Ольга Шумяцкая - Комедия дель арте

— Центр города? — орет Мурка показавшейся на пороге пиццерии шаткой фигуре.

— Си! — орет в ответ фигура и растворяется в сумерках.

— Мура, — тихо говорю я, — куда ты нас завезла?

— В Файенце! — радостно вякает Мурка.

— А ты уверена, что это Флоренция? — вежливо интересуюсь я.

— А что же еще? — удивляется Мурка.

— Не знаю, Мура. Флоренция, по моим понятиям, — исторический, культурный и туристический центр. Там Медичи жили. Микеланджело с Леонардо да Винчи творили. Данте. Макиавелли… — добавляю я с тоской, чувствуя, что встреча с Медичи, Микеланджело, Леонардо да Винчи, Данте и Макиавелли откладывается на неопределенный срок. — Там, Мура, находятся самые знаменитые музеи мира. А на главной площади стоит статуя Давида. Ты видишь здесь Давида?

Мурка озирается.

— Может, он на реставрации? — с надеждой говорит она.

— Может быть. А все остальное?

— А все остальное тонет в темноте. Увидите завтра утром, — огрызается Мурка. Она уже поняла, что дело пахнет керосином.

Я залезаю в чемодан и достаю карту Италии. Кошмарная истина открывается моему воспаленному взору.

— Мура! — говорю я, и голос мой глух и страшен. — Фиренце! Флоренция по-итальянски Фиренце!

— Файенце — Фиренце! Черт ногу сломит! Развели названий — без пол-литра не разберешься! — склочничает Мурка и потихоньку начинает пятиться от меня в сторону скобяной лавки.

И тут Мышка задает единственно важный вопрос.

— Мопс, — вежливо говорит она. — Извини, что прерываю вашу дискуссию, но посмотри, пожалуйста, по карте, где мы находимся.

Я веду пальцем по карте. Места под названием Файенце на ней не значится. Ах, нет. Вот, кажется… На самом севере Апеннинского полуострова, часах, я думаю, в восьми езды от Флоренции обнаруживается крошечная черная точка.

— Мы на границе с Австрией, — объявляю я девицам. — Если верить карте, это поселок городского типа. Число жителей — меньше тысячи человек. Главные достопримечательности — кирпичный завод и новый торговый центр площадью пятьсот квадратных метров. Имеется одна гостиница и четыре пункта общественного питания.

— Вот и славно! — говорит Мурка. — Есть где преклонить голову усталым путникам!

Мы смотрим на нее совершенно дикими глазами.

Тут надо на секунду прерваться и рассказать О способности Мурки ориентироваться в пространстве.

Как я уже говорила, Муркин муж Лесной Брат промышляет по лесозаготовительной части. Он пускает под нож бедные русские елочки, переделывает их на дрова и отсылает в Финляндию, где своих елочек пруд пруди, но они почему-то предпочитают пользоваться нашими. В Финляндии эти елочки в виде дров перерабатывают в мебель и отсылают обратно в Россию, где ее покупает наша Мурка. Это называется бизнес по-русски. И вот каждый год в конце августа этот лесозаготовительный бизнес начинает тухнуть. Я уж не знаю, в чем там дело, но каждый год в конце августа Лесной Брат начинает кхекать, перхать и издавать короткие рыки. И в один далеко не прекрасный вечер появляется на пороге дома с мрачной мордой и оскалом висельника.

— Подготовь детей! — загробным голосом говорит он Мурке. — Этой осенью мы будем голодать!

После этого смелого заявления Мурка меняет гардероб, ставит новую кухню, переклеивает обои в гостиной, покупает ребенку Кузе компьютер и выезжает в Париж за очередной шубой. Так продолжается последние семь лет. И вот в прошлом году перед очередной поездкой в Париж Мурке в голову пришла неожиданная по смелости мысль. Она вдруг подумала, что в Париже можно не только покупать шубы, но и осматривать достопримечательности. Она даже остолбенела от такого мощного выброса умственной энергии. Однако быстро пришла в себя, позвонила во французскую турфирму, наняла русскоязычного гида и выехала в Париж. В первый же вечер гид пришел к ней в отель и поинтересовался, с чего она хочет начать свою экскурсию по городу.

— А вы? — задала ему встречный вопрос Мурка.

Гид немножко удивился и предложил посетить Нотр-Дам де Пари.

— Ни в коем случае! — перебила его Мурка. — Начнем с собора Парижской Богоматери!

Гид удивился чуть-чуть сильнее.

— Ну, конечно! — согласился он со всей возможной толерантностью. — Именно с Нотр-Дам де Пари…

— Я же сказала, никакого Нотр-Дам де Пари! — начала раздражаться Мурка. — Только собор Парижской Богоматери!

Гид чуть-чуть поперхнулся и начал заход с другого конца.

— Уважаемая Мура! — сказал он. — Вы, как гость нашего прекрасного города, конечно, можете быть не в курсе, но дело в том, что Нотр-Дам де Пари…

На этом месте Мурка завизжала и забила ногами об пол. На следующее утро они поехали в собор Парижской Богоматери, где гид совершил самую большую ошибку в своей жизни. Прочитав Мурке историко-культурологическую лекцию и проведя ее по всем закоулкам собора, он случайно расслабился и напоследок брякнул:

— Вот такой он, наш знаменитый Нотр-Дам де Пари!

— Что? — сказала Мурка. — Что ты сказал, гад? Какой такой Нотр-Дам де Пари? Признавайся, куда дел мой собор Парижской Богоматери?

И начала безобразный затяжной скандал, привлекая к нему всех толкущихся поблизости туристов, голубей и аборигенов. В результате этого скандала туристическая фирма выплатила ей огромную неустойку и уволила бедного гида без выходного пособия и рекомендаций — за то, что по его вине упустили такого выгодного клиента. Гид пришел домой, лег в постель, уснул и во сне на нервной почве полностью забыл русский язык. Больше его ни в одно турбюро не брали, поэтому он переквалифицировался в клошары, ушел из дома и через полгода окончил свои дни под мостом. Говорят, что за несколько дней до кончины на него начали нападать приступы забытья. Глаза его стекленели, рот открывался, он вздрагивал всем телом и вскрикивал: «Мур-р-ра!», сильно раскатывая букву «р».

История эта попала в парижские газеты, и один Муркин знакомый привез ей «Ле монд» со статьей на интересующую нас тему. Мурка в ней тоже упоминалась, однако ее это совершенно не взволновало.

— Какое бескультурье! — сказала она, держа газету вверх тормашками. — Нанимают неучей, а ты разбирайся! Приходится самой себе экскурсии проводить!

И вот вам другая история. Однажды мы с Муркой отправились в путешествие по северу Европы, на беду взяв с собой Лесного Брата, Большого Интеллектуала и обоих Муркиных детей. На беду, потому что денег нам Брат с Интеллектуалом в руки не давали, а дети так нас утомили, что мы совершенно не соображали, где находимся. И вот в таком нервозном состоянии мы пошли себе погулять и опоздали на паром, который должен был везти нас из Швеции в Норвегию. Приходим на пристань, а парома уже нет. Вернее, есть, но довольно далеко от берега. По палубе скачут ребенок Машка и ребенок Кузя. Скачут и показывают нам большие пальцы: дескать, здорово, молодцы, так держать! И Лесной Брат с Большим Интеллектуалом тоже скачут. И показывают нам кулаки. А мы стоим и смотрим на них, практически бездыханные. Мурка открывает сумку и вынимает оттуда два корешка от билетов и довольно замызганную расческу. Больше в сумке ничего нет. Ни денег, ни документов.