Мишель Дуглас - Сюрприз для лучшего любовника

Дверь лифта открылась, Флинн зашел внутрь и нажал кнопку с цифрой четыре. Мюллер надавил рукой на край двери, чтобы помешать ей закрыться.

– Это самое большое сожаление в моей жизни, Флинн. Прости меня. Мне следовало быть настойчивее, но, когда я позвонил твоей матери, она заявила, что не хочет иметь со мной ничего общего. Я оплатил похороны твоего отца, чтобы хоть что-то для вас сделать.

Мюллер оплатил похороны его отца и позвонил его матери? Флинн не мог в это поверить.

– Я понимаю, ненавидеть меня проще, чем попытаться войти в мое положение. Возможно, я заслужил твою ненависть, но я не могу поверить, что ты прогнал эту прелестную девушку, которая так тебя любит. Это видят все, кроме тебя.

Даже если Эдди его действительно любит, ей придется его забыть. Так будет лучше для них обоих.

Выпрямившись, Мюллер встретился взглядом с Флинном:

– Ты можешь отобрать у меня бизнес, лишить меня средств к существованию, но тебе никогда не удастся отобрать у меня мою семью. Ты никогда не сможешь настроить моих близких против меня, потому что они любят меня так же сильно, как я люблю их. Я думаю, что это делает меня богаче тебя, несмотря на все твои деньги.

К горлу Флинна подкатилась тошнота.

– Где в твоей жизни любовь и привязанность, Флинн? Ты так увяз в прошлом, что у тебя нет будущего. Несмотря на все твое богатство и власть, я бы ни за что не поменялся с тобой местами.

Мюллер покачал головой. В его глазах читалось отвращение.

– Ты отказался от нее. Мне жаль тебя, Флинн. Одумайся, иначе превратишься в злого, бессердечного человека, каким считаешь меня.

Затем он убрал руку, и дверь лифта закрылась.

Когда самолет набрал высоту, Эдди включила свой ноутбук, открыла файл дневника и напечатала:

«Дорогая Маргаритка!

Я бы многое сейчас отдала за то, чтобы увидеть твою улыбку и поплакать у тебя на плече.

Я влюбилась!

Я влюбилась в мужчину, который думает, что я его использовала Я влюбилась в мужчину, которого никогда больше не увижу, и я не знаю, что мне делать. Я бы хотела, чтобы он поскорее приехал в Лорна-Лиз и сказал мне, что любит меня. Что готов еще раз рискнуть своим сердцем, потому что доверяет мне. Я очень этого хочу, но знаю, что это невозможно».

Эдди тяжело вздохнула. У нее не будет возможности сказать Флинну о своих чувствах. Нет смысла звонить и писать ему. Потому что нет никакой надежды на то, что он когда-нибудь ответит на ее чувства. Он предупреждал ее о том, что ему не нужны романтические отношения.

Она захлопнула крышку ноутбука. Ей следовало сразу его послушать.

– Расслабься, Брюс Огастес. На этот раз я пришла сюда не для того, чтобы жаловаться.

Погладив шею огромного животного, Эдди села на нижнюю перекладину забора.

Она вернулась домой десять дней назад, но больше плакала в обществе своего рогатого друга, чем работала на ферме. Эти своеобразные исповеди помогали ей сохранять спокойствие при общении с людьми, но не избавили ее от душевной боли.

– Сегодня у нас хорошие новости, Брюс Огастес, – улыбнулась она. – Банк согласился дать мне заем, чтобы выкупить фермы Фрэнка и Джинни и Сеймуров.

Она сказала, что позволит Фрэнку и Джинни оставаться в их доме столько, сколько они пожелают. Им больше не нужно будет работать на ферме. Они положат в банк деньги, полученные от ее продажи, и смогут жить на проценты.

Эдди решила сдать дом Сеймуров в аренду. Это позволит ей нанять еще одного работника. Несколько местных фермеров выразили желание пасти свой скот на ее территории, так что у нее появится дополнительный источник дохода.

Она окинула взглядом свои владения. Вода в дамбах при ярком солнечном свете отливала серебром, трава покачивалась на ветру, старые эвкалипты, как обычно, походили на суровых часовых. Подумав о том, как близка она была к тому, чтобы от всего этого отказаться, она положила ладонь на грудь и прошептала:

– Дом, милый дом.

Здесь она родилась и выросла. Здесь она хочет провести остаток жизни.

Она поняла, где ее истинное место, но душевная боль никуда не исчезла.

– Я знаю, Брюс Огастес, тебе надоели разговоры о Флинне, но сейчас я чувствую себя так, словно пережила природный катаклизм вроде наводнения или землетрясения. Мне понадобится много времени, чтобы восстановиться эмоционально.

Она задумчиво ковыряла землю мыском ботинка, когда с подъездной аллеи донесся шум мотора.

– Кажется, у нас гости, Брюс Огастес.

Выглянув из-за угла навеса, Эдди увидела черный автомобиль, остановившийся рядом с домом.

– Это «мерседес-бенц», – сообщила она быку, снова спрятавшись за навесом. – В Мюнхене их пруд пруди. Интересно, кто на нем приехал.

Она снова выглянула из укрытия, но тут же вернулась и прислонилась к забору. Ее сердце бешено стучало.

Это был Флинн.

– Что он здесь делает, черт побери?

Он приехал сюда, чтобы заставить ее не разрывать подписанный договор?

– Не беспокойся, Брюс Огастес, я проконсультировалась у нотариуса. Закон на моей стороне.

Гордо расправив плечи, она направилась к дому и, заворачивая за угол, столкнулась с Флинном.

– Ой!

Он успел выставить руки, и она не потеряла равновесие. На нем был темный деловой костюм.

– Так и думал, что найду тебя здесь.

Ей хотелось обнять его, прижаться к нему, но вместо этого она начала отстраняться, и он убрал руки.

Эдди заставила себя улыбнуться:

– Значит, ты проезжал мимо и решил заглянуть на чашечку кофе?

Он покачал головой:

– Нет.

– Ясно, – пробормотала Эдди.

– Что тебе ясно?

– Флинн, я проконсультировалась с нотариусом и знаю, что имела полное право отменить сделку. Если хочешь, можешь затаскать меня по судам, но ни один суд в стране не вынесет решение в твою пользу, так что лучше не трать впустую деньги и время.

Его лицо помрачнело.

– Значит, вот как ты обо мне думаешь, Эдди.

Она промолчала.

– Вообще-то я приехал сюда не для того, чтобы отобрать у тебя твой дом.

– Не для этого? – удивилась она.

Он покачал головой.

– Как дела у господина Мюллера?

– Я не знаю. Наверное, он испытывает облегчение, потому что я сжег контракт и уехал из Мюнхена.

Эдди была потрясена.

– Что ты сделал? Полагаю, ты прочитал все письма, просмотрел фотографии…

– Нет. Все это я тоже сжег.

– Ты получил другое доказательство того, что господин Мюллер не вор?

Флинн снова покачал головой:

– Я никогда не узнаю правду о том, что тогда произошло, но я очень сомневаюсь, что Джордж Мюллер является монстром, которым я до сих пор его себе рисовал. Поразмыслив, я понял, что отношения Мюллера и моего отца меня не касались, равно как и те письма с фотографиями.

– Ничего себе.

– Ты была права. Сокрушив Мюллера, я бы не вернул своего отца. Это лишь породило бы новый цикл ненависти. Я предпочел повернуться и уйти.