Гейнц Зенкбейль - Любовь солдата Фреда

— Тебе, Пауль, конечно, от матери. Тебе, Шлавинский. Мне. Да, толстяк, тебе еще одно. Тебе, Малыш, одно и плюс пакетик. Все!

Мне и на этот раз ничего не было. Вот уже три недели ни слова от Софи!

Пауль Кольбе, когда читал, всегда шевелил губами. Он наверняка получил письмо от жены, которая писала ему два раза в неделю. «Дорогой Пауль и папочка!» — так начиналось каждое письмо. Иногда отдельные отрывки он зачитывал нам вслух, особенно если в них сообщалось что-нибудь интересное о его трехлетней дочурке.

Я ожесточенно тер стекло. Вдруг батарейный писарь крикнул мне:

— Эй, Беренмейер! Тебе тоже письмо!

— Что же ты молчал? — Я спрыгнул с подоконника. — Давай его сюда!

— Мне его не дали, — ответил писарь. — Оно такое толстое, к тому же доплатное. Я бы заплатил за тебя, но у меня с собой не было денег.

— Эх и задал бы я тебе! — вырвалось у меня.

— Ты не можешь себе представить, как я уговаривал эту мелочную душонку за окошком. И ты думаешь, он дал мне письмо? Ничего подобного. А ведь он хорошо меня знает: я каждый день бываю на почте.

Я быстро натянул гимнастерку и бросился к двери.

— Ты на почту? — спросил Руди Эрмиш.

— Само собой. Не ждать же мне до понедельника!

— Тогда спеши. Окна мы за тебя вымоем, но помни, еще нужно вымыть противогазы.

На почте мне не повезло: там было полно народу. У окошка стояло человек двадцать. Я попытался было протиснуться вперед, но кто-то сзади взял меня за руку и сказал:

— Становись в очередь, как все.

— Мне нужно только взять.

— Каждый может так сказать.

Но я все же добрался до окошка. За ним виднелась лысая голова пожилого мужчины, который без конца снимал и надевал свои очки с толстыми стеклами.

Когда я обратился к нему, он проворчал:

— Соблюдайте порядок, молодой человек. Здесь всем что-то надо. Вставайте в очередь.

Взбешенный, я встал в очередь.

Через четверть часа прошло только десять человек. Я уже собрался уходить, но тут один солдат, стоявший рядом с окошком, сказал:

— Давай квитанцию, товарищ. Зачем тебе из-за пустяка так долго ждать.

Я поблагодарил его.

Письмо было от Софи.

Я пробежал мимо огромного прямоугольника-плаца и устремился в казарму. Прошло уже более получаса. Может, генерал запоздает, подумал я.

Открыв дверь комнаты, я отпрянул. Вокруг стола сидел наш расчет. И унтер-офицер Виденхёфт был здесь. А в центре на табуретке сидел коренастый широкоплечий седой мужчина с испещренным морщинами лицом и темными внимательными глазами — генерал.

Я робко доложил. Генерал промолвил:

— Садитесь, товарищ рядовой!

Я спрятался за широкой спиной Руди Эрмиша. Так вот как выглядит генерал, думал я, тайком разглядывая его позолоченные с большой звездой погоны, ярко-красные петлицы, широкие лампасы на брюках. Речь шла о выполнении распорядка дня. Шлавинский по знаку генерала продолжал:

— В первые дни нам, новичкам, приходилось нелегко — утренняя зарядка, большая нагрузка на занятиях. Я, например, к этому не привык, товарищ генерал, так как до призыва работал на почте.

— А теперь справляетесь? — спросил генерал.

— В какой-то мере да, — ответил Шлавинский. — Вероятно, потому, что за последнее время потерял целых четыре килограмма. Лишнего жира больше нет!

Все засмеялись, а генерал усмехнулся.

— Я был немного разочарован, — заявил маленький Дач. — Представлял себе армию иначе.

— Да? — спросил генерал. — А как именно?

— Когда меня призывали, я думал, что в артиллерии будут лошади. Старый служитель зоопарка рассказывал мне о конной артиллерии. Но ее уже нет. Нигде ни одной лошади. Одни грузовики и гусеничные тягачи для орудий. Я бы с удовольствием работал с лошадьми…

— Вы, вероятно, до призыва ухаживали за животными?

— Так точно, товарищ генерал!

— Тогда я должен вас разочаровать, товарищ рядовой, — заметил генерал. — Что бы мы делали в наши дни в боевых частях с лошадьми? Лошади слишком медлительны. Кроме того, они требуют большого ухода. Нет, лучше полагаться на нашу технику — на тягачи. Они быстрее, мощнее.

— А вы знаете лошадей? — спросил генерала Руди Эрмиш.

— Раньше мне часто приходилось иметь с ними дело, — пояснил генерал.

— Значит, вы были крестьянином или работали в сельском хозяйстве?

— Нет, — ответил генерал. — Я был кузнецом. Сельским кузнецом.

— Так мы почти коллеги, — оживился Руди Эрмиш, — и я кузнец, работал в МТС. Ремонтировал тракторы и сельскохозяйственные машины. Иногда имел дело с лошадьми — когда нужно было выковать или подобрать подкову.

— Я когда-то тоже умел подковывать лошадей. Но это было давно, — признался генерал. — Почти тридцать лет назад. Вот вы станете хорошими солдатами, а после службы вернетесь к своей работе.

— Стараемся изо всех сил, — вставил маленький Дач.

— И есть успехи?

— Огромные!

— Вы рационально используете каждый час занятий?

— Так точно!

— Занимаетесь строго по плану?

— Мы занимаемся только по плану, — доложил унтер-офицер Виденхёфт.

— А в нормативы укладываетесь?

— Почти всегда, товарищ генерал!

— Товарищ Виденхёфт, а вы мне не рассказываете сказки? — спросил генерал.

— Никак нет.

— А если я проверю ваш расчет?

— Мы готовы в любое время, товарищ генерал!

— Отлично, товарищ Виденхёфт, так, может, сейчас и приступим?

— Пожалуйста, товарищ генерал.

Я начал волноваться. Остальные тоже притихли. Не слишком ли дерзким было заявление нашего унтер-офицера?

Генерал приказал:

— Постройте расчет с противогазами здесь, у стола.

Мы бросились к пирамидам и достали брезентовые сумки с противогазами, перчатки, прорезиненные чулки и плащ-палатки. Через мгновение мы построились.

— Я проверю надевание противогазов в каске и без каски, — сказал генерал и посмотрел на часы с секундомером. Внезапно он скомандовал: — Газы!

Нам понадобилось всего несколько секунд, чтобы вытащить и надеть на себя маски.

Время, по-видимому, было отличное, так как генерал улыбнулся и сказал:

— Я доволен. Тот малыш, — он показал на Дача, — уложился даже за семь секунд.

Проверка продолжалась: замена коробки, задержка дыхания и другие приемы…

— В самом деле, — признался генерал, — вы укладываетесь в нормативы. — Затем он обратился к командиру отделения: — Вы хорошо обучили солдат, товарищ Виденхёфт. А за противогазами солдаты следят? Они в удовлетворительном состоянии?

— Так точно, товарищ генерал!

Мы должны были по очереди подойти к генералу с вывернутой маской в руках. Я был третьим после Руди Эрмиша. Когда я подходил, у меня дрожали колени. Дело в том, что после утренних занятий моя маска осталась грязной. К тому же на клапане образовалось пятно ржавчины величиной с горошину.