Роберт Брындза - От тебя бегу к тебе

— Извини, Никки, это Джейми Доусон, — сказала я.

Никки улыбнулась и пожала ему руку.

— А кто вы такая, я знаю, — обратилась она к Таппенс. — Нам очень приятно, что вы ответили на наше приглашение. Так ведь, Натали?

— Ну да… гм… конечно… — промямлила я.

Никки бросила на меня недоумевающий взгляд, явно не понимая, почему я не в восторге от Полпенни.

А Таппенс растянула свои губы в улыбке, которую, должно быть, посчитала подобающей случаю. Порывистый ветер хлестнул ее по лицу и стряхнул на него с зонта капли влаги. Пара шальных фотографов выскочили из-под навеса на дорогу и сделали несколько снимков; Таппенс повернулась лицом к вспышкам, хотя ее бледная кожа продолжала подрагивать.

— Милый, я не могу допустить, чтобы это платье намокло. Это же винтаж! — прижалась она к Джейми.

— Да, платье у вас очень красивое, — подхватила Никки и тут же задала вопрос: — А откуда вы друг друга знаете?

Я посмотрела на Таппенс и только потом сообразила, что Никки имеет в виду меня и Джейми. Возникла пауза, а затем мы с ним дружно рассмеялись.

— Хотите верьте, хотите нет, — сказал Джейми, — но мы с Натали когда-то собирались пожениться.

При этих словах ноздри Таппенс раздулись, глаза придирчиво впились в меня, и я смущенно пригладила волосы. А Никки расхохоталась.

— Она дошла со мной до алтаря и… бросила, — договорил Джейми.

Повисшую тишину опять нарушил голос Никки.

— Что-что? Вы это серьезно? Вы не шутите? — забросала она нас вопросами, переводя взгляд с Джейми на меня, а с меня на Джейми.

Я сглотнула, пытаясь вернуть себе самообладание:

— Все это было очень давно, и я рада, что ты нашел себе спутницу, Джейми… Вы…

— Да, мы любим друг друга, — ледяным тоном конкретизировала Таппенс. — И Джейми продюсирует мое новое шоу.

— Мне понравился ваш спектакль «Феерия бурлеска» в театре Гаррика, — сказала Никки. — А где вы собираетесь ставить свое новое шоу?

— Здесь, — махнула Таппенс своей тонкой ажурной перчаткой.

Мы с Никки тупо проследили за ее пальцем.

— В «Палладиуме»? — переспросила Никки.

— Да нет же! Здесь! — округлив глаза, повторила Таппенс. И мы поняли, что она тычет пальцем в здание через дорогу, погруженное в темноту и затянутое брезентом.

— Но это же Старая Библиотека. Она уже несколько лет как закрыта, — сказала я.

— Фирма Джейми недавно арендовала ее для бурлескных представлений. Я — его первое шоу, — заявила Таппенс, положив руку Джейми на грудь.

В этот миг у тротуара зарычало подкатившее такси. Джейми открыл его дверцу, и Таппенс, бросив нам через изящное плечико «До свидания», скользнула в салон автомобиля. Джейми закрыл за ней дверцу.

— Вот так так! Значит, ты открываешь театр напротив? — воскликнула я.

— Ну да. Вполне себе подходящее местечко… на время, пока мы не найдем себе крышу получше, — пояснил Джейми.

— Я знаю, что такое временная сцена, — скривилась я.

— А как вы назовете свое детище? — полюбопытствовала Никки.

— «Большой О» [11] The Big O ( сленг ) — оргазм. , — ухмыльнулся Джейми.

Мой рот закрылся только после того, как он уселся машину и такси, поморгав нам на прощание своими задними фарами, уехало прочь от нас в дождь.

— Большой О… — повторила Никки. И повернулась ко мне: — Нат, у меня к тебе миллион вопросов…

Но ее отвлек какой-то журналист из «Гардиан», выглянувший из театра, чтобы сверить факты для очередной своей статьи.

— Нат, стой там, где стоишь! Я сейчас вернусь с чем-нибудь горячительным… — бросила мне Никки и шмыгнула в здание.

А я поглядела на Старую Библиотеку через дорогу — мрачно кутавшуюся в выцветший брезент. И, не подумав о льющем дожде, побрела домой по темной улице.

Пока я добиралась до дома, дождь лил не переставая. Почти весь Сохо спрятался под тентами магазинов и ресторанов, рассеянных по всей улице. На тротуарах остались только пьяницы да заядлые курильщики. Я была готова расплакаться, но мне совсем не хотелось, чтобы меня кто-нибудь увидел в таком состоянии. Поэтому я всю дорогу шла, низко понурив голову. Обильные потоки дождевой воды неслись с урчанием по водостокам, забрызгивая мои туфли, ноги и подол юбки. В своей оранжевой блузке я ощущала себя насквозь промокшей стюардессой. Хотя вернее было бы меня уподобить одинокой форели, плывшей против течения.

Дойдя до дома, я порылась в сумке в поисках карточки-пропуска и приложила ее к скану на калитке. Калитка с жужжанием и щелканьем открылась, и я поспешила через сад к своей входной двери. Ветер брызнул мне дождем в лицо, но я даже не поморщилась. Отыскав ключ, я вставила его в замок и вошла внутрь.

Температура понизилась, и в квартире было холодно. Дрожа всем телом, я зажгла свет, подошла к крошечной сушилке и включила центральное отопление. С щелчками, лязгом и кряканьем обогреватель заработал. Давно бездельничавший котел фыркнул пылью и наполнил прихожую сухим затхлым запахом. Я бросила сумку на пол, наклонилась, чтобы снять туфли, и взвизгнула, заметив, что в водном потоке на улице подцепила… использованный презерватив. Молочно-белый, он плутовски забился мне в туфлю и пристроился прямо под сводом стопы. Я подскочила и сбросила туфлю. Презерватив выпал из нее и, изогнувшись, улегся на щетину коврика. И тут я наконец расплакалась. Слезы ручьями полились по моему лицу. Я чувствовала себя такой одинокой и такой уродиной! Ведь вернулась я домой после такого напряженного дня не с прекрасным принцем, а с мерзким отработанным гандоном!

Я со злостью вытерла слезы, прошла в ванную и оторвала от рулона туалетной бумаги большущий кусок. Затем вернулась в прихожую, сгребла с пола презерватив и сделала то, чего делать никогда не следует, — я спустила его в унитаз. А потом долго простояла под струйками горячего душа, смывая с себя грязь и пот. После душа я натянула на себя свой огромный мягкий халат и отправилась на кухню. Там я открыла холодильник, достала из него бутылку водки с ледяной корочкой и налила себе половину стакана. И уже хотела отпить первый глоток, как зазвонил домофон.

Стоило мне подумать, что пришел Бенджамин, и мое настроение сразу же поднялось. Увы… На маленьком экране домофона возле холодильника я увидела Никки, съежившуюся на улице под зонтиком. Я было собралась ее впустить, но потом резко отдернула руку. Позитивный настрой Никки вдруг вызвал у меня отторжение. Мне неохота было выслушивать традиционные фразы о том, что нужно смотреть в будущее и жить настоящим, потому что это подарок свыше. И я не собиралась брать лимоны и готовить из них лимонад. Мне хотелось одного: остаться истинной британкой и предаться страданиям.

Я увидела на экране, как Никки еще раз нажала на кнопку звонка. Потом потопталась еще немного у запертой двери и наконец-то ушла. А я еще пару минут посверлила глазами то место, где она зазря простояла, расстроенно наблюдая за тем, как неугомонный дождь окроплял своими каплями домофон. А когда его крошечный черно-белый экран погас, я горестно вздохнула.