобой ничего не получилось», – подумала она, и ее сердце сжалось от боли.

– И ты не притворялась, когда говорила в баре, что не помнишь меня… И сегодня, когда взяла ту книгу… Ты действительно не помнишь, что произошло?

Маджента закрыла глаза и покачала головой. «Пожалуйста, не говори мне ничего», – взмолилась она про себя. Она была почти уверена, что ей не понравится правда, которую Андреас был готов рассказать.

– Маджента, – позвал он, касаясь ее руки. – Маджента, взгляни на меня. – Его голос был нежным.

«Не будь добрым! – молча молила она. – Я не вынесу твоей доброты!»

Он жалеет ее только потому, что узнал о болезни.

– Хотя твой мозг меня забыл, твое тело помнит, что было между нами, верно? – негромко произнес Андреас и коснулся ее подбородка. Затем подался вперед и легонько поцеловал ее. – Ты помнишь.

Послышался негромкий стон, и понадобилось несколько секунд, прежде чем Маджента осознала, что стонала она. Она была не в силах противостоять Андреасу – так маленькая рыбка не способна противостоять сильному течению. Но она и не хотела сопротивляться.

Голова женщины запрокинулась, роскошные волосы упали на руку Андреаса, накрыв ее шелковым покрывалом. Его палец замер у основания ее горла, где бешено бился пульс.

– Это осталось с того времени? – спросил он, наклоняя голову и касаясь губами небольшого белого шрама.

Маджента кивнула, вспомнив об операции, которую она перенесла, хотя врачи и сомневались, что пациентка выживет. Когда его рот коснулся ее губ, она тихонько вздохнула, чувствуя, что волна наслаждения накрывает ее с головой.

Андреас стянул блузку с ее плеч, Маджента помогла снять ее и, обхватив его за шею, отдалась во власть прикосновений.

Андреас накрыл рукой ее грудь и глухо застонал от удовлетворения. Материнство заставило груди Мадженты округлиться. Он обхватил губами темный сосок и улыбнулся, услышав ее протяжный стон.

Маджента полулежала в его объятиях, глаза ее были закрыты. Она блаженствовала, и сердце Андреаса забилось быстрее. Он решил, что Маджента веселилась и развлекалась, в то время как ей пришлось перенести очень много. Она фактически заново училась жить. Она не сказала этого, но он все понял. Андреас корил себя за то, что допустил подобные мысли. И хотя он поклялся, что больше не позволит Мадженте околдовать его, противиться тому, что происходило между ними сейчас, у него не было сил.

– Давай войдем в дом, – прошептал он.

Эти слова вернули Мадженту в реальность.

Она здесь только потому, что Андреас хочет расквитаться с ней за прошлое и пользуется тем, что возбуждает ее так, как никто другой. В действительности он совсем не уважает ее и завтра с презрением отвернется.

– Нет. – Маджента замотала головой и попыталась сесть.

– Что случилось? – озадаченно поинтересовался Андреас.

– Я не хочу, – отрезала она. Но на щеках ее пылал румянец желания.

Что она чуть не наделала?! Она была готова позволить всем своим трудам пойти насмарку.

– Ты меня дурачишь, – отрывисто бросил он и выглядел при этом так, словно она выбила почву у него из-под ног.

– Извини, я увлеклась. Я думала, что смогу, но я не могу. Шесть лет назад мы могли бы допустить это, но тогда мы испытывали друг к другу всего лишь сексуальный интерес, по крайней мере, так было для меня. – Он должен ей поверить, потому что в противном случае она пропала. – Больше я не вступаю в такие отношения.

– Похвально, – цинично усмехнулся Андреас.

– Нет, просто я стала трезво смотреть на вещи, – не согласилась с ним Маджента. – У меня сейчас есть обязанности, и эти обязанности стоят на первом месте. – Пусть тело охватил огонь, пусть в голове мелькают картины того, что она испытала бы, позволив Андреасу увлечь ее… – Я не знаю, по какой причине ты согласился дать мне работу, но я согласна продолжать наше сотрудничество исключительно на деловой основе.

Легкая насмешливая улыбка коснулась его губ. Андреас поднялся, глядя на нее сверху вниз:

– Ты думаешь, мы сумеем?

Он был возбужден, румянец окрасил его высокие скулы, но Маджента отвела взгляд, сделав вид, что ничего не заметила.

А ведь он прав. Как они смогут удержаться, если их буквально притягивает друг к другу?

Но она должна найти в себе силы и удержаться от соблазна. Если она позволит себе сблизиться с Андреасом, это не причинит ей ничего, кроме боли. К тому же придется рассказать ему правду о сыне. А если ему удастся отобрать у нее Тео, ее боль станет невыносимой.

– Я смогла противостоять смерти, – напомнила Маджента, зябко поеживаясь, все еще ощущая прикосновения его рук и желая большего. Она встала и зашагала к дому, бросив через плечо: – Я смогу противостоять и тебе.