Роберт Брындза - От тебя бегу к тебе

Закончив разговор с Никки, я просмотрела остальные ссылки. И испытала шок, увидев, во скольких статьях фигурировала Таппенс Полпенни. К некоторым из них даже прилагались фото, на которых она в своем розовом ажурном платье позировала на красной дорожке у входа в мой театр. А на одной из фотографий рядом с Таппенс был запечатлен и Джейми. Они так красиво смотрелись вместе…

Я выключила компьютер, решив порадоваться полной распродаже билетов на «Макбета».

Все билеты распроданы! Это нужно было отметить! Такой повод! Только вот отметить это радостное событие мне было не с кем. Я позвонила Шэрон, но она как раз собралась повести детей на плавание.

— Приходи к нам завтра на воскресный обед, расскажешь мне обо всем во всех подробностях… — сказала Шэрон и тут же закричала:

— Феликс! А ну, прекрати пинать свою сестру! Меня не волнует, кто первый начал!.. Извини, Нат, мне нужно идти. Увидимся завтра, в час, лады?

Получив отказ Шэрон, я позвонила Бенджамину. Но его телефон переключился на автоответчик. Беззаботно-веселой скороговоркой я наболтала свое сообщение — поинтересовалась, чем он занимается, призналась, что не сумела передать Райану буклет о «Бенджи Йоге», и пообещала сделать это непременно в самое ближайшее время. А потом набрала номер Никки. Но она оказалась занята до конца дня.

Я постирала, убралась в квартире, выбросила несколько засохших растений. И все это с трубкой у уха! Но Бенджамин так и не ответил на мои звонки. К шести я уже умирала от голода. Я открыла бутылку вина и заказала массу блюд из меню индийского ресторанчика, висевшего теперь на моем холодильнике. Повесив трубку, я сразу же поняла, что заказала слишком много еды. И мне в голову пришла сумасшедшая мысль: а не пригласить ли мне на ужин Райана Харрисона? Ему, должно быть, очень одиноко в Лондоне, подумала я. К тому же было бы неплохо узнать его поближе, а заодно и обсудить с ним спектакль. И я смогла бы передать ему буклет «Бенджи Йоги»!

Просмотрев свою электронную почту, я нашла информацию о том, где решил остановиться Райан Харрисон на время своего шестинедельного пребывания в Лондоне. Я записала номер отеля «Лэнгхэм» и имя, под которым он забронировал себе в нем номер: «Сэмюэль Хитклиф».

С минуту я побуравила глазами телефон, а потом решительно набрала номер портье и спросила:

— Могу ли я поговорить с Сэмюэлем Хитклифом?

Возникла пауза.

— А кто его спрашивает? — нараспев произнес портье.

— Это Натали Лав, директор Театра на Равен-стрит, в котором Райан, то есть мистер Хитклиф, работает.

— Подождите, пожалуйста.

Заиграла классическая музыка, а потом в трубке раздался голос актера:

— Алло?

— Привет! Решила тебя поздравить. Все билеты на «Макбета» распроданы… — затрепетав от волнения, изрекла я.

Опять пауза…

— А кто это говорит?

— Это Натали… Лав… Директор театра… на Равен-стрит…

— Ах да, Натали! Привет! Извини, не узнал. Что случилось?

— Да, в общем-то, ничего. Просто я подумала, что ты здесь, в Лондоне…

В трубке послышался шорох, как будто ее прикрыли рукой. Но до меня донеслись приглушенные голоса. А потом голос Райана стал снова четким:

— Извини, Натали. Ко мне тут заглянул один приятель. Мы уже собрались уходить…

— Да-да, конечно. Я просто позвонила, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты — такой известный актер, что все наши билеты раскупили за одно утро…

— Ух ты, здорово! Я так волнуюсь перед премьерным показом… Слушай, Натали, я правда дико извиняюсь, но у нас заказан столик…

— Конечно-конечно, идите. Субботний вечер… я тоже не собираюсь сидеть дома… — соврала я.

Райан попрощался и повесил трубку. Я передернулась от неловкости, пошла и налила себе бокал вина. И включила телевизор — посмотреть, что там идет.

Утром в воскресенье я проснулась рано. От Бенджамина так и не пришло ни одного сообщения, и я решила сходить на его девятичасовой урок.

В половине восьмого я вышла из метро с перекинутым через плечо ковриком для йоги. Улицы были еще тихими и пустынными. Студия «Бенджи Йога» размещается в цокольном этаже высокого административного здания, в нескольких минутах ходьбы от станции Олд-стрит. Я зашла в крошечную дверь и спустилась по ступенькам вниз, в приемную. Ею заведует Лаура. Она работает на Бенджамина уже несколько месяцев. Лауре чуть за двадцать, она довольно костлявая, а ее голова всегда обрита наголо и блестит как бритва. Лицо, уши и бог знает какие еще части тела Лауры усеяны пирсингом. И мне всегда хочется спросить эту девушку, что происходит, когда ей приходится проходить через металлодетектор в аэропорту. Да только Лаура походит на человека, которому подобный вопрос не может показаться смешным. Я терпеть ее не могу, и, по-моему, мое чувство взаимно.

Когда я вошла, в приемной витал сильный запах какого-то благовония, а из колонок разносились мистические звуки ситара. Лаура сидела за столом, блуждая по Сети в довольно стареньком компьютере iMaс. На задней стороне плоского монитора — так, чтобы ее видели посетители, — была приклеена цитата: « ’На руке, дарящей розы, всегда остается их аромат’ — Махатма Ганди ». Однако рука Лауры ковырялась в пакете с луковыми чипсами, совсем не пахшими розами.

— Натали, — скривилась она при моем появлении.

Я положила ей на стол банкноту в двадцать фунтов.

— Доброе утро, Лаура! Бенджамин здесь? — поинтересовалась я у девушки с натужной улыбкой.

Рукой, покрытой желтыми татуировками бабочек и воняющей луком, Лаура протянула мне пятерку сдачи.

— Естественно, он здесь, — процедила она. — Это же «Бенджи Йога». А какая «Бенджи Йога» без Бенджамина?

Я уже была готова вцепиться в нее, как вдруг Лаура бросила взгляд через мое плечо и, почтительно склонив голову, произнесла:

— Намасте !

За моей спиной нарисовался Бенджамин в черном махровом халате.

— Привет, — сказала я ему.

— Намасте , Натали, — отозвался Бенджамин, приподняв бровь.

— Да-да, конечно, намасте , — пробормотала я и демонстративно его поцеловала.

Бенджамин вскинул голову и повел ноздрями.

— Это луковые чипсы Лауры, — тут же наябедничала я.

— Да нет… Эта музыка… Она чудесна! Отличный выбор, Лаура! — похвалил девушку Бенджамин.

Та улыбнулась и снова склонила перед ним свою бритую тыкву. На макушке у Лауры я заметила синий лейкопластырь. Наверное, она поранилась бритвой, когда соскабливала волосы.

— Бенджамин, я могу с тобой поговорить всего пару минут? — спросила я.

Он кивнул, и мы прошли по коридору в большой зал с зеркалами на одной из стен. Несколько упорных завсегдатаев уже расстелили на полу свои коврики и разминались перед занятием. Пока мы проходили мимо, они все дружно кланялись Бенджамину. Наконец, мы вошли в крохотную комнатенку в углу, служившую Бенджамину кабинетом. Я прикрыла дверь, а он уселся за «рабочий» стол.