Автор неизвестен - Тайные страсти

— Принято. В таком случае, слово предоставляется представителю противной стороны.

Давно уже Самуэль Эстевес не выступал в судебном процессе, а потому внезапно почувствовал какое-то странное волнение. Он должен выиграть у этого мерзавца Монкады, он должен убедительно продемонстрировать все ничтожество этого предателя!

— В ранней юности Мария Алехандра Фонсека оказалась в исправительном учреждении для несовершеннолетних, была лишена нормального детства, сполна хлебнула горя, унижения и отчаяния. Кто вернет ей утраченную молодость, кто вернет чистоту души и тела, над которыми так подло надругался этот человек по имени Себастьян Медина, поддавшийся искушению самой низменной из страстей? Он повинен не только в грязном насилии над совершеннолетней…

— Протестую, ваша честь! — опять воззвал Монкада. — В то время и мой подопечный еще не достиг совершеннолетия!

— Протест принят, — согласился судья.

— Я могу продолжить? — холодно поинтересовался Эстевес, окидывая презрительным взглядом Монкаду.

— Продолжайте.

— Совершив свое преступление и утаив содеянное, этот человек поступил трусливо и подло, предоставив в течение долгих пятнадцати лет, отбывать за него наказание той самой обесчещенной им женщине, в любви к которой он так горячо здесь признавался. У меня все.

— Слово имеет защита.

Эстевес сел, и тогда поднялся Монкада.

— Прежде чем приступить к защите, я хочу воспользоваться тем обстоятельством, что большинство уважаемых присяжных составляют женщины и именно к ним я и хочу обратиться со своим вопросом. Как получилось, что пострадавшая, над которой, как это живописал нам представитель обвинения, якобы надругался мой подопечный; выйдя из тюрьмы через пятнадцать лет, проведенных там якобы по его вине, находит этого же самого мужчину и выходит за него замуж? А не покажется ли вам разумным предположить, что желание первой в ее жизни близости с мужчиной, могло исходить от самой Марии Алехандры Фонсеки?

— Как он смеет так говорить! — бешено воскликнула она.

— Я свидетельствую, что это неправда! — вторил ей Камило.

Зал глухо загудел, и тогда судья вынужден был воззвать к порядку, пригрозив в противном случае очистить помещение суда. Добившись тишины, он предложил Монкаде продолжить, что тот, с благодарностью, и сделал.

— Подобное насилие, когда оно, на самом деле, имеет место, обычно оставляет неизгладимый след отвращения в душе его жертвы. Отсюда можно заключить, что в нашем случае его не было, а все происходило по обоюдному согласию. Хочу обратить ваше внимание и на тот факт, что в результате той, давней близости нынешних супругов на свет появилась девочка, которую истица любит совсем не как плод насилия, а как свое дитя, рожденное в результате любовной близости…

Договорить Монкаде так и не удалось, поскольку в этот момент вскочила сестра Эулалия и, призывая громы небесные на голову "этого актера из дешевой мелодрамы", принялась так бурно возмущаться его словами, что судья был вынужден объявить перерыв, чтобы навести порядок в зале.

После того как страсти немного улеглись, секретарь суда попросил всех присутствующих занять свои места. Впрочем, два человека уже не вернулись в зал — сестре Эулалии этого не разрешил сделать судья, а Мартин ушел сам, сказав напоследок Себастьяну, что успеха ему не желает.

Заседание продолжилось, и Эстевес попросил предоставить слово для свидетельских показаний "человеку общепризнанной честности, уважаемому сенатору Камило Касасу". Судья удовлетворил его просьбу и на свидетельское место вышел бледный от волнения Камило.

— В ту ночь я направился к хижине, где, как мне сказали, должна была находиться Мария Алехандра. Когда я еще только подходил, то уже слышал шум борьбы. Увидев, что какой-то мужчина замахнулся на Марию Алехандру, я бросился на него. Хотя в хижине было темно, я сумел запомнить лицо этого человека, от которого сильно пахло спиртным. Потом он ударил меня по голове и я потерял сознание. Все эти пятнадцать лет меня мучили провалы памяти и лишь недавно, в результате удачно проведенной операции, я вспомнил его имя. Это был Себастьян Медина.

— Значит, в ту ночь у вас было назначено свидание с сеньоритой Фонсека? — вкрадчиво поинтересовался Монкада.

— Я этого не говорил, — сухо отвечал Касас.

— Тогда выразимся немного по-другому. В ту ночь вы должны были увидеться с ней. А какого приема вы от нее ждали?

— Я не совсем понимаю, какую цель вы преследуете, задавая подобный вопрос, доктор Монкада? — с высоты своего места спросил судья.

— Охотно объясню, ваша честь. Я хочу показать всем, что в ту ночь Мария Алехандра Фонсека, находясь в самой интимной обстановке, ждала на свидание мужчину.

— Протестую! — заявил Эстевес и его неожиданно поддержал Себастьян.

— Она ни в чем не виновата, — хмуро заявил он, — а я… я был пьян.

— Попрошу занести это признание в протокол, — мгновенно отреагировал Эстевес.

— Нет! Нет, ваша честь! — вскричал Монкада. — На моего подопечного оказывают сильное давление. Я прошу сделать перерыв.

Судья удовлетворил его просьбу, однако, вскоре выяснились некоторые обстоятельства, заставившие перенести заседание суда на завтра. Дело в том, что Монкада попытался воспользоваться перерывом, чтобы сделать внушение Себастьяну, который уже находился на грани нервного срыва, а потому готов был полностью признать свою вину.

— Это вы виноваты, — возбужденно говорил он Монкаде, — именно вы выставили Марию Алехандру как какую-то, изнывающую от страсти суку!

— А то, что она и ее свидетели выставляют вас садистом и насильником, вас не волнует? Мы должны выиграть этот судебный процесс, поскольку лишь тогда вы сможете спасти жизнь собственной дочери. Вам известно, что, в данный момент, Алехандра находится в больнице, в тяжелейшем состоянии?

Благодаря Монкаде, эта новость стала известна всем, и тогда с просьбой о перенесении процесса, к судье обратились Мария Алехандра и Эстевес. Судья не возражал, и тогда большинство участников этого процесса немедленно помчались в клинику, где уже хозяйничал Мартин, пытавшийся хоть как-то улучшить состояние Алехандры, от которой не отходил Фернандо. Вскоре, к нему присоединились, узнавшие о случившемся, Пача и Рикардо.

Общая обстановка в клинике была столь нервной и возбужденной, что Мария Алехандра, еще не успев развестись, уже получила два новых предложения — одно от Эстевеса, другое от Касаса, не отходившего от нее ни на шаг.

— Когда все кончится, — сказала она ему, — даже… если Алехандра уйдет… а я постараюсь пережить и это… И если я смогу вернуться к нормальной жизни… то выйду за тебя замуж… обещаю… и дам тебе все лучшее, что смогу.