Мелинда Метц - Изгой. Дикарь [сборник litres]

Кайл видел живот Лиз? Макс почувствовал укол ревности, но тут же велел себе забыть об этом. Сейчас точно не время.

– И не только. Валенти привел меня в морг, показал тело человека с такими же серебряными отпечатками на груди и сказал… что тот же пришелец, который исцелил меня, убил этого человека.

– Я не… – начал Макс, и Лиз провела ладошкой по его руке. Макс прочувствовал ее легкое прикосновение до самых костей.

– Знаю, что ты этого не делал, – сказала она. – Ты бы никогда никого не убил.

Внезапно до него дошло все остальное, что сказала Лиз.

– Валенти отвез тебя в морг? Это же садизм. Если бы он так поступил со мной, я бы думал, что одного из моих родителей убили или вроде того.

– Так и было. Он хотел, чтобы я об этом подумала, – вздохнула Лиз. – Думаю, он решил, что я потеряю самообладание и все ему расскажу.

Макс не мог поверить, что она сумела с этим справиться.

– Тот, кого он показал тебе, – должно быть, парень, которого я пытался исцелить в торговом центре. У него был сердечный приступ. Я пытался спасти его и хотел, чтобы это выглядело словно я делаю искусственное дыхание, но оказалось уже слишком поздно.

Лиз кивнула.

– Отпечатки рук были похожи на твои.

– Как ты поняла… Как ты поняла, что я его не убивал?

Имея эти доказательства, как она могла все еще верить в него? Макс думал, что мог найти доверие и преданность только у Изабель и Майкла. И никак не ожидал их от постороннего человека.

Лиз встретилась с ним взглядом, и ему показалось, что он увидел в ее глазах слезы.

– Я не была уверена, – призналась она. – Я… думала, что ты мог это сделать. Прости, Макс. Так много всего произошло, так быстро… Мне правда очень жаль.

– Все в порядке, это нормально. – Максу хотелось обнять и утешить ее, но это вряд ли могло помочь. То, что она не считала его убийцей, не означает, что ей понравились бы его прикосновения.

– Что тебя убедило? – спросил он.

Лиз фыркнула от смеха.

– Мышь. Я увидела, как ты исцелил Фреда в лаборатории, и поняла, что тот, кто так заботится о жизни маленькой мышки, не может быть убийцей.

Ее лицо стало серьезным.

– Я не должна была использовать мышку как доказательство, Макс. Я видела, как ты делал сотни добрых дел за эти годы. Ты всегда знаешь, когда кому-то больно, и постоянно пытаешься помочь. Ты – лучший парень из всех, кого я знаю, честно.

Максу показалось, будто кто-то запустил руку ему в грудь и сжал сердце. Он даже не подозревал, что Лиз думала о нем, когда они не работали над одним из лабораторных экспериментов. Но она замечала, что он делал, и он не был ей безразличен. Он видел это в ее глазах, слышал в ее голосе.

Он схватил горсть крекеров и бросил их в пруд, не зная, что сказать.

– Ты помнишь что-нибудь о крушении? – спросила Лиз. – Знаю, что я психанула, когда ты хотел поговорить со мной об этом раньше, но теперь я готова выслушать, если захочешь рассказать.

– Нет. Я тогда еще даже не родился – поэтому и выжил, наверное. Я был в каком-то инкубаторе, когда корабль упал. – Макс поднял палку и начал рыть ямки в земле. – Мое первое воспоминание – высвобождение из камеры в большой пещере. Мне было около семи лет, ну, то есть так думали социальные службы, хотя я долгое время провел в инкубаторе.

Лиз подняла другую палку и начала пририсовывать лепестки и стебли к ямкам, сделанным Максом, превращая их в цветы.

Она покачала головой.

– Наверное, ты был так напуган. Что с тобой случилось? Как ты сам выбрался из пустыни?

– Не сам… – Макс колебался. Он слишком много лет об этом не говорил и сам заставил Изабель и Майкла поклясться, что они никому ни слова не скажут о своем прошлом. Но Лиз ввязалась во все это ради него, и она заслуживала всей правды. Не только о нем, но о них всех.

– Со мной была Изабель, мы делили инкубаторную камеру, – сказал Макс.

Лиз кивнула.

– Я гадала, так ли это, учитывая, ну, что она твоя сестра.

– Мы выбрали направление и пошли. Нам повезло. Мы как раз оказались на шоссе, когда мистер и миссис Эванс возвращались в город. Они подобрали нас и отвезли домой, там мы и остались.

– Не знаю, почему они так отчаянно сражались, чтобы оставить нас у себя. Два ребенка, которые не говорили ни на английском, ни на каком другом языке, не знали, как использовать зубную щетку или туалет. Дети, которых нашли голыми, шедшими вдоль шоссе.

Макс выбросил палку. Он так давно не вспоминал о прошлом.

– Наши родители – приемные – были прекрасными, – продолжил он. – Они по очереди учили нас на дому, пока мы не созрели для начальной школы Розуэлла.

– Должно быть, вы быстро учились. В третьем классе ты знал ответы на все вопросы учителя. Я все еще это помню, – сказала Лиз.

– Ты по-прежнему помнишь, потому что так любишь побеждать. Тебе не нравилось, что кто-то еще получает хорошие оценки у миз Шапиро, – поддразнил ее Макс. – Но это правда. Мы с Изабель были способны поглощать информацию почти мгновенно. Когда наши родители читали нам книги, мы всегда могли пересказать их, прослушав лишь один раз. Думаю, у нас хорошие способности к адаптации. Видимо, наши системы и тела подстроились под то, что обнаружили здесь.

– О, – Лиз покачала головой, – наверное, ты не так много времени проводишь за домашкой?

– Не очень, – признался Макс. – Но мои родители всегда приносят домой книги. По праву, какие-то медицинские тома и много чего еще. Они не дают мне расслабиться.

Он широко улыбнулся, думая о постоянном добром подшучивании отца. Какой была бы его жизнь, если бы Эвансы не нашли его?

«Это напоминало бы жизнь Майкла», – внезапно понял он. Постоянные переезды из одной приемной семьи в другую. Нигде не чувствовать себя как дома.

– Ты понял, кто ты? – спросила Лиз. – То есть кто-то из вас знал, откуда вы?

– Нет. Во всяком случае, не сразу, – сказал Макс.

– Я даже представить не могу, каково тебе было, – вздохнула Лиз. – У меня огромная семья в этом городе. Я знаю все о них, а они знают все обо мне. И на этом история не заканчивается. Перед сном родители, бывало, рассказывали мне истории о предках.

Лиз устремила взгляд на озеро.

– Знаешь, в испанском намного больше форм глаголов, которые можно использовать, говоря о прошлом, а не о будущем. Думаю, это показывает, насколько прошлое важно для моей семьи.

Она повернулась к Максу.

– Если бы я могла поделиться с тобой своей историей, тогда ты не чувствовал бы себя так одиноко в этом… мире.

– Стало легче, когда я пошел в школу, – продолжил Макс, – потому что встретил Майкла и мы достаточно быстро поняли, что… похожи.

Глаза Лиз широко распахнулись.

– Майкл? Он один из… Он тоже такой?

– Ты можешь произносить это слово: и-но-пла-не-тя-нин, – ответил Макс. – Не думаю, что есть политкорректный термин, который бы заменил это слово. Нам даже неизвестно, с какой мы планеты, так что мы и сами не знаем, как себя называть. И да, Майкл тоже такой.