Джей Макинерни - Модельное поведение

— Это ведь шутка?

— Коннор, так бывает. Ты разве не слышал? В этом нет ничьей вины.

— Чип Ральстон?

— Я понимаю, что ты расстроен.

— Это слова.

— Не заставляй меня говорить того, чего ты не хочешь слышать.

— Он — ничтожный карлик, Фил!

— Не беспокойся об этом, Коннор, он гигант — когда требуется. Спасибо большое!

Я отшвырнул телефон и тут же пожалел о том, что сделал. Схватив фарфоровую лягушку — часть Филомениного имущества, — я запустил ею в стену. Мы купили эту лягушку на блошином рынке в Киото, и, помнится, меня очень занимала мысль о будущем первой приобретенной нами совместно вещи. Свяжет ли она нас вместе? Будем ли мы смотреть на нее десять лет, двадцать, вечность и предаваться воспоминаниям? Потом мы отправились в Риокэн, на холмы к западу от города, где скрипела в ожидании нашего прихода глубокая кедровая бочка, на чернобоких матах татами покоились бело-голубые полосатые халаты. Что бы случилось, если бы я мог повернуть время вспять? Смог бы я оживить все эти воспоминания с багажом уже имеющихся у меня знаний? Или я бы утопил суку прямо там, в бочке?

Следующие двадцать минут я перезванивал по обозначенному номеру, забивая автоответчик Чипа бранью вперемежку с мольбами. После пятого звонка автоответчик перестал включаться. Мои размышления о том, как я проживу оставшиеся тридцать лет один на один сам с собой, прервал звонок в дверь.

На пороге, дико сверкая глазами, стоял Джереми. Он оттолкнул меня и влетел в квартиру.

— Ты и твоя гребаная подружка!..

— Я только что с ней разговаривал.

— С кем?

— С Филоменой.

— Даже не смей упоминать это имя!

— Что? Что ты знаешь?

— Я прочитал обо всем здесь! — прокричал он, потрясая газетой.

— О Филомене написано в газете?

— О да! Еще бы!

Тот факт, что об измене его подружки написали в «Нью-Йорк таймс», показался Коннору абсолютно логичным. Трясущимися руками он взял газету, раскрытую на середине раздела С, и увидел фотографию Джереми, который сердито выглядывал из-под заголовка «Депрессивный безработный на параде».

— Это обзор книги, — удивился Коннор.

— Черта с два это обзор! — закричал Джереми. — Это нож, воткнутый в мое сердце!

Вот что прочитал Коннор:

«Первый сборник Джереми Грина принес автору достойную репутацию крепкого ремесленника от литературы, одержимого черным юмором. После этого он был замечен промышляющим на ультрамодных посиделках с манекенщицами и свингующим в компании кинозвезд типа Лайма Нисона и Наташи Ричардсон. Так что повесть „Затворник“ выглядит как показательное самокопание городского хлыща, а не как результат художественного видения…»

— Три года работы! Три года я ходил в подмастерьях у этой чертовой книги…

Диванная подушка летит через комнату.

— И что? Дал сдачи и поорал на одной вшивой вечеринке, был вышвырнут из одного паршивого звездного бара — и сразу же проститутка??? «Самокопание городского хлыща»? «Свинг» с кинозвездами?

Хоть Коннору и было трудно сконцентрироваться, но он мог с помощью силлогизмов вычислить, что там было дальше в этой рецензии. Задав себе вопрос, что для него важнее: возвращение Филомены или когнитивный анализ рецензии на творчество Джереми, — он пришел к выводу, что лимит его альтруизма исчерпан.

— Она ушла к Чипу Ральстону.

— Да пошел твой Чип Ральстон! Да пошла твоя Филомена! Да пошли вы все!

Не зная, что еще сделать, Коннор налил две стопки водки и вручил одну Джереми.

— Я могу себе представить…

— Никто не может этого представить! — рявкнул Джереми. — Никто, кто не был там!

— Ну, это не так уж плохо. Я имею в виду, что бывает и похуже.

Джереми взглянул на стакан так, будто не видел этого предмета раньше, и запустил им через всю комнату. Рванув к двери, он хлопнул ею что есть сил и оставил Коннора наедине с разъясняющей суть вещей газетой.

Утро очередного дня — очередная горькая пилюля.

— Коннор? Не вешай трубку, с тобой хочет поговорить Джилиан Кроу.

Я сказал было, что не могу ждать, но вдруг раздался голос Джилиан:

— Что бы ты там ни сделал, чтобы ополчить против нас Чипа Ральстона и его людей, это…

— Что я сделал Чипу Ральстону?! Этот сукин сын трахает мою подружку!

— Что ж, око за око. Вряд ли ты можешь винить его в этом, Коннор, после твоего маленького приключения с его любовницей. По правде сказать, это очень демократично с его стороны. Право сеньора и все такое прочее. Я боюсь, Коннор, что Лапидус отозвал из журнала свои восемь рекламных страниц.

— Кто?

— Чарльз Лапидус.

— Это тот, который метелит свою жену?

— И поскольку официального объяснения нам так и не было дано, думаю, что мы оба догадываемся, кого винить в случившемся. Знаешь, ты достаточно времени проволынил, и пора уже молоку обсохнуть на твоих губах. Я долго терпела. В любом случае, не думаю, что ты любишь свою работу. Уверена, ты сможешь найти более подходящее место для реализации своих талантов. Твой контракт истекает в конце года, не так ли? Пожалуйста, не забывай, что этот мир очень мал и сомнительные заявления могут изрядно повлиять на твои перспективы и ограничить их. В общем, мне кажется, что все определенно и ясно. До свидания, Коннор.

Мы морозили свои задницы в ожидании знаменитостей, скучковавшись возле входа в театр Эдда Салливана (знаменитый «Дом вечеров с Дэвидом Леттерманом»). Два синих полицейских кордона образовывали коридор от тротуара, а сотрудники охраны безразлично стояли у входа. Прижав к груди ручки и тетрадки для автографов, мы всматривались в даль, притопывая и прихлопывая, чтобы кровь продолжала циркулировать в наших промерзших членах. Но холод был нам нипочем, и это лишь подчеркивало искренность наших устремлений (если только не учитывать, что некоторые из нас чуточку пьяны). В такой день неверные поклонники сидят по домам. Обычные зрители давно уже забились внутрь театра, некоторые ждут перед входом — но они любители, скучные энтузиасты. Не то что мы. Мы настоящие ценители, истинные фанаты!

Например, у медведеподобного Кларенса огромная армейская куртка на меху, толстые очки, как у ученого, и суперпрофессиональное выражение лица. Вокруг него витает аура человека несгибаемого, полностью поглощенного поисками добычи.

— Мне только что досталась Брук Шилдс, чувак. Она душка, просто душка! Я ее поймал на Эн-би-си пару минут назад. Ну и сфоткал. Это не то что Джина Дэвис, чувак. Помню, на прошлой неделе она прошмыгнула мимо, ни на кого не смотрит, думает, что она чертова королева, — а выглядит как трансвестит, должен я тебе сказать. Арнольд — он такой же. Никогда не даст автограф. Спроси меня, кто мне нравится. Мне нравится Ричард Харрис. Джентльмен, понимаешь, о чем я? Он прикольный! Не то что этот Ричард Чемберлен. Ричард Чемберлен проходит здесь, он пожимает тебе руку, но это же паршиво, чувак: что я буду делать с его рукой? Я не могу показать друзьям руку и не могу повесить ее в рамочке на стенку!