Маргарита Кармин - Царица снов

Лолиана высвободила правую руку, сильно стиснув руки мужа ногтями, и с размаху опустила ее на щеку Фреда.

Он побледнел и на минуту освободил ее. Ли успела этим воспользоваться. Она толкнула мужа, ловко поднялась и отбежала к стене. Теперь она была готова к нападению.

Но Фред больше и не думал нападать. Он почувствовал, что его сила не намного превышает силу Лолианы, и решил найти другой способ склонить свою Лили к более нежным излияниям чувств.

— Ли, ну зачем ты так строго? — потирая ушибленное место, пробормотал он.

— Я беру пример с тебя, мой дорогой Альфред, — сурово ответила она.

— Но я вовсе не хотел сделать тебе что-нибудь плохое, — простодушно сказал он, пожимая плечами. — Разве воспрещено мужу требовать от жены то, на что он имеет полное право?

— Мой муж был не таким, Фред! Я не узнаю тебя. Неужели тебя так сильно изменила разлука со мной?

— Конечно, Ли. Я был вдали от тебя, — разве мог я жить так, как жил с тобой?

— Не говори чепухи! Ты сегодня пил?

— Пил.

— Сегодня? — переспросила она.

— Да.

— Но ведь еще только около одиннадцати, — когда же ты успел?

— Утром, когда мы завтракали.

— Неужели тебе нравится жить в этой грязи, в этом нечистом доме, где даже воздуха чистого нет?! Неужели тебе приятно общество этих пьяниц?

— А что? Хорошие ребята; мне нравится.

— Потому что ты сам такой же, как они! — воскликнула она. — Посмотри, в тебе же не осталось ничего человеческого!

— Ли! — раздраженно крикнул Фред. Он не переставал сердиться на нее.

— Фред, я не хочу жить здесь; я не хочу, чтобы ты вел такой образ жизни. Едем домой, и немедленно!

— Что ж, хорошо, но только сначала я должен уплатить свои долги. Ли, ты сможешь достать деньги?

— Где? — удивилась она.

— Откуда я знаю, где? Если ты хочешь, чтобы мы уехали, ты должна помочь мне достать деньги, чтоб я мог расквитаться. И притом, на дорогу ведь нам тоже что-нибудь нужно.

— Фред, объясни, почему я должна расплачиваться за твои ошибки?

— Ли, но ведь ты хорошо вышивала, — вышей что-нибудь, может, и удастся продать.

— На чем ты прикажешь мне вышить? Чем? И за какой срок? К тому же, в деревне ты вряд ли что сумеешь продать — это не Лондон.

Фред несколько минут молчал.

— Хорошо, Ли. Оставайся здесь, мне нужно подумать, как быть. Я пойду разыщу Генри Кальта и попробую с ним сторговаться.

— Сторговаться в чем? — спросила она. — О чем ты будешь говорить?

— О сроке, в течение которого я мог бы отдать эти деньги.

— Ты уходишь?

— Да.

— И ты оставляешь меня одну в этом чужом доме, в этой чужой деревне?

— Ли, чего ты боишься? Целые месяцы пропадала без меня черт знает где, и хоть бы что, а тут вдруг испугалась! В этом доме тебя никто не тронет, пока я жив! Ли, я тебя прошу, приберись здесь хоть немного, — ты ведь женщина, — и приготовь что-нибудь поесть.

— Вы опять собираетесь пьянствовать?

— Не пьянствовать, Ли, а просто соберемся, поговорим, посидим за столом.

— Так же, как вчера?

— Да, Ли.

— И часто вы так собираетесь?

— Ли, отстань от меня с этими глупыми вопросами.

Он надел какую-то шубу и вышел, хлопнув дверью. Лолиана осталась одна.

“И я хотела все рассказать ему, объяснить всю мою боль, надеясь, что он поймет меня, поможет… Я надеялась встретить такого же спокойного, красивого молодого человека, который вполне образован, воспитан, добр и честен, а нашла грязного, отвратительного пьяницу, который ни на что не способен, кроме бесчестья и низости. Боже мой, какую жестокую ошибку я допустила, принимая этого человека таким, каким он хотел бы казаться! Ничтожная душонка, сердце из воска, глупый мальчишка, ни в чем не знающий удержу! За его вызывающей грубостью не кроется и тени мужества, за его похвальбой — ни намека на твердую волю. Господи, как это низко! Как стыдно, что свое чувство я растратила зря на неблагодарного балбеса! Слишком поздно я пожалела, что не послушалась добрых советов! О, какое унижение — сознавать, что я чересчур поспешно отдала свою любовь, свое сердце человеку, не стоящему их; никогда в жизни я не прощу этого ни себе, ни ему! Ни за что!”

Лолиана с отвращением принялась за уборку в “таверне” — грязь там сложилась вековая, в темных углах висела паутина, а под одной лавкой, которая, по-видимому, служила помойной ямой, было набросано множество костей, окурков, осколков стекла и всякой другой грязи. Лолиана подмела пол, не прикасаясь, однако, к той куче — слишком уж много времени отняла работа. Отмывать окна оказалось делом не намного более легким…

Вторую просьбу Лолиана исполнить не смогла, так как во всем доме не нашла ничего съестного, кроме засохшего кусочка сыра, небольшого ломтя хлеба и обрезков колбасы. Лолиана почувствовала голод и, с трудом преодолевая отвращение, съела хлеб и сыр, запивая их водой.

Через несколько минут, а было уже около трех часов, появились Генри и Фред. Лолиана следила за каждым движением Кальта. Но он как будто вовсе не обращал на нее внимания. Через некоторое время Лолиана успокоилась: видно, Фред сумел его уговорить.

Альфред выложил на стол принесенные ими продукты — колбасу, сыр, хлеб, жареную рыбу — и выставил в ряд десять бутылок пива. Затем они уселись за обед.

— Ли, ты не хочешь есть? — как бы между прочим спросил ее Фред, с удовольствием жуя рыбу и запивая ее пивом.

— Хочу, — ответила она, не двигаясь с места.

— Ну, так иди сюда! Держи.

Он отрезал ей сыра, колбасы, отломил хлеба и налил стакан пива. Пить она отказалась наотрез.

— Лучше бы ты выпила, — покачал головой Фред.

Эти слова почему-то встревожили Лолиану, а почему — она не знала. Лили уселась в уголок и с большим аппетитом съела предложенную ей еду.

После обеда Фред дал ей ворох какого-то белья и велел заштопать дыры, которых там было множество. Лолиана провозилась с ним до вечера. Она была как будто и довольна этим — хоть какое-то занятие отвлекало ее от горестных размышлений и от созерцания ненавистного общества.

Вечером пришли дружки Генри и Фреда, и веселье снова началось. Лолиана тихонько сидела в своем углу и лишь украдкой вздыхала о своей прежней жизни. Когда последняя тряпка была заштопана, она, аккуратно сворачивая ее, отложила все в сторону. Несколько минут она сидела молча, глядя в окно.

— Ли, — услышала она голос Фреда и обернулась. — Ли, принеси мне мои сапоги, мы сейчас пойдем разбираться по одному делу… Они в соседней комнате. Ну, что же ты сидишь?

— Где они лежат?

— Откуда я знаю? Поищи там. Возьми фонарь, глупая: там же темно.

Она вздохнула, взяла свечу и направилась в соседнюю комнату искать сапоги.

Обстановка состояла из небольшой дубовой кровати, покрытой клетчатым пледом, стула и небольшого шкафчика. Лолиана огляделась. Где же здесь могут быть сапоги? Она заглянула под кровать, осмотрела стул и открыла шкаф, шаря в темноте его глубоких ящиков. В это время она услышала за спиной чьи-то тяжелые шаги и обернулась. В комнату входил Генри Кальт.