Кэйтлин Битнер Рот - Строптивая красавица

Вулф долго смотрел на нее, чувствуя, как его возбуждение усиливается.

– Я думаю, Вулф, мне пора уходить, – прервала молчание Алана.

– Почему вы называете меня просто Вулфом, а не мистером Вулфом, как ваши родители?

– Потому что Вулф – это ваше имя, а не фамилия, – с усмешкой ответила мисс Малоун.

– Откуда вы это знаете?

Алана следила за движением его чувственных губ, любуясь их красотой.

– Так мне сказали в отеле Сан-Франциско.

– Понятно, – произнес он и вдруг почувствовал, что его накрывает волна непреодолимого желания. Вулф подался вперед. – Скажите, чтобы я остановился, Алана Малоун, потому что я за себя уже не отвечаю…

Однако вместо резких слов он услышал учащенное дыхание гостьи. Она закрыла глаза, и Вулф обхватил ладонями ее лицо.

– О боже… – вырвалось из его груди, и он припал к ее мягким нежным губам в страстном поцелуе.

От Аланы исходил смешанный запах мяты и чая. Когда язык Вулфа коснулся ее языка, каждый нерв в теле мисс Малоун ожил. Алану бросило в дрожь. Она впервые в жизни испытывала столь сильное наслаждение. Наконец Вулф отстранился, его грудь вздымалась.

– Вы должны уйти.

Алана кивнула и направилась к двери.

– Алана! – окликнул ее Вулф.

Она уже вышла за порог, но остановилась и обернулась.

– Да?

– Вы никогда не ездите в женском седле, я прав? Вы ездите как мужчина, – произнес он, подходя к мисс Малоун.

Она рассмеялась, поняв, что Вулф хочет разрядить возникшее напряжение.

– Как вы догадались?

Ее губы изогнулись в улыбке. Вулф прислонился к косяку.

– У вас сильно развиты мышцы ног. И еще одно обстоятельство натолкнуло меня на эту мысль.

– Какое?

– Кинжал, слишком высоко привязанный к вашей левой ноге. До него трудно добраться, сидя в женском седле. В момент опасности на это потребуется слишком много драгоценного времени.

Алана скрестила на груди руки.

– Это не кинжал, а скин ду [2] Предмет национального шотландского мужского костюма, который носят за краем гольфа. .

– Ах да, конечно! – Синие глаза Вулфа сияли озорством. – Но откуда у вас скин ду? Или это в вас говорит шотландская кровь?

– А как вы, бродяга с Дикого Запада, узнали о том, что такое скин ду?

Вернувшись в каюту, Томпсон увидел, что Вулф сидит у огня и жжет страницы из своего дневника, вырывая их одну за другой.

– Не хотите рассказать мне о причинах своего дурного настроения? – спросил он, присаживаясь рядом с чашкой чая в руках.

Метнув на капитана сердитый взгляд, Вулф продолжил свое занятие.

– Надеюсь, не Малоуны являются причиной вашего плохого настроения, – устало вздохнув, произнес Томпсон.

– Малоуны здесь ни при чем, – буркнул Вулф.

Его раздражало то, что на борту судна нельзя уединиться.

– Взбодритесь, приятель.

Вулф бросил то, что осталось от дневника, на пол и потер переносицу.

– Сегодня я сделал кое-что непростительное, с чем мне теперь будет трудно жить, – признался он.

Томпсон промолчал, и Вулф, пожав плечами, добавил:

– Не знаю, можно ли это как-то исправить.

– Вы имеете в виду нож, который метнули в косяк? – наконец спросил капитан.

– Нет, – промолвил Вулф, глядя в огонь, поглотивший страницы его дневника, – я слишком сблизился с одной из ваших пассажирок, и теперь меня мучает совесть.

Томпсон нахмурился. Вулф глубоко вздохнул. Сможет ли он рассказать капитану о том, что произошло здесь, в каюте?

– Пока вы беседовали с Малоунами, их дочь нанесла мне визит.

Томпсон отвел от него взгляд и тоже уставился на огонь.

– И что между вами произошло?

– Не знаю, что это было. Алана ворвалась сюда, я попросил ее уйти, но она не послушалась. Она сидела здесь и несла какой-то вздор.

Вулф почему-то решил утаить от Томпсона слова Аланы о том, что она согласилась бы выйти за него замуж.

– И это все?

– После стычки с ее отцом сегодня утром мне не хотелось, чтобы он застал Алану наедине со мной. У меня что-то переклинило в голове, и я залез ей под юбку, рассчитывая тем самым испугать.

Томпсон поперхнулся чаем.

– Что… что вы сделали? – Он подался вперед, вглядываясь в лицо Вулфа в надежде, что тот шутит. – Вы это серьезно?

– Разве я стал бы выдумывать такое?

Томпсон поставил чашку на пол.

– И она спустила вам столь наглое поведение?

Вулф нахмурился, заметив на лице Томпсона смешанное выражение изумления и недоверия.

– Спустила? Черт побери, Томпсон, у нее не было выбора. Я одной рукой залез ей под юбку, а другой перегородил путь. Она не могла двинуться с места.

Томпсон откинулся назад, в его глазах светилось выражение нескрываемого веселья.

– Вы ей явно нравитесь, – издав смешок, заявил он и покачал головой.

– Нравлюсь? Боже Всемогущий, Томпсон, это все, что вы можете сказать?

Снова схватив дневник, Вулф принялся яростно вырывать исписанные страницы и отправлять их в огонь.

– Что с вами, дружище? – с усмешкой спросил Томпсон. – Вы, конечно, поступили неправильно. Если бы нечто подобное произошло с моей дочерью, я бы выбросил вас за борт. Но Алана, это другое дело! Она умеет постоять за себя. – Губы капитана дрогнули, и он издал смешок. – Простите меня, Вулф. Я очень устал и, наверное, не совсем адекватно реагирую на ситуацию. – Не выдержав, он расхохотался. – Представляю, как вы зажали в углу эту мышку!

Вулф бросил на него сердитый взгляд.

– Иногда вы ведете себя как настоящая скотина, – с досадой бросил он.

– Расслабьтесь, дружище, – сказал капитан. – Я просто хотел сказать, что никто не может заставить Алану делать то, чего она не хочет. Ее нельзя насильно удержать! Если бы она не хотела, чтобы вы шарили у нее под юбкой, то подняла бы страшный крик и расцарапала бы вам лицо. Одним словом, она вынудила бы вас отпустить ее.

Вулф провел рукой по волосам.

– Давайте прекратим этот разговор, – предложил он и, достав конверт, лежавший между страницами дневника, протянул его Томпсону. – Не могли бы вы незаметно передать Алане это письмо с извинениями?

Томпсон сунул конверт в карман куртки.

– Я передам его завтра же, как только ее увижу. – Он погладил бороду, поглядывая на Вулфа. – Ее родители довольно грубо обращаются с вами. Это, несомненно, задевает вас, в частности потому, что они являются родителями девушки, к которой вас тянет.

Капитан говорил медленно, тщательно подбирая слова. Вулф хотел что-то сказать, но Томпсон поднял руку и продолжал:

– Помните, что вы сказали мне недавно? Вы заявили, что предпочли бы общаться на борту корабля с женщиной в возрасте, поскольку молодая девушка – это пороховая бочка, способная взорваться в любую минуту. Теперь я понимаю, почему за ужином вы игнорировали Алану. Она действительно – та самая пороховая бочка, о которой вы говорили.