Автор неизвестен - Тайные страсти

Тогда был сделан еще один перерыв, после чего присяжные удалились на совещание. Приговор был таков: учитывая давность совершенного преступления и то обстоятельство, что в качестве доказательств суд располагал лишь показаниями заинтересованных сторон, Себастьян Медина был признан невиновным. С другой стороны, суд нашел достаточно оснований для того, чтобы вынести в пользу истицы вопрос о разводе.

Но в тот самый момент, когда присутствующие уже начали расходиться, в зале неожиданно появилась Кэти в сопровождении двух полицейских.

— Одну минуту, ваша честь, — закричала она, обращаясь к судье. — Я только что из полицейского управления. У этих сеньоров на руках имеется ордер на задержание Марии Алехандры Фонсеки по подозрению в умышленном убийстве сеньоры Деворы Хартман Медины…

Мартин решил, что состояние Алехандры не позволяет немедленно приступить к операции, а потому на какое-то время подключил ее к аппарату "искусственная почка." Он рассчитывал, что через какое-то время положение улучшится, однако, оно, напротив, стало настолько критическим, что операцию надо было начинать немедленно — Алехандра просто умирала. Ее отключили от "искусственной почки" и поспешно повезли в операционный зал.

Во время операции произошла остановка сердца и лишь путем самых отчаянных усилий, Мартину удалось удержать Алехандру на грани жизни и смерти. Она пришла в себя, но положение продолжало оставаться критическим — нужна была срочная пересадка почки. Идеальными донорами могли стать близкие родственники, однако, Дельфина была беременна, а Мария Алехандра находилась в тюрьме. Эстевес, Себастьян, Камило, Эулалия, Фернандо метались, не зная выхода.

Эстевес проклинал тот день и час, когда он сложил с себя сенаторские полномочия. Если бы он обладал прежней властью, вытащить Марию Алехандру из тюрьмы не составило бы особого труда, но теперь, он был лишь рядовым адвокатом… Страдания Алехандры вынудили его пойти на отчаянный шаг — он отправился на поклон к Монкаде, в надежде, что хоть тот может что-то сделать. Однако, Монкада был краток.

— Я уже ничего не могу остановить, дон Самуэль. Поверьте, что я люблю Алехандру и переживаю все случившееся…

— Любишь? — страдальчески усмехнулся Эстевес. — Не говори мне этого. В сущности, если подумать, вы с Дельфиной прекрасно подходите друг другу, потому что оба неспособны любить. А человек, неспособный любить, всегда может предать…

— Только не надо этих сантиментов, — грубо прервал его Монкада, которому не доставляло особого удовольствия наблюдать за мучениями Эстевеса и он бы хотел поскорее закончить этот разговор. — Сами-то вы никогда не колебались и давили любого, кто становился у вас на пути.

— Но это же в политике, — вдруг стал оправдываться Эстевес, — а там правила игры придумал не я. Самому же мне всегда были глубоко противны предательство и лицемерие…

— Все это красивые слова, — усмехнулся Монкада, — Нерон тоже произнес прекрасную речь после поджога Рима.

— Но теперь речь вдет о моей дочери, — продолжал уговаривать Эстевес, — тебе же самому прекрасно известно, как много она для меня значит.

— Да, известно. Но я уже ничего не могу сделать — Кэти совершенно непредсказуема. Она поставила своей целью упрятать Марию Алехандру в тюрьму и не успокоится, пока не добьется задуманного…

Со своей стороны, и сестра Эулалия пошла на такой же отчаянный шаг, надеясь уговорить Кэти. Она застала ее в гостинице, когда та уже готовилась к отъезду.

— А, сестра Эулалия! — приветствовала она монахиню открывая дверь. — Какой приятный сюрприз… Что вам угодно?

— Я пришла умолять вас отозвать свое обвинение против Марии Алехандры. У нее умирает дочь…

— И совершенно напрасно, сделали, — тут же перебила ее Кэти. — Марию Алехандру будут судить, а уж признают или нет виновной — не мое дело.

— Но есть же у вас хоть капля совести? Ведь вы собираетесь отомстить совершенно невиновному человеку…

— Против меня она очень даже виновна, а потому разговаривать больше не о чем.

— Не зря меня предупреждали, что я лишь потеряю время, — вздохнула Эулалия. — Да смилостивится над вами Господь, потому что своими поступками вы навлекаете на себя небесную кару.

— В самом деле? — рассмеялась Кэти. — Неужели сегодня будет нелетная погода?

Камило, в своих усилиях освободить Марию Алехандру, пошел по иному пути. Поговорив с судьей и убедившись, что его сенаторских полномочий явно недостаточно, он попробовал было добиться разрешения на временное освобождение из-под стражи, однако, как оказалось, на получение такого разрешения может потребоваться целая неделя. Его размышления о дальнейших действиях были прерваны приходом Тересы. Она рассказала ему о том, что не успела поведать суду. Оказывается, в ту ночь, когда был убит Луис Альфонсо Медина, Дельфина хотела отправить к нему Тересу, чтобы передать, что в хижине ее не будет. Однако, Тереса торопилась к матери, а потому отказалась выполнить это поручение. Получается, показания Дельфины на суде прямо противоречили тому, что было на самом деле. Камило показалось, что он стал что-то понимать, а потому он решил непременно переговорить с самой Дельфиной.

А Дельфину мучили угрызения совести и она чувствовала себя совсем плохо. Ведь той ночью, она, все-таки явилась в эту злополучную хижину, и обнаружила там свою сестру, лежавшую в беспамятстве, с явными признаками изнасилования. Рядом с ней валялся какой-то пистолет. Дельфина подобрала его, вышла наружу и тут же наткнулася на озверевшего и пьяного Луиса Альфонсо. Он попытался броситься и на нее, и тогда она обеими руками подняла пистолет, зажмурила глаза и выстрелила. Дальнейшее уже напоминало кошмарный сон — ее возлюбленный бился в предсмертной агонии, повторяя вопрос "за что?" до тех пор, пока не затих. И тогда Дельфина, стараясь не смотреть ему в лицо, на котором застыло выражение ужасного страдания, затащила его в хижину, там же бросила пистолет и со всех ног устремилась домой. Но разве теперь, спустя пятнадцать лет после той кошмарной ночи, могла она в этом кому-нибудь признаться, кроме Монкады, который уже и так все знал?

Естественно, что на прямой вопрос Касаса — "это вы убили Луиса Альфонсо Медину?" — Дельфина заявила, что он просто сошел с ума и потребовала, чтобы сенатор немедленно удалился.

Касас ушел и тут ему вновь повезло. Когда он заехал в больницу, чтобы узнать о состоянии Алехандры, а уже потом отправиться в тюрьму и навестить ее мать, он вдруг столкнулся с тем самым Могольоном, который обещал разобраться с убийством его первой секретарши и который немедленно занялся расследованием убийства второй. Оба случая привели к сходным результатам — оказывается, перед убийством и Дженни Ортеги, и Анны Марии, обеим девушкам вводилось какое-то сильнодействующее средство, назначение которого было не совсем понятно. Возможно, это делалось для того, чтобы жертва не могла оказать никакого сопротивления — так, Анна Мария была задушена сразу после того, как введенное ей средство начало действовать. Но самым значительным представлялся другой факт — на шприце, обнаруженном неподалеку от тела Анны Марии, были найдены отпечатки пальцев Перлы — бывшей секретарши сенатора Эстевеса!